ПОРЯДОКБЕЛЫЙ ПОРЯДОК
БЕЛЫЙ МАРТИРОЛОГ
13 февраля 1945 года армада английских и американских бомбардировщиков взяла курс на Дрезден, древнюю столицу Саксонии. Началась зловещая операция под названием «Удар грома».
Дрезден… За красоту архитектуры его часто называли немецкой Флоренцией. На весь мiр Дрезден славился своими музеями, в которых хранились тысячи безценных произведений искусства. Всё это было уничтожено в один день. А вместе с городом погибло 135 000 мирных жителей, и почти миллион получили ранения.
К этому времени в городе скопилось около 600 000 беженцев, в основном женщин, детей и стариков. Именно они стали главными жертвами бомбардировки. С ними был уничтожен и лагерь советских военнопленных, в котором также погибло несколько тысяч человек. Были сожжены дотла жилые кварталы города, полностью разрушено 35 000 зданий. Но ни одна бомба не упала ни на вагонное депо, ни на промышленные комплексы.
Американский писатель Александр Макки пишет в своей книге «Дрезден, 1945, геенна огненная»:
«Главные причины для совершения воздушного налета… были политические и дипломатические: показать русским, что. несмотря на недавние неудачи в Арденнах, Соединенные Штаты Америки являются сверхдержавой, владеющей оружием страшной разрушительной силы».
Как и в атомной бомбардировке Японии, это был акт устрашения. Даже количество сброшенных на Дрезден бомб в тротиловом эквиваленте сопоставимо с атомными бомбами, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. (Кстати, Нагасаки был один из тех японских городов, где наиболее плодотворно распространилась Благая Весть — христианство. Это был самый христианский город Японии.)
Вот как описывает гибель Дрездена американский историк Ли Дэвис в книге «Терроризм и насилие»:
«Две волны из 1 299 «Ланкастеров» с грузом бомб в 4 килотонны вылетели из Англии днем 13. Это был вторник на масленичной неделе, и улицы Дрездена были заполнены людьми в праздничной одежде, ходившими по магазинам или просто гулявшими. В десять часов вечера над городом появились первые «рождественские елки», как в то время называли светящиеся зелёным светом сигнальные бомбы, сбрасывавшиеся перед началом бомбометания для отметки целей. Никакой противовоздушной обороны не было, лишь сирены воздушной тревоги возвестили о начале налёта.
Жители устремились в бомбоубежища и погреба и оставались там. пока самолеты королевских ВВС не выложили «ковер» из зажигательных бомб. Через 15 минут всё стихло, но люди, вышедшие из убежищ, повсюду увидели огонь. Город горел, пламя быстро охватило все кварталы.
Из обуглившихся остатков зданий, лишившихся крыш и потолков, вверх взметнулись снопы пламени, которое стало распространяться по городу горизонтально, гонимое западным ветром.
Тем временем, на подходе была вторая, куда более внушительная волна бомбардировщиков. В 1:22 ночи опять завыли сирены. Но к тому времени на улицах было полно людей, оставивших свои дома после первого рейда. Проспекты, парки, все открытые места были запружены жителями Дрездена, пытавшимися как-то скоротать остаток ночи подальше от пожаров».
Вспоминает Шарлотта Манн, интервью с которой приводится Александром Макки в его книге:
«Впечатление было такое, словно огонь лился прямо с небес. Там, где было пока темно, мы видели вдруг взмывавшее вверх пламя… когда я оглянулась и посмотрела на центр города, то увидела там сплошное море огня. И тогда все ринулись на окраины, чтобы выйти на открытое пространство».
Воспоминания Маргарет Фрайер:
«Из-за сыпавшихся отовсюду искр и бушевавшего везде огненного урагана я сначала ничего не могла рассмотреть. Настоящий сатанинский котёл ожидал меня там: улицы не было, лишь завалы из камня в метр высотой, битое стекло, рухнувшие балки, воронки. Я попыталась сбить искры с моего пальто, хлопая по ним руной, но это было безполезно. В растерянности я остановилась, и тут кто-то позади меня крикнул: «Снимай пальто, оно горит». В такой жаре я этого даже не заметила. Я сорвала с себя пальто и бросила его.
И вот я снова увидела людей прямо перед собой. Они исходили криком и махали руками, а затем — с ужасом и изумлением — я увидела, как один за другим они попадали на землю. Казалось, будто их застрелили, но мой ум просто не в состоянии был понять, что же происходит на самом деле. Сегодня я знаю, что несчастные умерли от нехватки кислорода. Они потеряли сознание, а потом превратились в пепел…
Бешеная жара… я стою, но со мной что-то происходит, всё кажется отдаленным, и я не могу больше нормально видеть и слышать. Это также были последствия кислородного голодания. Шатаясь, я кое-как сделала с десяток шагов, и вдруг мне удалось вдохнуть свежий воздух».
Её спас холодный зимний воздух, стремившийся на замену поднимавшимся вверх раскалённым воздушным массам. В центре города температура огня достигала 2 000 градусов, железо плавилось и текло по улицам, стены превращались от жара в песок и рассыпались от ветра…
Маргарет Фрайер продолжает:
«Повсюду мертвецы, мертвецы и только мертвецы. Некоторые совершенно чёрные как уголь. Другие совсем целёхонькие, словно во сне. Женщины в праздничных фартуках, женщины с детьми, сидящие в трамваях, как будто они чуть-чуть задремали. Много женщин, много девушек, много маленьких детей, солдаты, которых можно было распознать лишь по металлическим бляхам от ремней, и почти все были обнажёнными. Некоторые трупы сбились в группки, словно это цеплянье друг за друга могло спасти их от смерти.
Из некоторых завалов торчат руки, головы, ноги, размозжённые черепа… Большинство людей выглядит, как будто их надули, с жёлтыми и коричневыми пятнами на телах. На некоторых ещё тлела одежда… моё лицо представляло собой сплошную массу волдырей, так же, как и руки. Глаза могли смотреть лишь через узкую щелочку, поскольку веки вздулись от ожогов, все тело было изрыто маленькими черными ямочками».
Эти «маленькие чёрные ямочки» — капли напалма и фосфора, которые разбрызгивали зажигательные бомбы. Эти капли, попадая на любую поверхность, прожигали её насквозь — как прожигали до кости кожу и мышцы человека. Зажигательные смеси {7 cтр.} нельзя было потушить водой, часть бомб была заряжена смесями, способными гореть и без доступа кислорода — он входил в их состав. Среди обычных зажигательных бомб сбрасывались и такие, которые начинали гореть как раз из-за соприкосновения с водой, — чем больше воды, тем больше пламя.
Над городом стояла стена огня высотой в десятки метров, а жаркие потоки воздуха поднимались на километры вверх. На высоте в 7 километров небо виделось экипажам бомбардировщиков в виде огромной порозовевшей чаши, перевёрнутой вверх дном, а их самолёты начало бросать в стороны поднимавшимися потоками раскалённого воздуха.
Зарево пылающего города было видно на земле на расстоянии в 80 километров. Когда пришло утро, свет солнца не смог пробиться сквозь дым. На рассвете над Дрезденом появилась третья волна бомбардировщиков, состоявшая из 2 200 американских самолетов. На руины жилых кварталов снова полился огонь…
Рассказывает Анна-Мария Ваэманн:
«В то время как мы с трудом преодолевали огромные завалы из рухнувших стен и крыш, вокруг нас продолжали падать обгоревшие коробки зданий. Чем ближе подходили мы к городскому центру, тем страшнее были разрушения. Местность походила на ландшафт кратера, а затем мы увидели мёртвых. Обгорелые или обуглившиеся трупы, сжавшиеся до половины обычных размеров. О, Боже милостивый! …Несколько человек сидело на земле. Но почему они не двигались? Подойдя поближе, нам всё стало ясно. Они были мертвы. Их легкие лопнули от ударной волны».
В начале следующего третьего, дневного налета уже ничто не смогло известить людей - все сирены воздушной тревоги сгорели или были уничтожены бомбами. Однако на этот раз зажигательных бомб не сбрасывали. Убийцы из Пентагона тщательно рассчитали сценарий бойни. Теперь главной целью было убить как можно больше тех, кто ещё спасся.
Потом, вечером, был четвёртый рейд — бомбили уже только окраины города. Но снова остались нетронутыми железнодорожные мастерские, вагонное депо, автомобильный мост и промышленный комплекс.
На следующий день пошёл дождь, превративший обезлюдевшие руины в море грязи и наполовину утонувших трупов. В городе было 135 тысяч мертвых тел.
Из дневника семьи Даниэльс:
«Сначала мертвецов в фургонах перевозили для похорон на окраины Дрездена. Затем останки кремировали в Альтмаркте. Раскопка, поиск и погребения заняли несколько недель, и всё это время существовала опасность возникновения эпидемий. Мы выжили просто чудом. Каким это было кошмаром!. Родители оставались живы, а их дети погибли, но чаще осиротевшие дети бродили в поисках трупов родителей. Для них жизнь теперь потеряла всякую ценность».
Есть плакат работы Студии Германской пропаганды — «Затемняйся, враг видит свет в твоём окне». В ночном тёмном городе какой-то несчастный зажёг свет в своём доме и вышел на порог — с неба в него уже метит бомбой Смерть на английском бомбардировщике. Эти плакать! висели в Дрездене 13 февраля 1945 года. Однако никакая светомаскировка не могла спасти людей: на жилые районы города было вывалено столько бомб, что не уцелел ни один дом. Поистине 13 февраля 1945 года на Дрезден с неба смотрела сама Смерть…
Что это было? Обычная военная акция или хладнокровное убийство? Эпизод войны или месть за Ковентри? Но ведь на Гамбург англичане уже сбросили столько бомб, что их хватило бы на несколько Ковентри.
Известно, что с началом войны с Англией Адольф Гитлер запретил бомбить Лондон, и лишь после того, как первые английские бомбы упали на жилые кварталы Берлина, фюрер отменил своё решение.
Но за десять дней до начала сожжения Дрездена основные детали налёта были отработаны именно на массовых бомбардировках жилых кварталов Берлина, а также Магдебурга. Их разбомбили восьмая воздушная армия США. Репетиция прошла успешно — к тому времени у немцев уже практически не было никаких сил ПВО.
А Ковентри… Ковентри — это город неподалёку от Бирмингема. Во время войны он был известен как один из крупных центров военной промышленности. Логика войны неизбежно ставила его в один ряд с другими военными объектами…
Дрезден таким городом не был. Он сознательно был исключён из военной сферы. Это был «храм мира» в огненном пожарище войны, тихий уголок, «оазис жизни». И вот, в мгновение Ока, «оазис жизни» был превращен в «плацдарм смерти». Огонь англо-американских бомб пожрал всё живое и всё прекрасное в городе — творения рук Божиих и творения рук человеческих…
Не Освенцим, а Дрезден стал той печью, где реально сжигали живых людей! Печи немецких концлагерей, в которых кремировались трупы умерших от тифа и холеры, были гуманнейшим средством от возможного заражения здоровых людей, от возникновения эпидемий. Но пламя Дрездена было убийством, «чисто английским убийством», убийством, которому нет оправдания ни на небе, ни на земле.
«Настало время для раскаяния Англии", — сказала член Национального Союза Германии Альфреда Доперштейн. — Только после раскаяния мы можем их простить». Говоря эти слова, она высоко держала страшный плакат, на котором английский штурмовой самолет расстреливает немецкую женщину, посреди горящих развалин Дрездена.
13 февраля 2005 года почтить память погибших в Дрездене собрались немецкие патриоты со всех земель Германии. Это была одна из самых крупномасштабных акций патриотов. Около 6 000 участников марша с чёрными флагами и пылающими факелами под звуки вечной музыки Бетховена и Вагнера прошли по улицам города в едином строю. Над рекой были запущены три тысячи чёрных воздушных шариков.
Как сказал Йоханнес Оппензахлер, бывший школьный учитель: «В конце концов, они скорбят и это признак достоинства… это просто немцы, у которых есть память».
Государственные органы не смогли найти веских оснований для запрета «скорби» и «памяти». Зато эти основания нашли в своих головах члены различных левацких группировок, которые устроили позорные «акции протеста». Именно от них, от либералов и гуманистов, полиции пришлось защищать, так называемых, «экстремистов» — патриотов Германии. Левые тинейджеры кричали: «Харриер прилетит снова!» и «Вспомним Сталинград!».
Именно либералы и гуманисты срывали с полицейских шлемы и, поджигая их, швыряли обратно. Этими символическими актами они подтверждали своё согласие с сожжением Дрездена в 1945 году, и словно желали повторить его снова. В этот день только слепые, дураки и подлецы не видели, или не желали видеть, от кого действительно исходит угроза миру и жизни на земле.
Дай Бог, чтобы не только в. Германии, но и в России нашлись силы, способные их остановить.
Игорь Лавриненко
(При подготовке текста использовались материалы сайта http//zero.thewalls.ru)
ЦАРСКИЙ ОПРИЧНИК #37 (ОСОБЫЙ ВЫПУСК). Опричное Братство св. преп. Иосифа Волоцкого
