Церковь катакомбная на земле Российской. Схимонах Епифаний (Чернов)

Вернуться на сайт Истинно-Православной литературы

Рисунок (Крест) на обложке (после имени автора, перед названием книги)

Рисунок на титульном листе (после имени автора и названия книги, перед названием издательства)

Схимонах Епифаний (Чернов)
Церковь катакомбная на земле Российской

Издательство Монастыря Святых Новомучеников и Исповедников Российских за Христа и Православие Его пострадавших от антихристианской, богоборческой и богохульной, анафематствованной коммунистической сатанинской власти и от сотрудников и агентов этой власти – анафематствованных коммунистических красных попов (сергианских еретиков-сатанистов) и от анафематствованной сергианской красной коммунистической лжецеркви – Московской «Патриархии», ими умученных и убиенных...

Оглавление

I

Эсхатологическое восприятие народом России революции 1917 года. – Подлинный лик явившегося – "конь бледный. – "Ад следовал за ним". – Пророческий дух Церкви предвозвестил заранее. – Первое свидетельство – преподобного Серафима Саровского. – Св. Иоанн Кронштадтский. – Старец о. иеросхимонах Амвросий Оптинский. – Философ Вл. С. Соловьев. – Катакомбная Церковь.

II

"Удерживающий взят от среды". – Дата: 2 марта 1917 года. – Отречение Государя Императора и одновременное явление Чудотворной Иконы "Державной Божией Матери". – Крестный ход. – "Манифест" 1870 года осуществляется. – Клич: "Чем больше крови, тем крепче власть!" – Уничтожение Святой Руси. – Призыв к Катакомбной Церкви.

III

Противостояние Церкви Катакомбной. – Не все в Церкви Российской оказались послушными профетическому голосу Святой Церкви. – Двуединая "советская церковь". – "Живая Церковь" или обновленцы и новообновленцы. – Митрополит Сергий и его покаяние. – Народ отвергает его искренность. – "Грядущего ко Мне не изжену вон!" – Злочестивое учение. – Лжеучение митрополита Сергия должно быть опровергнуто.

IV

Митрополит Сергий опровергает "Катакомбную Церковь" как идею. – Патриарх Тихон благословляет Катакомбную Церковь на Земле Российской. – Профессор Михаил Александрович Жижиленко – епископ Максим Серпуховский. – Осуществление Патриаршей идеи в "Катакомбной Церкви". – Епископ Максим, его предсказание о своей мученической смерти. – Иерархи "непоминающие" как начинатели Катакомбной Церкви. – Усилия митрополита Сергия, и советской власти отрицать наличие Катакомбной Церкви на территории Советского Союза. – "Советская и Катакомбная Церкви несовместимы". – "Советская Церковь" – тень советской власти.

V

"Церковь советская" в лице её "епископата". – 1. Начальник милиции говорит. – 2. Митрополит Сергий сознаёт свое "превосходство". – 3. Попытка поколебать Патриаршего Местоблюстителя. – 4. Следователь о патриархе Алексие. – 5. Патриарх против того, чтобы дети пели в церкви. – 6. Патриарх Алексий и митрополит Николай на пляже. – 7. Митрополит Николай на митинге в Будапеште. – 8. Адмирал и митрополит Николай. – 9. Митрополит Николай на званом обеде. – 10. Никодим митрополит Ленинградский. – 11. Никодим, готовится стать Московским Патриархом. – 12. Митрополит на Святом Афоне. – 13. Встреча иностранных туристов с епископом Никодимом. – 14. Епископ Краснодара. – 15. Суждение высшего партийца об "епископате" советской "Церкви" – 16. Допрос бывшего чекиста в Подкомиссии Американского Конгресса.

VI

"Церковь советская" в лице её "священства". – 1. Начальник милиции и "батюшка" на перроне. – 2. Полковник и "священник" из Дрогобыча. – 3. "Священник" и портрет вождя. – 4. "Священник-атеист садится на напрестольное Евангелие. – 5. Криворожский "отец" Константин. – 6. Ораторский прием "отца" Константина. – 7. Тот же "отец" о себе самом. – 8. "Священник" назначен в село. – 9. Разговор мужа с женою о крещении ребенка. – 10. "Священники" пьют водку в алтаре. – 11. "Апокалипсис – контрреволюционная книга", – говорят "священники". – 12. "Священник", он же – инспектор атеизма. – 13. Лик "советской церкви".

VII

Лик мученической Церкви Всероссийской, Иерархия Всероссийской Православной Церкви. – 1. Святейший Тихон Патриарх Московский и всея России. – 2. Митрополит Киевский Владимир. – 3. Вениамин, митрополит Петроградский. – 4. Местоблюститель Патриаршего Престола, Митрополит Крутицкий Петр. – 5. Митрополит Казанский Кирилл и Митрополит Петроградский Иосиф. – 6, Митрополит Ярославский Агафангел. – 7. Архиепископ Угличский Серафим. – 8. Архиепископ Гдовский Димитрий. – 9. Архиепископ Уфимский Андрей (Ухтомский). – 10. Схиепископ Петр (Ладыгин), в прошлом – Архиепископ Питирим. – 11. Епископ Глазовский Виктор (Островидов). – 12. Епископ Серпуховский Максим (Жижиленко). – 13. Епископ Глуховский Дамаскин (Цедрик). – 14. Епископ Красноярский Амфилохий (Скворцов). – 15. Епископ Козловский Алексий (Буй), управляющий Воронежской епархией. – 16. Епископ Ижевский Синезий (Зарубин). – 17. Епископ Бузулукский Сергий (Никольский). – 18. Епископат Всероссийской Церкви.

VIII

Священство мученической Всероссийской Православной Церкви и ее мiряне. – 1. Смерть первомученика Российского Духовенства о. Иоанна Кочурова. – 2. Мученическая смерть о. Петра Скипетрова. – 3. Мученическая кончина прот. о. Философа Орнатского. – 4. Жизнь и смерть синод. Миссионера прот. о. Иоанна Восторгова. – 5. Мученическая смерть свящ. о. Тимофея Стрелкова. – 6. Миссионер прот. Симеон Могилев. – 7. Священник, бывший красный прокурор. – 8. Свящ. Иоанн Слободянников. – 9. Свящ. о. Александр. – 10. Старец схи-архимандрит о. Михаил Киевский. – 11. Прот. о. Владимир Б., старец Московский. – 12. Архимандрит о. Серафим Батюгов, заклинатель. – 13. Схиигумен Феодосий, старец Минводский. – 14. Отец иеромонах Палладий Вдубицкого скита. – 15. Смерть иеромонаха Гедеона и иерея Петра. – 16. Болящий монах Сергий. – 17. Реки, моря и озёра – могилы безымянных мучеников. – 18. Рассказ монахини. – 19. Целые монастыри мучеников. – 20. Мученики, заживо погребенные. – 21. Крестьяне-мученики. – 22. За отказ от воинской службы – смерть. – 23. Мученик-воин Петр. – 24. Два брата воина-мученики. – 25. Два воина-мученики. – 26. Мученики Машука. – 27. "Бем-бац!" – 28. Смерть монаха Иоанна. – 29. Смерть монаха отца Иоасафа. – 30. Мученица Мария, учительница. – 31. Кончина Игумена отца Арсения. – 32. Мученик Михаил. – 33. Отец Михаил Васильевич Ершов. – 34. "Не знаю!"

IX

Церковь, руководимая благодатными старцами. – Их предсмертное завещание. – Восприятие переживаемого времени. – Антихрист и лжецерковь, подчиненная ему. – "Советская церковь" – "жена, сидящая на звере багряном". – Катакомбная Церковь – "враг номер один" советского государства. – Авторитет Катакомбной Церкви. – Свидетельства со стороны.

I
Церковь Катакомбная на земле Российской

Интернациональную, по замыслу, октябрьскую революцию 1917 года наш народ воспринял в свете эсхатологии, в свете последних времён: "Ныне Церковь Христова на Земле Российской достигла времён последних. Великое богоотступление, как предвестник конца, совершилось в народе и открылся "человек греха, сын погибели" (2 Фесс. 2, 7). "Удерживающий взят от среды" (2, 7) и предреченный тиран-богоборец, противник Христов, иными словами, "антихрист" явился. Но он, насколько может, прячет свое истинное лицо за ширмой социализма и действует пока в безличной форме антихриста коллективного…"

Такими словами начинается один из основополагающих трактатов Церкви Катакомбной на территории бывшей России.

Подлинный лик явившегося, при свете "Апокалипсиса", вполне ясен: "И когда Он (Господь Иисус Христос) снял четвертую печать, я слыша! голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечем и голодом, и мором, и зверями земными" (Откр. 6, 7-8).

Вся верующая Россия в эпоху революции 1917 года и до сороковых годов содрогалась от ощущений, что событие, о котором только что говорилось в слове "Откровения", с такой ясностью и несомненностью совершилось и совершается теперь пред глазами всей России, – событие, предвиденное в вечности и записанное около двух тысяч лет тому назад…

Да, поистине вступил на землю нашу "конь бледный". Греческий оригинал текста подсказывает, что "конь" и "всадник на нем" был цвета мертвеца, трупа человеческого, – и всаднику этому "имя: смерть"! Ибо несет собою полноту смерти, – не только физической, но и духовной… Во многих больших городах было такое количество смертей, что самый воздух был напоен трупным ядом!

Да, "ад следовал за ним" (за этим всадником!), "«и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечем и голодом, и мором, и зверями земными". Подлинный ад творился тогда на Российской Земле. Кто пережил это, иного имени пережитому не усвоит…

Но дивно то, что пророческий дух Церкви возвещал всё это народу тогда, когда не было еще никаких признаков, казалось бы, грядущих ужасных событий.

Первым, кто возвестил об этом, был преподобный отец Серафим Саровский. За сто лет до этого события он, обливаясь горючими слезами, постоянно говорил и прямо-таки стенал, оповещая о том, что он был обязан сказать: "Скоро антихрист будет кресты с церквей снимать, храмы Божии в вертепы обращать… Столько погибнет христианского народа, что Ангелы Божии не будут успевать принимать души убиенных!… Великая скорбь будет, такая, какой не было от создания мiра и впредь не будет…"

Это, и очень многое подобное этому, было оповещено преподобным Серафимом в начале XIX века… А потом загудели, словно набатные колокола, старцы всероссийские – старцы Оптинские, Глинские, митрополит Петербургский Гавриил, митрополит Московский Филарет и другие, предупреждая о великом гневе Божием, грядущем на беспечную Россию! Но, увы! – "Кто поверил слышанному от нас? И кому открылась мышца Господня?" (Ин. 12, 38; Ис. 53, 1).

Вот и св. прав. о. Иоанн Кронштадтский говорил в 1907 году, за десять лет до катастрофы, в подворье Леушинского женского монастыря: "Приближается ужасное время, столь ужасное, что Вы и представить себе не можете!

На что бывшая там игумения, 80-летняя старица, ответила:

– Когда же, батюшка, это будет?

– Мы с тобой, матушка, не доживём, а вот они, – при этом батюшка указал рукою на монахинь, – доживут!"

Но было здесь и некое прозрение, имеющее отношение к Церкви "последних времён", к Катакомбной Церкви… Великий Оптинский старец иеросхимонах Амвросий дал, по поводу одного видения, знаменательное толкование… Показана была в этом видении большая пещера, освещенная единственной лампадой у иконы Божией Матери. В пещере множество напряжённо молящегося народа. И вот слышатся, как гром, таинственные слова: "Мы переживаем страшное время: доживаем седьмое лето!"

Эти слова, как и всё сновидение, повторяются трижды без малейших изменений… Будучи спрошен в 1866 году, старец иеросхимонах Амвросий дал следующее толкование на это откровение: "Слова: "Мы переживаем страшное время: доживаем седьмое лето" – могут означать "время последнее, близкое ко времени антихриста, когда верные чада Единой Святой Соборной Апостольской Церкви должны будут укрываться в пещерах…"

Но и философ Вл. С. Соловьев, как представитель учёного мiра, присоединяет свой голос к профетическому голосу Церкви. Об этом сообщает ближайший друг философа Василий Львович Величко в монографии о Соловьеве: "Ещё лет восемь тому назад он (Вл. С.) говорил о предстоящем пришествии антихриста – сперва коллективного, а затем воплощенного в отдельном лице, с тем же научным спокойствием, с каким геолог говорит о смене формаций, или метеоролог о неизбежных климатических переменах…"

Это было сказано примерно в 1893-94 году!

"Приблизительно за месяц до смерти, – так пишет В. Л. Величко, – во второй половине июня 1900-го года, сидя вечером у меня, Соловьев вдруг отвёл меня в сторону и высказал, что в последнее время он охвачен особенно напряженным религиозным настроением, что ему хотелось бы при этом помолиться не в одиночестве, а присутствовать с другими людьми на Богослужении. Я ему ответил, что, конечно, надо радоваться этому приливу высокого чувства и пойти в церковь. Ответ его мне показался странным в ту минуту:

– "Боюсь, – сказал философ, – что я вынес бы из здешней церкви некоторую нежелательную неудовлетворённость. Мне было бы даже странно видеть безпрепятственный, торжественный чин Богослужения. Я чую близость времен, когда христиане будут опять собираться на молитву в катакомбах, потому что вера будет гонима, – быть может, менее резким способом, чем в нероновские дни, но более тонким и жестоким: ложью, насмешкой, подделками, – да и мало ли еще чем… Разве ты не видишь, кто надвигается?! Я вижу, давно вижу!.."

Можно ли после всех только что приведенных свидетельств сомневаться в том, что мы – современники грозных событий, которые в них предвозвещены заранее? Ведь это всё то, – поистине "страшное" и "ужасное", для чего даже и нет слов на языке человеческом, – что происходило и ныне происходит на нашей родине.

В этой обстановке российский народ имеет все основания, и духовную, эсхатологическую обязанность, принять на себя трудную, но и благословенную задачу, самоотверженный подвиг: уйти в Катакомбную Церковь. Иного выхода для христианского народа нет. Оставаться открытым – это, значит, изменить Христу!

При помощи Божией Катакомбная Церковь существует на Земле Российской. Пусть она "слабая", пусть "бедная", пусть она "немощная", но она такая, какой и должна быть: "сила бо моя в немощи совершается" (2 Кор. 12, 9). Она сильна не своею силою, а помощью Божией! А здесь, в разсеянии, многие, очень многие, внимают тем, кто отрицает самое существование Её. А отрицают те, кому не выгодно Её существование. Кто хотел бы представить жизнь подъяремной России, вольно или невольно, в искажённом виде. Это те, которых жизненный опыт не научил за внешним искать внутреннее, за видимым – невидимое. И поэтому они отстаивают экклезиологическую "истинность" официальной, специально для обмана созданной советской властью, "Советской Церкви". Эта "Церковь" для них, для этих защитников, – "вне времени и пространства". Им кажется, что она существует как бы на необитаемом острове или даже на иной планете, а не в советском тоталитарном государстве, где всё подчинено ему и контролируется им. Где всё поставлено на службу борьбы с религией, и в первую очередь, с Христианством. Где безбожие, богоборство пользуется исключительными правами единственной государственной религии. А разрешённая и государственно-зарегистрированная "советская Церковь" выполняет, в конечном счёте, ту же роль.

II

"Тайна беззакония", непрерывно действующая, как говорит св. Апостол, в наше время достигла уже того, что "удерживающий" был "взят от среды" (2 Фесс. 2, 7). Ощутимым, видимым образом это произошло 2 марта 1917 года в три часа дня. В этот день и час Император Всероссийский Николай Второй отрёкся от престола и вручил акт своего отречения "избранникам народа". Но в этот же самый момент, в тот же день и час, 2 марта 1917 года произошло непонятое людьми мiра сего событие. Да и произошло оно очень тихо. Всего лишь несколько человек были его свидетелями…

В селе Коломенском, под Москвою, по откровению Божией Матери, в течение нескольких дней велся поиск иконы "Державной Богоматери". Икона эта в 1812 году "шла" во главе русского воинства, вытеснявшего Наполеона из России вплоть до границы русского государства. А потом так случилось, что об этой Чудотворной иконе забыли, и Она как бы была "потеряна". Никто не знал судьбы Её. И только 1 марта 1917 года одна благочестивая вдова, по имени Евдокия, получила откровение разыскать икону в селе Коломенском. Она осмотрела оба храма села, но иконы как будто нет. Тогда она спросила, а нет ли где старых икон. Ей сказали, что в подвале есть какие-то. Она попросилась туда. С дьяконом они спустились в подвал. Действительно, много икон сильно запыленных представилось им. Начали обтирать одну за одной. Но искомой иконы всё ещё не находили. И вот когда очередь подошла к иконе "Державной Богоматери", то Евдокия воскликнула радостно: "Вот – Она!", хотя икона ещё не была протёрта и из-за слоя густой пыли нельзя было распознать изображения. А когда протёрли, оказалось – верно; чудотворная иконы Богоматери предстала перед их взорами. – Это было 3 часа по полудни, 2 марта 1917 года. В этот момент Государь сошёл с престола во Пскове, а Царица Небесная, явленная в Коломне, как бы взошла на престол. На иконе Она изображена в красной мантии, сидящей на престоле, с державой и скипетром России в руке.

Но на это событие не было обращено должного внимания ни со стороны Временного Правительства, что вполне естественно, ни со стороны народа, ни даже со стороны Церкви… Впоследствии раба Божия Евдокия всё же настояла, согласно откровению, чтобы икона была обнесена вокруг Кремля семь раз. Но смогли обнести, и то под выстрелами, только один раз, уже при патриархе Тихоне, т. е. при большевиках. Евдокия говорила, что Матерь Божия сказала: "Если бы обнесли семь раз, то Кремль большевики не смогли бы взять!" Но для этого нужны были жертвы. А Россия и Церковь смалодушествовали и не сумели показать свою крепкую веру! – Наспех был составлен в честь явления Иконы "Державной Божией Матери" акафист. Но сама икона осталась в руках большевиков. И они поместили Её в музей под названием – "Контрреволюционной иконы Богоматери".

И вот, величайшее чудо явления этой Чудотворной Иконы, в момент начала революции, совсем не получило того значения, которое оно имело.

С этого события начинается история наших неописуемых бедствий. Революционная власть переходит из рук безвольного Временного Правительства в руки "всадника на коне бледном" и его "зверям земным"…

Зловещий "манифест" 1870 года получает свое окончательное осуществление:

"Когда Православная Россия останется цитаделью адонаизма, мы спустим с цепи атеизм, который произведёт в России небывалую социальную и политическую катастрофу…" (Из книги гл. адвоката города Москвы Алексея Шмакова, умершего до революции).

Этот человеконенавистнический "манифест" был обнародован как "закон" (на латинском языке) далеко от границ России, одной из тайных международных и антихристианских революционных организаций, как уже сказано, в 1870 году. А через полвека, в 1917 году, это событие началось и до сих пор продолжается… "Конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть" справился с неимоверной, неслыханной до того в истории человечества политической задачей. "Звери земные", подручные "всадника", залили кровью всю Россию. Действительно, сбылось то, что было предсказано, более чем за сто лет, преп. Серафимом Саровским: "Ангелы Божий не будут успевать принимать души убиваемых за веру…"

Автор этих строк – лично свидетель того, кто слышал рассказ человека, неоднократно бывшего в охране Ленина на публичных митингах в Петрограде. Не было такого случая, чтобы "вождь" при этом не повторял слова: "Чем больше крови, тем крепче власть!"

Это рефрен – в поощрение "зверей земных". И они уж старались излить свою злобу. В числе прочих – убиты Государь Император Николай Второй, Государыня, Их дети с малолетним Наследником, верные слуги, пожелавшие разделить с Царским Семейством жестокую участь. Всего из Царского Дома были убиты – семнадцать человек… Так началось мученичество российского народа. И это мученичество исчисляется свыше 20 миллионов человек. Терроризировалось всё население, весь народ. Уничтожались за Помазанником Божиим и Его семейством и Домом – сановники, политики, интеллигенция, священство, монашество, крестьяне, особо верующие между ними, офицерство, солдаты и матросы, старики, женщины, дети…

Все те уничтожались, что держали знамя России, Святой Руси. Более шестидесяти лет идёт небывалое уничтожение. До сего момента всё уничтожают людей веры, людей долга, порядочности, нравственных устоев, – по ложным обвинениям, а зачастую и без всякого суда. С начала революции снят был запрет убивать таких людей, и до сих пор их убивают, и никто не несёт за это ответственности.

По формуле, принятой еще в 1918 году (31 марта) Патриархом Тихоном, Церковь поминает всех умученных и убиенных: "За веру и Церковь Православную убиенных (таких-то) и инех мнозех священнаго, иноческаго и мiрскаго чина, их же имена Ты, Господи, веси…"

Но когда же Она, эта Церковь Христова, гонимая и уничтожаемая, а отсюда – тайная, сокрытая, – появилась на Земле Российской? Она появилась с того момента, когда появилось гонение. А оно началось одновременно с захватом власти большевиками. Когда христиане были вынуждены так или иначе таиться, прятать свою веру, прятаться и скрываться от врагов Христовых… Она появилась тогда, когда с храмов стали срывать кресты, кощунствовать над иконами, осквернять, закрывать, разрушать храмы… Когда лишённые храмов священники не знали, куда им деться… Когда первые епископы и священники были подвергнуты всяческим издевательствам и мукам, а затем казнены или расстреляны… Она появилась тогда, когда христиане стали давать тайное убежище всем преследуемым убийцами, гонителями веры, побуждаемые к этому словом Писания и своим христианским сознанием: "Спасай взятых на смерть, и неужели ты откажешься от обречённых на убиение" (Притч. 24, 11).

Вот когда появилась Катакомбная Церковь! А совсем не тогда, как думают и пишут, относя это событие чуть ли не к тридцатым годам нашего века.

Катакомбная Церковь на Земле Российской появилась с того времени, как появился тот, "которому имя – смерть" и кому "дана власть над четвёртою частью земли!" (Откр. 5, 8).

III

Тайная, сокрытая или Катакомбная Церковь Христова ясно противостоит власти противника Христова, мучающего российский народ уже более шестидесяти лет. С ним у Неё нет и не может быть иных отношений, как у насмерть гонимых и уничтожаемых к своему гонителю, духовно – антихристу коллективному, врагу Христову… Однако, не все в Церкви Российской держались этого твёрдого исповедания веры.

Появились отступники, соглашатели, приспособленцы, которые ценою сделок с совестью и уступок врагу Христову пытались купить себе "свободу". Это – оба течения обновленчества. Они всё делали, чтобы заслужить, войти в дружбу со властью врага Христова, антихриста. Он принудил их изменить Христу, и на словах и на деле, но в подлинную дружбу к себе не допустил.

Первую попытку найти "modus vivendi" с богоборной властью сделала "Живая" или "Обновленческая Церковь" в начале двадцатых годов. Они называли себя "православными". Но, по существу, отрицали Православную Церковь и вели яростную войну против Её возглавителя, Патриарха Тихона, стоявшего на тех же установках, на которых стоит теперь Катакомбная Церковь. Они добивались не только его смещения и лишения сана, но, очевидно, и большего…

Главным их "догматом", но политическим, было во что бы то ни стало реабилитировать советскую власть, советский режим.

Они превознесли и признали болъшевицкую революцию "благословенным делом Божиим", справедливым и необходимым.

Советская власть была провозглашена ими, как "великая милость Божия", как "дар Божий", ниспосланный на землю не только Российскую, но дабы "облагодетельствовать" и всё ''человечество ".

При советской антихристовой власти, заявляли они, никогда и никаких гонений на веру и Бога "не было и нет", – поскольку эта власть "вполне безрелигиозна" (?!)

Только при советской власти "Церковь" обрела полнейшую "свободу" своего небывалого развития, поскольку она отделена от государства (?!)

На самом же деле "советская власть" заявила себя не только безбожной (атеистической), т. е. индифферентной к религии, а, напротив того, яростно противобожной, антихристианской, антихристовой, о чем она всегда и недвусмысленно заявляла и заявляет!

Эта советская власть поддерживала "живую", "обновленческую" лжецерковь в борьбе против Православной Церкви. И в этом смысле лжецерковь эта была первой "советской церковью". Но слишком "смелые", откровенные революционные шаги обновленцев оттолкнули народные массы от них. Попытка эта была обречена. И власть это поняла и предоставила им сходить на нет.

Одновременно Коммунистическая Партия Советского Союза, её Центральный Комитет, под личным руководством Сталина, учтя опыт создания "первой советской церкви", обновленческой, начал думать о том, как создать новый – "второй" вариант "советской церкви". На сей раз всю инициативу создания новой лжецеркви правительство берёт на себя… Власть поняла, что во главе будущей, "второй советской церкви" надо поставить выдающегося иерарха, но слабого в духовном отношении, неустойчивого, запуганного. И, в конце концов, остановилась на кандидатуре митрополита Сергия (Страгородского). Он ещё при прежнем, царском правительстве показал себя "революционером". А, как известно, в советское время он примкнул к обновленцам, издав "меморандум трех", который подписали: митрополит Сергий, архиепископ Евдоким (Мещерский), архиепископ Серафим (Александров). Митрополит Сергий был у них самым авторитетным "вождём", имеющим все виды возглавить их, если бы они, обновленцы, оказались победителями. Но митрополит Сергий, как опытный "игрок", шахматист, заблаговременно понял, что обновленцы "проиграли". И тогда он поспешил принести, весьма чувствительное для своего самолюбия, публичное покаяние Патриарху Тихону перед народом Церкви. И хотя народ отверг "раскаяние" митрополита Сергия и просил, умолял Патриарха: "Святейший, не доверяй ему, он всё равно обманет!" – тем не менее, Патриарх, после третьего возвращения кающегося в храм (а стоял он на коленях вне храма, на паперти!), обращаясь к протестующему народу, повторил слова Господа нашего Иисуса Христа: "грядущего ко Мне не изжену вон!" (Иоан. 6, 37).

Итак, для советской власти митрополит Сергий становится кандидатом на возглавление второго варианта "советской церкви".

И этот "кандидат", после короткого заключения в следственную тюрьму, во время которого ведутся с ним секретные переговоры, внезапно выходит из тюрьмы. С него снято обвинение "возглавителя епископской конспирации", по делу тайного выбора нового Патриарха (митрополита Кирилла). В конце марта 1927 года он появляется с явными признаками "благоволения" к нему советских властей (он получает, между прочим, право на жительство в Москве и ему даже отводится особняк в 12 комнат!). И он сразу подает заявление на образование "при нем" "Синода", в который вошли бывшие обновленческие иерархи… Тогда тайное стало явным!… А через три месяца митрополит Сергий издаёт свою раболепную "декларацию" советскому правительству". Надо полагать, что Сталину была подана особая "декларация", которая остаётся государственной тайной! Но, что касается явной декларации правительству от лица "второй советской церкви", – на сей раз – новообновленческой, – то митрополит Сергий повторяет, в сущности, все те политические установки, которыми пользовалась "первая советская церковь", – обновленческая.

Свой документ он начинает с защиты "советской власти", с той самой защиты, которую проявила и "Живая Церковь", на своем "Соборе" в 1922 году: "Церковным людям не следует видеть в советской власти власть антихриста".

Митрополит Сергий уклоняется от прямых заявлений и сознательно допускает более тонкую и малоприметную передержку, приводящую доверчивого читателя к величайшему обману и богохульной лжи – что всё, совершаемое в мiре – от Бога. В своей декларации он пишет: "и во всём, что совершается у нас, как и прежде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели".

А отсюда, само собой, напрашивается вывод, что, следовательно, и "советская власть" не откуда-то пришла., а "от Бога". Ведь "всё", – проповедует он, – "от Бога"! Но Божественное Писание говорит нам совсем иное. Св. ап. Павел, имея в виду власть антихриста, пишет: "…И тогда откроется беззаконник, которого пришествие по действию сатаны" (2 Фесс. 2, 8-9). И о том же антихристе св. ап. Иоанн Богослов говорит в "Откровении": "… и дал ему дракон (диавол) силу свою и престол свой и великую власть" (13, 2; ср. 13, 3).

Таким образом, Божественное Писание ясно говорит, что власть антихристу даёт не Господь Бог, а сатана. И ближайший предтеча антихриста, советская власть, как тот же антихрист, только безличный, коллективный, действует по программе и планам последнего антихриста, всемiрного. И митрополит Сергий знает эту святую истину, но, страха ради пред советской властью, проповедует угодное ей. Но этот антихрист имеет лишь ограниченную власть и только "на четвёртой части земли" (Откр. 6, 8). А когда "тайна беззакония" объединит весь мiр под властью одного лица, носителя этой "тайны", то он и явится всемiрным антихристом. И он выполнит всю программу, с которой не справился коллективный антихрист.

Согласно же злочестивому лжеучению, "советскую власть", открыто восстающую против Господа Бога и всего Божественного, дабы истребить веру Православную в "цитадели Православия", залившую Российскую землю морем мученической крови многих миллионов, эту власть, власть антихриста, Митрополит и лже-Патриарх Сергий называет "Богом данной", "Богом благословенной" (!!!)

Этой богоборной власти, – писал митрополит Сергий в 1927 году, – все христиане обязаны покоряться и повиноваться "не из страха, но по совести" (Рим. 13, 5), потому что эта власть – от Бога. А раз эта противохристианская советская власть дана стране "Богом", то и "мы", "Церковь", покоряемся этой власти и принимаем её "радости и успехи (как) наши радости и успехи, а неудачи (как) наши неудачи".1

1 13 мая 1932 года, декретом правительства СССР за подписью Сталина, была объявлена "безбожная пятилетка", целью которой должно явиться полнейшее искоренение религии, так что на всей территории СССР к 1 мая 1937 года не должно даже быть и произносимо "имя Божие"… Это, несомненно, было бы "успехом и радостию" антихристовой власти. Но митрополит Сергий в своей "декларации" обещал, что впредь все "успехи и радости" будут одновременно "успехом и радостью" и для него и его "церкви"… Возникает вопрос: куда же ведет эта сергианская дорога?

Не только в России, но и во всём мiре "декларация" митрополита Сергия была расценена, как измена Христу, как позорное предательство христианства. После этого акта он вошёл в "церковь" как полный хозяин и начал распоряжаться. До этой бесславной капитуляции перед противником Христа Церковь являлась официальным противником богоборства и богоборного государства. А теперь она, в лице "советской Церкви", стала их союзником, союзником небывалого по жестокости гонителя христиан и христианства. Ибо теперь митрополит Сергий, как глава покорившейся врагу Христову сергианской "церкви", уже должен был не только отрицать гонение на веру Христову, но и даже напротив того – заявлять о "небывалой свободе" для "церкви". Эту ложь он всячески защищал и в интервью иностранцам и в печати. Вскоре нашлись и последователи, "новые" иерархи, вслед за митрополитом Сергием утверждавшие, что "в Советском Союзе осуществлена неслыханная свобода для "Церкви", что при Советской власти никогда не было и нет никаких притеснений, а, тем более, гонений на веру. А что касается "некоторых" иерархов, находящихся в заключении или даже казненных, то они пострадали отнюдь не за веру, а за свои политические преступления. А если храмы закрывают или сносят, то это делает правительство совсем не по силе своего безбожия, а по просьбам самого населения, когда существует опасность, что ветхий храм может рухнуть…"

До сих пор, как видим, здесь нет разницы в политических догматах обновленцев и новообновленцев, между первой и второй "советской Церковью". Но далее есть и различия. Если "первая советская Церковь" совершенно отвергала Патриарха Тихона, то "вторая", в особых целях, делает его своим "единомышленником". Если обновленцы вводили новшества в обиход Церкви, то новообновленцы, хотя и только на словах, являются "приверженцами" канонов и всяких правил церковных.

Итак, в самом основании как обновленческой, так и новообновленческой "советской Церкви" (а народ не делает различия между ними и называет обе эти лжецеркви, и вполне справедливо, одним именем – "обновленцы"!) заложена одна и та же потрясающая ложь. Оба крыла этой подделки под истинствующую Церковь в равной мере отрицают небывалое во всей истории христианства, по жестокости и широте объёма, гонение на верующих и, тем самым, одновременно допускают кощунственное оклеветание всего многомиллионного сонма святых новомучеников, пострадавших за Бога, ради Христа и Его Святой Церкви, и казнённых, согласно их клевете, как "преступники".

По существу нет никакой разницы между первой и второй "советской церковью". Одна идейная база – желание во что бы то ни стало быть в дружбе с советской властью. Только вторая "советская Церковь" расширила свой "диоцез" – она поглотила без остатка первую. Был дан приказ и всё священство обновленческое "раскаялось" и перешло в "сущем сане" во вторую "советскую Церковь". Только один "вождь" обновленцев – "митрополит" Введенский, по престижным соображениям "не каялся" и остался до конца "непоколебимым". И кроме обновленцев, вторая советская "церковь" сумела поглотить значительную часть "тихоновцев". И сейчас происходит борьба между обновленцами и катакомбниками. На стороне обновленцев, или "советской Церкви", стоит советская власть. У тайной, сокрытой, пустынно-пещерной, Катакомбной Церкви два врага: советская власть и советская "церковь". По отношению к Катакомбной – они едины: преследуют и уничтожают. Но "советская Церковь" и советская власть между собой не в мире. Если епископат – вполне "советский", послушный власти во всём, то о "священниках" нельзя этого сказать. Часть этого "священства", незначительная часть, входит в "пятую колонну", это – внутренний враг "советской Церкви". Этой "пятой колонной" (понятие с испанской войны!) является верующий народ. Это те, кто чувствуют всю ложь и неправду "советской церкви", но не имеют достаточно сил порвать с нею, будучи дезориентированы. Вождю новообновленчества, митрополиту Сергию и иже с ним, удалось загипнотизировать значительную часть, как в самой "советской Церкви", так и за пределами её. Он убеждал верующих, что "изменилось лишь отношение ко власти, а вера и православная жизнь остаются незыблемы" (Декларация).

Неужели признание богоборной, антихристианской власти, власти антихриста коллективного – властью "от Бога", не "касается нашей веры"? И только ли "изменилось лишь отношение ко власти"? – Ведь здесь разрушается основной догмат нашей веры в Бога, – с одной стороны, а с другой, полагается основание для лжедогмата той "веры", которую будут "исповедывать" все поклоняющиеся "зверю", "которых имена не написаны в книге жизни у Агнца" (Откр. 13, 8)!

Учение о противнике Христовом – "антихристе" является неотъемлемой частью благодатного учения Богооткровенного Писания и Ветхого и Нового Заветов. Это – догмат Христианской веры и Христовой Церкви. "Советская власть" в СССР осуществляет всю программу противника Христова, являясь предтечею последнего "антихриста". Официальная же "советская Церковь", отнюдь не выражающая чаяний Православной Церкви в России, пытаясь прикрыть антихристианскую сущность государственной власти, бесстыже отрицает всё то, что видит и чувствует народ христианский. Поэтому лжеучение митрополита Сергия, и его сообщников должно быть ясно опровергнуто Православной Церковью, как еретическое!

IV

Идея о тайной Церкви, Церкви скрывающейся – идея слова Божия. И поэтому Церковь Христова на земле, во вселенной, начала своё существование с Церкви гонимой и тайной. Сам Господь Иисус Христос ещё Младенцем испытал жестокое гонение со стороны убийцы-царя, имевшего намерение уничтожить младенца Христа. Но св. Иосиф Обручник получает от Ангела Божия во сне повеление: "Встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял младенца и Матерь Его ночью, и пошел в Египет" (Мф. 2, 13-14).

Да и вся евангельская жизнь Господа Иисуса Христа протекала в условиях непрерывного гонения. Он был вынужден всё время переходить с места на место, укрываясь и от врагов. Он Сам говорил о Себе: "Лисы имеют норы и птицы небесные – гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову" (Мф. 8, 20).

И Своих учеников и апостолов, а через них и будущую "избранную" Церковь, Господь готовил к тому же. Он говорил: "Аще Мене изгнаша и вас изженут…" (Иоан. 15, 20). "Да и вcu хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гонимы будут" (2 Тим, 3, 12), – вещает Апостол Христов.

И, давая такое наставление Своим ученикам, Господь говорит: "Егда же гонят вы во граде сем, бегайте в другий" (Мф. 10, 23). Поэтому, надо прямо сказать: слух Церкви приучен к тому, чтобы в случае гонения на веру быть столь же мудрыми, как змии, но и светлыми, как голуби: скрываться мгновенно, сохраняя нравственную чистоту… И как только появлялось гонение, так появлялась и скрывающаяся или Катакомбная Церковь.

Поэтому, когда Церковь Христова в России оказалась перед пастью зверя из бездны, у Патриарха Тихона, как и у многих иных иерархов, явилась мысль о Катакомбной Церкви… Вот как передаёт это один из ближайших духовных друзей Патриарха, профессор, доктор медицинских наук Михаил Александрович Жижиленко, впоследствии епископ Максим и узник Соловецкого концлагеря: "Я познакомился со Святейшим Патриархом Тихоном, будучи еще светским лицом. Со временем между нами сложилась самая интимная дружба. Патриарх доверял мне самые затаенные мысли и чувства… В одной из таких бесед Святейший высказал мне свои тяжкие сомнения и переживания в связи с тем, что советская власть играет с ним безчестную игру. Пытается просто заставить его, Патриарха, и через него – Церковь, безоговорочно подчиниться себе, коммунистической партии, их идеологии. Но разве не ясно, что руководство партии и советское правительство стоят явно на позициях обнажённого антихристианства. "Я, – говорил Патриарх, – к ужасу моему вижу, что предел, так называемым, "политическим " требованиям советской власти лежит далеко за пределами верности Христу, Святой Его Церкви и, вообще, человеческой порядочности!.. Что же делать в данном случае?! Ведь эту линию верности Христу и Церкви нельзя никак уступать…"

И в конце концов Святейший Патриарх пришел к выводу, что "иного пути нет, что единственным выходом для Всероссийской Православной Церкви, дабы избавиться от постоянного давления со стороны власти и сохранить верность Христу, будет в ближайшее время – уход в катакомбы…" Исходя из этого Патриарх Тихон благословил профессору, доктору М. А. Жижиленко пока принять тайное монашество:

"А если в будущем высшая церковная иерархия не устоит и изменит Христу, уступит независимость и духовную свободу Церкви Христовой и подчинится воле советского правительства, иными словами, воле сознательного врага христианства, антихриста, тогда мне, как сказал Патриарх, надо принять сан епископа тайной Церкви…"

Так рассказывал об этом уже после смерти Патриарха Тихона, находясь в Соловках, епископ Катакомбной церкви – преосвященный Максим. И он, в ознаменование предательства и измены, произошедшей в высшей иерархии, в лице митрополита Сергия, стал тайным епископом Серпуховским, как бы одним из викариев Московских. Но, естественно, не имея опыта ведения катакомбной жизни, он в 1929 году был арестован, судим и отправлен в Соловецкие лагеря. А потом, снова вызван в Москву и расстрелян 6 июня 1931 года.

Священномученик еп. Максим ещё при жизни получил от Господа дар ясновидения. Он провидел и предсказал свою мученическую кончину. Это произошло в день памяти преп. Сергия Радонежского, 5 июля 1930 года. Прощаясь ночью с духовно близким соузником, отправляемым по этапу на новый суд в Ленинград, владыка Максим сказал в пророческом духе:

"Много будет у Вас скорбей и тяжких испытаний, но жизнь Ваша сохранится и, в конце концов, Вы выйдете на свободу… А вот меня, через несколько месяцев, тоже арестуют и… расстреляют. Прошу вас: молитесь и Вы за меня, и за живого и, особенно, после смерти!.."

Это предсказание владыки Максима сбылось в точности. Прежде всего, тот, кому он это говорил, чудом оказался заграницей. А что касается самого епископа, то через шесть месяцев, в декабре 1930 года, он был снова арестован в лагере, отправлен в Москву и там расстрелян, как епископ Катакомбной Церкви, непризнающий митрополита Сергия и отвергающий акт его примирения с советской властью.2

2 Протопресвитер М. Польский "Новые мученики Российские". Т. 2.

Но, конечно, и сам еп. Максим и прочие иерархи ясно понимали опасность для Катакомбной Церкви из-за "расхода" епископата вследствие кровавого гонения на Церковь. Гонителям во что бы то ни стало, надо было прекратить возможность новых рукоположений, именно для катакомбной Церкви. У нас имеются сведения только о некоторых тайных рукоположениях в епископский сан, – примерно, около двадцати случаев, но можно ли считать, что этим и ограничивается всё количество тайных хиротоний в Катакомбной Церкви? Конечно, этого утверждать никто не может. Так, например, архиепископ Питирим (Ладыгин), принявший схиму с именем Петра. Он скончался столетним старцем (94-х лет), слепым, 6 февраля (ст. ст.) 1957 года, в 3 часа ночи. И, насколько можно судить, он ни в каких списках не значится. А ведь он не тайно рукоположен. 3

3 Ошибочно отзывается об этом иерархе Катакомбной Церкви автор "Плененной Церкви" Г. А. Рар. Он пишет: "Мы располагаем свидетельствами о том, что такой столп церковного подполья, как знаменитый схи-епископ Петр, на тайных богослужениях возносил имя митрополита Сергия, как своего духовного главы" (с. 82).

Пишущий эти строки входил, так сказать, в "епархию" этого катакомбного иерарха, читал неоднократно автобиографию самого схи-епископа Петра. Знал многих из тайного духовенства, окормляемых Владыкой Петром. И он, этот живой свидетель, никогда не слышал того, о чем говорит Г. А. Рар. Ни в биографии, – ее диктовал схи-епископ, будучи уже слепым, – ни в личных свидетельствах священства, нет никаких данных о том, о чем сообщает автор "Плененной Церкви" касательно схи-епископа Петра.

Будучи еще архимандритом и настоятелем Свято-Андреевского подворья в Одессе, он получил секретное задание от Патриарха Тихона – отвезти личное послание в Константинополь Вселенскому Патриарху, с уведомлением о том, что в Поместной Православной Церкви Всероссийской избран Патриарх. Архимандрит Питирим сумел попасть в Константинополь и передал послание. Попал чудом в родной монастырь на Афоне, где не был с 1911 года. Пробыл на Афоне неделю. Возвратился в Константинополь. Получил ответное послание Вселенского Патриарха и доставил его лично Патриарху Тихону. За всё это Патриарх возвёл его в епископский сан. Но сам Патриарх не имел возможности рукоположить в Москве, а дал письмо к архиепископу Андрею Уфимскому (Ухтомскому). И на Урале о. Питирим стал епископом… Это был очень стойкий человек – и как архимандрит, и как архиерей. За своё непризнание митр. Сергия он несколько раз подвергался заключению. (См., например, сообщение о нем в "Вестнике РСХД", № 128 за 1979 год, с. 225).

Возвращаясь к теме о епископах Катакомбной Церкви, надо отметить особые усилия митрополита Кирилла, митрополита Иосифа, архиепископа Димитрия, епископа Дамаскина, епископа Алексия Воронежского и многих других по насаждению "непоминающих" общин и, напротив того, – всяческую заинтересованность митрополита Сергия представить успехи "катакомбников" равными нулю. Он заявлял, что никаких "катакомбников" вообще нет, потому что ему "нет никакой оппозиции". Нужно ли говорить о том, что и советская власть всячески поддерживала, да и поддерживает такую "информацию". И, прежде всего, прозвучал голос митрополита Сергия против самой идеи "Катакомбной Церкви". В Декларации он пишет:

"Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как Православная Церковь, со всею её организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти".

Кстати сказать, в эти "кабинетные мечтатели" попадает прежде всего многострадальный Патриарх Тихон, не говоря уже о всех "не поминающих" иерархах. Но к ним едва ли подходит слово "кабинетные". Поскольку им приходилось думу тяжкую думать о Церкви никак не в "кабинетных" условиях, а в тюремных и лагерных застенках. Так, митрополит Иосиф жил, помещённый к грязным животным, свиньям, отделенный от них только жердями… И, именно, находясь в таких условиях они – эти "кабинетные мечтатели" – поняли, что иного выхода нет, как только "в катакомбы"! А ведь кроме опытов российских иерархов, надо обратиться в глубь истории вселенской Церкви, остановиться вниманием на гонениях первых трёх веков. Уйти ко временам святых апостолов. И тогда уже назвать всех тех, кто руководил гонимой Церковью, "кабинетными мечтателями". И окажется тогда, что вся первенствующая Церковь со времён апостольских, руководилась, по митрополиту Сергию, "кабинетными мечтателями"… И если шествовать тем же путем высказываний митрополита Сергия, можно достигнуть меры недопустимой дерзости и прямого богохульства, – ведь начало-то этого учения о "тайной" Церкви надо отнести к проповеди Господа нашего Иисуса Христа, как уже было выше показано, и завершить тем, что сказано в Откровении. А именно:

"Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну" (Откр. 1,1). И здесь как раз показано то, чему надлежит быть при самом конце:

"А Жена убежала в пустыню, где приготовлено было для неё место от Бога, чтобы питали ее там…" (Откр. 12, 6).

"И даны были Жене два крыла большого орла, чтоб она летела в свое место от лица змия…" (Откр. 12, 14).

Мы уже – в начале конца. Протяженность времени нам неизвестна, но качество времени – очевидно. Безликий антихрист, коллективный, уже действует. И его явление – всемiрное. Богоотступление – повсюдное, во всём мiре… Митрополит Сергий и его последователи понимают, что сидят они на "пороховой бочке". "Хозяин" от них не скрывает, что "до времени терпит", а дальше будет то, "чему надлежит быть". Святые и блаженные старцы российские об этом ясно говорили. Они благословили только "катакомбное" существование Церкви. Митрополит Сергий и те, что с ним, не вняли голосу святых и блаженных, пошли на компромисс и надеются этим "спасти Церковь"… Но этим только губят ее. Ведь всякому понятно, что может быть одно из двух: или "советская", или "катакомбная", – как и говорит об этом святой священномученик Максим, епископ Катакомбной Церкви:

"СОВЕТСКАЯ И КАТАКОМБНАЯ ЦЕРКВИ НЕСОВМЕСТИМЫ!"

Да, "советская Церковь" совместима с советской властью. А Катакомбная несовместима ни с советской властью, ни с созданной ею "советской Церковью". Ведь официальная "советская Церковь", в лице её "иерархии", глумится над верующим народом, когда заявляет, что советская власть – благословлена "Богом", что она ниспослана и дарована по благоволению "Всевышним"… А истинствующая, тайная Церковь считает советскую власть властью великого гнева Божия, попущенной Вседержителем властью диавола в наказание людям за "отступление" от Бога (2 Фесс. 2, 3). Она считает советскую власть властью безликого "антихриста коллективного" – предтечей того, который придет в самом конце. А "советскую церковь", говорящую языком змия (Откр. 13, 11), считает, в некотором смысле, лжепророком, о котором говорится в "Откровении". Цель этой лжи – обольщать вселенную, чтобы люди верили той богохульнейшей неправде, что Христос и Его противник, которого лжецерковь "антихристом" не называет и не считает – вполне совместимы, чему доказательством является совместимость советской власти и "советской церкви". Поэтому последняя и отрицает то неслыханное гонение на веру, которое существует в стране столько, сколько существует советская власть. Лжецерковь, доказывая лишний раз, что она такова, заявляет: "гонений не было и нет!" Поэтому и многомиллионный сонм мучеников за Христа она объявляет – "политическими преступниками", справедливо казненными советской властью.

"Советская церковь" – это тень советской власти. Она управляется ни "патриархом", ни "епископами" или "священниками", а Советом по делам религий и уполномоченными этого совета, т. е. специальным отделом ГБ при ЦК КПСС. Сама же администрация "церкви", в свою очередь, назначается с усмотрения всё той же власти. Поэтому "советская церковь" безпрекословно исполняет волю "диктатуры пролетариата", идёт на все услуги власти, широко применяет язык её лжи, совершает всякую неправду и… даже преступления. Подчинена она "религии безбожия и богоборства", и последняя вводит, в необходимом для неё количестве, своих "деятелей", в ту или иную сферу жизни "церкви". Это – новый, дополнительный контроль над "церковью". А верующих христиан эта "церковь" успокаивает тем, что "мы просто юродствуем и тем мудро обманываем советскую власть!"

А Катакомбная Церковь не идёт ни на какие ухищрения, ни на какие компромиссы с противником Христовым, безликим антихристом. По воле своей, ни в чём не уступает ему, идейно отрицая, как советскую власть, так и "советскую церковь". Она покорно несет "иго Христово", пребывая "в пустыне".

V
"Советская Церковь" в лице "епископата"

Из области, так сказать, "теоретической" перейдем теперь в область практическую и расскажем о повседневной жизни этой лжецеркви словами самого народа. Это собственно свидетельства или показания христиан о том, что происходит в "советской Церкви". Об этом передают из уст в уста.

1. Начальник милиции говорит.

Прежде всего, вспоминается рассказ об одном начальнике милиции одного из Уральских городов. Он находился в гостях у своей тёти, а там он был завсегдатай с детских лет. Собравшиеся на чай женщины все его прекрасно знали. Своим присутствием он их не стеснял. А гости завели оживлённый разговор, – это были пятидесятые годы, годы церковного "НЭП'а", – на злободневную тему относительно явных перемен в отношении власти к религии, к официально признанной "Церкви".

Женщины, в конце концов, договорились до того, что советская власть наверно уже верует в Бога, только пока скрывает. Доказательством в пользу этого служило то, что власть открыла многие храмы, понаходила для них "священников" и даже "епископов". Разрешила "Церкви" открыть духовные академии и семинарии для подготовки молодого духовенства.

Начальник внимательно слушал этот разговор, не принимая в нём участия. А когда уже женщины пришли от собственных выводов в полный восторг, он заговорил, обращаясь к тёте:

– Неужели ты, тётя, думаешь, – обратился он сперва как бы она была одна в комнате, – что советская власть стала иной? Что она совсем переменилась? Но, что об этом говорить?! Советская власть осталась такой, какой и была. А вот то, что ты заметила, как бы доказательство перемены, это совсем иное дело… Что священников ставят, это верно. Что духовные академии открыли и семинарии, это тоже верно. Но что отсюда следует? Власть ли внутренне переменилась? В Бога ли стала веровать? Смешные вещи. Об этом, тётя, и забудь!

Вот я, начальник милиции, и получаю в месяц 160 рублей зарплаты. Я ведь – в городе, а священник в селе… И, как ты думаешь, сколько он получает? Он получает, запомни, от того же самого советского государства, от советской власти – 300 рублей. Да требы у него… Ты же 20 копеек за молебен или панихиду ему не дашь и другая тоже не даст. Так у него собирается в месяц, примерно, около тысячи рублей с зарплатой. И что – по-твоему, власть этого не знает?! Х-м! Знает и допускает, А почему? Да потому что "попы" или "батюшки", как Вы их называете, совершают для власти такую работу, которую не сможет совершить ни один дипломат. Даже сам Министр иностранных Дел СССР не в состоянии этого сделать. Потому что он – министр, лицо официальное. От него ждут всяких вывертов в пользу своей идеологии. А эти "епископы" и "священники" действуют как "частные лица" и при том "духовные". Они как нарядятся, так куда там… дипломату!..

Так неужели Вы думаете, что советская власть допустила бы этих "священников" и "епископов" действовать среди народа и действовать, так сказать, "идеологически", если бы они не были нашими. Они все наши! И точно и строго выполняют задания советской власти. А она, советская власть, была и остаётся атеистической, борющейся против всякой религии. И все эти "священные лица", "епископы" ли или просто "священники", работают на атеизм, на уничтожение и искоренение всякой религии, всякой религиозной веры в народе и, прежде всего, на уничтожение христианства… Как самой развитой и вредной религии!

Советская власть хорошо "священникам" платит, но и требует от них "работу". И они ее дают, всё исполняют… Они ведут народ к намеченной цели – к коммунизму!

(Сообщила женщина с Урала)

После этой откровенной речи начальника милиции "восторги" женщин исчезли. Они больше не возвращались к этой теме… А из этого выступления следует, что "священство" официально существующей в СССР "Церкви" получает такие высокие ставки от советского государства не ради того, что обслуживает "духовные нужды народа", а ради того, что ведёт особую воспитательную работу, сводящуюся к искоренению религии внутри страны, а за пределами её исполняет тонкую "дипломатическую миссию"…

2. Митрополит Сергий сознаёт своё "превосходство".

Священник, житель Москвы, по образованию юрист, до революционного времени руководимый старцами, катакомбник, рассказывая о тридцатых годах, приводит слова митрополита Сергия:

"Что умного сделал Петр?!"

Это он говорит о Местоблюстителе митрополите Петре. Но здесь речь идёт не столько о Местоблюстителе, сколько о "Заместителе Местоблюстителя", т. е. самом митрополите Сергие. Он "защищает" сам себя соображениями "практического разума".

Местоблюститель Петр был непоколебим. Он отказался дать угодную советской власти декларацию. Не согласился выполнить требование об отстранении всех неугодных власти епископов из состава действующего епископата. Не пошел на вынесение судебного приговора заграничным епископам за их "политическую деятельность". Он отказался от подчинения Церкви советской власти. Иными словами, от всего того, что принял и сделал сам митрополит Сергий. "К чему это его привело?!", – восклицает заместитель. – "К тому, что и сам митрополит Петр исключен из действующего епископата и находится в суровой ссылке, убивающей его здоровье. Разве это разумно? Надо думать о Церкви!.. Ведь обуха плетью не перешибить…"

Местоблюститель митрополит Петр поступил так, как требовал от него его святительский сан и положение "первого епископа" Церкви. Он поступил так, как поступали в истории христианской Церкви святые исповедники и мученики. Он показал пример несокрушимости духа и твердости веры. Надо восхищаться и благодарить Господа, укрепившего его на великий подвиг в недрах Церкви нашей.

Митрополит Петр, укрепляемый благодатию Божиею, прошел путем исключительным по силе исповедничества и мученичества. Более десяти лет его казнили медленной смертью, и он не уступил бесчеловечному насилию!

(Свидетельство священника из Москвы)

3. Попытка поколебать Местоблюстителя.

Патриарший Местоблюститель митрополит Петр, как известно, предложил своему "временному заместителю" митрополиту Сергию, после его Декларации или духовного падения, уйти с поста "заместителя" с тем, чтобы иной иерарх замещал бы Местоблюстителя и вел от его имени дела Церкви. Но митрополит Сергий отказался исполнить волю своего доверителя.

Есть сведения, тщательно скрываемые ото всех, о том, что митрополит Сергий имел секретную от Церкви, но не от советской власти, встречу с митрополитом Петром. Заместитель предложил Местоблюстителю принять его "платформу" в делах Церкви, т. е. принять его политику сделок с богоборной властью, приспособления к атеизму. Местоблюститель Патриаршего Престола ответил на это твердым отказом.

– "Ну, и сгниёшь на ссылке!" – крикнул ему митрополит Сергий.

– "Сгнию, но со Христом, а не с тобою Иудою-предателем!" – ответил несокрушимый Местоблюститель Петр.

Да, он гнил и сгнивал более десяти лет на той страшной ссылке, которой наградила антихристова власть этого несокрушимого исповедника и мученика, иерарха Христовой Церкви. В то время, как в Москве митрополит Сергий позволял себе недозволенную и жестокую шутку с блаженной памятью великого страдальца за Церковь Христову;

– "Хэ-хэ-хэ, хэ-хэ!" – смеялся он. – "А не хотите ли Вы в "Хэ", хэ-хэ!" – говорил он своему собеседнику, пародируя название острова Хэ, где медленно умирал исповедник Христов, и междометие, выражающее смех…

"Горе вам, смеющимся ныне, ибо восплачете и возрыдаете" (Лк. 6, 25).

(Сообщил монах в лагере)

4. Следователь о патриархе Алексие.

Это было давно, но не в тюрьме и не в лагере. Вспоминается разговор с одним следователем. Он знал, что я – верующий, А мы говорили о широко распространенной вере в Бога среди населения СССР. И он, между прочим, спросил меня:

– А как Вы думаете: вот патриарх Алексий, верует ли в Бога в душе?

В то время я был просто озадачен странностью вопроса: да неужели можно в этом сомневаться! Но поскольку поставлен такой вопрос, я ответил:

– Думаю, что он верует!

Следователь на это засмеялся и сказал:

– Нет! Нет! Представьте себе, он совершенно неверующий!

Как мне в ту пору показалось, следователь в тот момент не лукавил, а говорил совсем искренно. И он даже колебался, сказать ли мне, на каком основании он делает свое заключение. Но потом, видимо, решил воздержаться.

(Это имело место в Южно-Казахстанской области СССР)

5. Патриарх против того, чтобы дети пели в церкви.

Вспоминается случай, когда пишущий эти строки был смущен, получив новое удостоверение в том, что, пожалуй, прав был упомянутый выше следователь, утверждавший, что патриарх Алексий в душе уже не верует, а по традиции только числится верующим.

Мне пришлось читать письмо, полученное из Москвы от одной хористки, певшей в Елоховском Патриаршем Соборе. Она брала с собой на хоры и свою маленькую дочку. Но против этого усиленно возражала одна особа в хоре, исполнявшая обязанности "хозяйки" при патриархе Алексие. Кажется, звали её Ольгой Ивановной. И эта Ольга Ивановна категорическим тоном делала замечания матери-хористке:

– Вам сказано, не приводите Вашу дочку на хоры. Не заставляйте и не приучайте её к пению. Она ещё маленькая. А как станет взрослой, тогда сама и решит… А теперь Вы её не заставляйте, не навязывайте ей Вашу волю!

– Да откуда Вы взяли, что я её заставляю? Она сама хочет, просит и плачет, если её не беру… А вообще, какое Вам дело до моего ребенка? Я мать и имею право воспитывать мою дочь в духе христианском. Вы мне не запретите. Как и я не могу запретить, Вам воспитывать Ваших детей, – если они у Вас есть, – в том духе, в котором Вы находите это нужным.

– Не забывайте, что мы живём в социалистическом государстве и главным воспитателем наших детей является государство. И Вы должны это знать и помнить. И о Ваших "правах" не очень-то заявляйте!

– Да кто Вы? Такая же хористка, как и я!

– Вам достаточно знать, что я – партийная.

– А что, разве в хоре нет других партийных? И только Вы вмешиваетесь в дела, не касающиеся Вас…

– Я Вам сказала: не водите девочку на хоры!

И вот вскоре, после такого довольно острого разговора с Ольгой Ивановной, эта хористка подошла, по обыкновению, под благословение патриарха. Но, прежде чем дать ей благословение, он многозначительно сказал:

– Я не рекомендую Вам ссориться с Ольгой Ивановной!

Иными словами, "Патриарх Московский и всея России" стал на сторону Ольги Ивановны или, вернее, КГБ в вопросе права матери воспитывать свою дочь в христианском духе. Он обвинил хористку в том, что она "ссорится" с Ольгой Ивановной, приводя девочку на хоры и в церковь. Причем, в его словах звучал недвусмысленный намёк политический и угроза, что, в конце концов, девочку, как "государственную собственность", могут и отобрать у матери, чтобы воспитывать "социалистически" в атеистическом духе.

(Автор сам читал взволнованное письмо хористки)

6. Патриарх Алексий и митрополит Николай на пляже.

Патриарх Алексий и его заместитель, митрополит Крутицкий Николай, во время своего пребывания в Сухуми посетили общественный пляж. Выбрали место, разделись. Остались в трусах. Патриарх снял с себя патриарший куколь, а митрополит – белый клобук и с панагиями на груди отправились в воду…

Что – это? Крайняя ли, медицинская необходимость?! А если так, то могли бы уединиться, где бы их никто не видел. Нет, здесь явная демонстрация вседозволенности, демонстрация перед народом, перед мужчинами, женщинами и детьми. Даже безрелигиозный человек и тот поймёт показной и непристойный характер этого зрелища, так или иначе унижающего и оскорбляющего сан двух самых высших иерархов "Церкви Православной".

(Сообщено жителем г. Сухуми, иеросхимонахом)

7. Николай, митрополит Крутицкий на митинге в Будапеште.

Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) был высшим иерархом "Советской Церкви", первым после Патриарха Московского. И одновременно с этим он был одним, если не самым, приближенным иерархом к советскому правительству. Достаточно сказать, что к 1939 году оставалось всего четыре епископа не репрессированных и он между ними: митрополит Сергий (Страгородский), будущий лжепатриарх, митрополит Алексий (Симанский), такой же лжеименный "патриарх" (оба назначены Сталиным возглавлять "советскую церковь"), митрополит Сергий (Воскресенский) и митрополит Николай (Ярушевич)… Об этом митрополите ходили очень тёмные слухи, впрочем, и первых двух не светлее! Митрополит Николай в свое время выступал заграницей, как и в СССР, на всевозможных международных конгрессах с ярко выраженными "советскими речами". С такой же речью выступил он сразу после войны в Будапеште на открытом митинге. Об этой речи можно судить по заключительному призыву ко всем народам мiра:

– Все народы, стремитесь в великую семью коммунизма!

Что сказать по поводу такой "святительской деятельности" и идейно-политической устремленности этого "иерарха" официально признанной на территории СССР "советской церкви"?! Совместимо ли всё это с официальным "саном" и положением второго лица в "иерархии церковной"? Во всём этом нет и малейшего признака христианства. Это – полное отступление, то "отступление", о котором говорит святой апостол Павел и которое должно совершиться среди верующих (2 Фесс. 2, 3).

(Сообщение радио Америки в передаче одного иеросхимонаха)

8. Адмирал и митрополит Крутицкий Николай.

Митрополит Николай прибыл в Сухуми отдохнуть на курорте. Зайдя в самый лучший отель, он потребовал для себя номер "люкс". Администрация ответила, что номер "люкс" уже занят.

– Кем? Кто занял? – спросил митрополит.

– Адмирал (такой-то).

– Попросите его освободить номер!

Всё это было передано адмиралу и он, естественно, отказался удовлетворить такое претенциозное требование. Этот ответ был сообщен митрополиту. Митрополит выслушал, подошел здесь же к телефону и набрал какой-то номер, который он знал на память. Назвав себя, он обратился к кому-то по имени и отчеству – Николай Михайлович. После короткого разговора митрополит сказал администратору:

– Попросите товарища адмирала к телефону. С ним будет говорить Председатель Совета Министров, товарищ Булганин.

Адмирал быстро явился. Разговор по телефону был очень странным. Что говорил Булганин, это осталось неизвестным. Но что отвечал адмирал, было ясно слышно:

– Я Вас слушаю… Да-да!.. Да! Да-да!.. Ясно! Да-да-да!!! Ясно! Ясно!.. Честь имею!.. Благодарю…

И ни слова не говоря митрополиту, адмирал освободил номер "люкс".

Передававший этот случай иеросхимонах пояснил: оба первоиерарха признанной советским государством "церкви", и патриарх Московский Алексий и его заместитель, митрополит Крутицкий Николай, по всей вероятности, имеют "ранг членов ЦК КПСС"!

(Пересказал иеросхимонах из Сухуми)

9. Митрополит Николай за обедом.

Это передаёт тот, кто сам лично присутствовал за этим званым Обедом. Обед происходил в частном доме в Сухуми.

Сели за стол без молитвы. За столом, кроме митрополита Николая, был ещё один "епископ"… Зашёл разговор на какую-то тему. Присутствовавший там мiрянин, – в прошлом член партии и безбожник, а теперь твёрдо верующий, – при этом разговоре сослался на святого апостола Павла и повторил это упоминание несколько раз:

– …апостол Павел говорит (то-то) …святый апостол Павел сказал (так-то)…

И, вдруг, "епископ", сопровождавший митрополита Николая, резким замечанием обрывает мiрянина:

– Да мы этим Павлам не верим!.. На кого ты ссылаешься?!

Митрополит Николай совершенно не реагировал на эту фразу. Тем более, казалось бы, вызывающую его отпор, ибо произнесший эту фразу сказал: "мы", и в этом "мы", конечно, заключалось и мнение самого митрополита. Но митрополит своим молчанием только подчеркнул своё согласие со сказанным. А ведь согласие с тем, что было сказано от лица этого "мы", есть явное отречение от святого апостола Павла и не только от него, но и от христианства: "Всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отверзуся его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех" (Мф. 10, 32-33).

Если бы на месте этого митрополита был бы православный иерарх, он бы встал, перекрестился бы и сказал:

– Нет! говоривший говорил от себя. Я верю, святому апостолу Павлу и ужасаюсь тому отречению, которое произнесено. И в знак полного моего несогласия с ним я покидаю трапезу!

Это был бы достойный выход из создавшегося положения. А так, как поступил лжемитрополит Николай, он показал, что вполне согласен с мнением лжеепископа, отрекшегося от Апостола и от Христианства!

И особо подчеркнуто оба встали из-за стола, опять не помолившись. Что и было, с "их" точки зрения, "вполне логично".

(Сообщил участник обеда)

10. Никодим, митрополит Ленинградский – коммунист и безбожник.

Другого мнения об этом "митрополите" не приходилось слышать в СССР, как то, что он – коммунист и безбожник. И это не только в среде катакомбной, – что было бы понятно, – но такого же мнения о нем и "церковники", т. е. люди, принадлежащие к "советской церкви", к той самой "церкви", в которой он – "митрополит".

Прежде всего, он считал себя не только почитателем, но и продолжателем "дела" митрополита и "патриарха" Сергия, внутри страны, а во вне – проводником той линии, которую вел Митрополит Николай (Ярушевич). Поэтому он "освободился" от таких понятий, как "правда" и "ложь" и усвоил ту "мораль" правящей партии Ленина, которая по своему вкусу называет черное белым, а белое черным. Так, например, по вопросу о гонениях на веру и Церковь Христову, что имеют место в Советском Союзе, он преспокойно отрицал их, как и учитель, его митрополит Сергий. И когда ему было сказано, что заграницей опубликованы несомненные документы о небывалых в истории мiра гонениях на веру христианскую, он беззастенчиво ответил:

Вот так и договоримся; вы публикуйте эти документы, а мы ("советская церковь") будем их опровергать!

– Как же Вы можете от имени Церкви защищать такую неправду, распространять в мiре такую ложь… И кто это делает? Епископы "церкви"! Какой это соблазн для верующих!

– Это только вы на Западе так реагируете. У нас – привыкли и считают это в порядке вещей.

– Но это же ужасно!

– А я не говорю хорошо или плохо, просто констатирую факт, – ответил митрополит Никодим.

Значит, с точки зрения этого митрополита – а и такова же точка зрения и всей иерархии "советской церкви" – эта лжецерковь официально узаконяет за собою право на ложь. Иными словами, узаконяется "мораль" отца лжи – диавола. Как говорит Господь Иисус Христос: "…ибо нет в нём истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи!" (Иоан. 8, 44).

Митрополит заявляет, что "мы", т. е. "советская церковь", будем делать то, что и делает диавол: отрицать правду и утверждать ложь. Это путь вопиющей лжи, который ввел в обиход лжецеркви не устоявший в истине митрополит Сергий. И с той поры эту человекоубийственную ложь повторяет вся сергианская лжеиерархия. И, действительно, люди не только в Советском Союзе привыкли ко лжи, но и "на Западе" считают ее "в порядке вещей". Но заповедь Христова, заложенная в основание истинствующей Церкви, такова: "Да будет слово ваше: (если) "да", (то) "да!", (а если) "нет" (то) "нет!" (Мф. 5,37).

Ибо Церковь Христова есть "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3, 15). А, следовательно, ложь в устах "Церкви" превращает её неминуемо в лжецерковь!

Священник Димитрий Дудко, как внутренний оппозиционер этой прорекаемой лжецеркви, дает характеристику её иерархии. Сказав о том, что в ней есть патриаршее или консервативное течение, которое старается как-то удержаться против всяких новшеств и реформ, но делает всё угодное советской власти, далее он пишет: "Могут и врать. Впрочем, теперь все могут врать… Но враньё ведь есть враньё, какое бы оно не было…"

Это свидетель говорит о направлении, возглавляемом патриархом Пименом, что и оно пользуется "враньём" или ложью. И переходит ко второму течению, возглавляемому митрополитом Никодимом: "Течение –прогрессивное, за реформы! Эти – всё могут. И врать, и менять (переменять!). Ставка у них на молодежь, какая бы она не была. Не брезгают ничем. Количество! Пустить пыль в глаза. Сотрудничать могут с кем угодно. С органами госбезопасности, с другими вероисповеданиями. Экуменизм – их конёк. Это "течение" легко понимается на Западе… Боюсь, что можно создать "Церковь" по образу и подобию своему – "церковь" лукавнующих…".

("Посев", № 2 за 1979 г., с. 23; "Вольное слово", Выпуск 33, 1978, с. 20-22)

11. Как Никодим готовился стать "патриархом".

Даже случайному, стороннему наблюдателю жизни советской "Церкви" было ясно, что митрополит Никодим готовил себе почву, чтобы стать "Московским патриархом". Поддержка правительства СССР, конечно, была ему обезпечена. Идя к этой цели, он создал внушительный отряд молодых архиереев и ученого священства – своих сотрудников. Эта группа противостоит сторонникам "патриарха" Пимена. Отношения между этими группировками всегда были весьма натянутыми. В кругах патриархии говорят, что неофициально даже существует две иерархии, одна – патриаршия, а другая – митрополита Никодима. При этом первая утрачивает силы, поскольку опирается на стариков и старушек, вторая же – молодеет, набирает силы, потому что у неё ставка на молодежь. Сторонники патриарха Пимена митрополита Никодима считают за скрытого обновленца.

Это особенно ярко проявилось на тех путях "богословствования", на которых Никодим вышел за границы и самого "обновленчества". Он выступил новооткрывателем и апологетом "новых догматов", которых нет в святоотеческом учении. Как оказалось, митрополит Никодим с группой своих сторонников в течение многих лет развивал и насаждал в "советской церкви" совершенно новое учение "в духе апокалиптического религиозного коммунизма", в котором давалась догматическая формулировка тех основ христианской веры, которые не были сформулированы в Догматах Вселенских Соборов (Лев Регельсон. Трагедия Русской Церкви 1917-1943. Париж. 1977, с. 12). На это было обращено внимание церковной общественности. Группа исследователей: священник Николай Гайнов и миряне Ф. Карелин, Л. Регельсон и В. Капитанчук в специальном исследовании – "Обращение к Поместному Собору 1971 г." привлекли внимание общественности к этой опасности. Но единственным результатом этого действия явилась потеря священником Н. Гайновым места приходского священника… Так "церковь советская" отблагодарила группу ревнителей "православия".

(Л. Регельсон, "Трагедия Русской Церкви")

12. Митрополит Никодим на Св. Афоне.

Из уст в уста ходила молва несколько лет тому назад в СССР в связи с поездкой митрополита Никодима в Грецию. Побывав в Афинах, он должен был совершить поездку на Св. Афон. Тогда перед чудотворной иконой в Иверской обители в течение некоторого времени происходило явное чудо. Икона эта приплыла сама на Афон и без человеческих рук встала над вратами обители Иверской, в знамение того, что не Её будут хранить в обители, а Она будет охранять обитель и весь Афон от врагов. И вот, когда митрополит Никодим ехал на Св. Гору, лампада, висящая перед образом, стала так раскачиваться, что масло выплёскивалось и лампада затухала. Что только ни делали монахи, чтобы лампада не качалась, – всё равно масло выплёскивалось, и огонь угасал… Когда же митрополит Никодим, посетив св. Гору, выехал с Афона, лампада по-прежнему стала спокойно гореть…

Вот так знамение Божие показало, каков, Никодим. Он – враг Божий!

Как несомненным знамением Божиим был отмечен и приезд патриарха Московского, а, верней, "советского", Пимена в Иерусалим. При посещении им Святого Гроба Господня, он не проходил из-за тучности в "двери". Полнота не позволяла. И он застрял в проходе. Ни туда и ни сюда. Только находчивость греческих диаконов спасла… Патриарха протолкнули…

(Свидетельство жителей этих двух св. мест)

13. Встреча иностранных туристов с епископом Никодимом.

В высшей степени любопытно впечатление туристов, посетивших СССР, и встречавшихся в Троице-Сергиевской Лавре с этим иерархом "советской церкви":

"Особенно неприятное впечатление произвел на нас епископ Никодим – грузный человек со злыми глазами и какой-то советской медалью на груди. От него не было жизни ни нам, ни монахам. Его все панически боялись. Даже Уполномоченный по делам Русской Церкви при Совете Министров СССР становился перед ним по стойке "смирно". Всякое личное, интимное общение между нами и служками Троице-Сергиевской Лавры моментально обрывалось, как только появлялась зловещая фигура Никодима. Своими маленькими злыми глазками он успевал следить за каждым присутствующим, хотя нас было свыше 20 человек. Он буквально гипнотизировал нас".

(Журнал "Православная Русь", 1961 г., № 7)

Недаром же говорится: "глаза – зеркало души!"

О митрополите Никодиме подсоветский народ отзывается так: "ЭТО – ГЕНЕРАЛ КГБ!"

И еще можно слышать: "Митрополит Никодим – тёмный гений нашей (советской) Церкви!"

(Многие свидетели)

14. Епископ Краснодара.

У священников церкви г. Лабинска, Краснодарского края, между собой нелады. Молодой священник ведёт кампанию против старого. Приход разделился. Одни на стороне молодого, другие на стороне старого. Большинство двадцатки держат сторону молодого. В сутолоке взаимных упрёков и обвинений дело дошло до того, что большинство двадцатки обвинило сторонника старого священника, из числа их, в растрате церковных денег. Но этот человек не имеет никакого отношения к церковной кассе.

Онеправданный, собрав несколько сот подписей прихожан, едет в Краснодар к епархиальному архиерею жаловаться на неправду, творящуюся в приходе. Он берет с собою, как свидетелей, двух мужчин.

Прибыли в Краснодар. Нашли архиерейский дом. Входят. В приёмной сидит за столом молодой человек, секретарь.

– Здравствуйте. Мы к архиерею.

– А по какому делу? – спросил секретарь.

Приехавшие разъяснили дело. Секретарь поднимается и уходит во внутренние комнаты. Выходит и спрашивает:

– А кто из Вас пойдет к архиерею?

– Как кто? Мы все для того и прибыли, чтобы пойти вместе и разъяснить всё дело всесторонне!

– Нет! – отвечает секретарь. – К архиерею может пойти только один из Вас.

– Но почему?! Мы хотели бы все сообща объяснить…

– Нет! Такое правило, только один может зайти… Кто пойдёт? Ясно, что пришлось идти тому, кто больше всех заинтересован. Он и назвался.

– Входите! – указал он рукою на дверь.

Пострадавший открыл дверь и вошел в комнату, как оказалось, "епископский кабинет". Кабинет поразил вошедшего своим убранством. В нем не было ничего духовного и христианского. Никаких икон. Но зато во всю стену, от потолка до пола, возвышался исполинский портрет Ленина, и на фоне "вождя народов" стоял, по сравнению с ним маленький, человечек в форме: офицерского фасона сапоги, такое же галифе и китель, но погон не было. Этот человек обратился к вошедшему с вопросом:

– Что Вам угодно?

– Да я к архиерею…

– Говорите, пожалуйста!

– Нет, я к архиерею, – пояснил он.

– Ну, а я – кто?! Говорите, в чем дело!

Бедный проситель настолько растерялся, увидев "архиерея" в таком обличии и в такой, более чем странной, обстановке, что как бы совершенно потерял сознание и не помнил ничего из того, что говорил "владыке". Он не помнил, что происходило. И только очнулся, пришел в себя от этого шока на том месте, когда "архиерей" строил из его беспомощных слов связную речь. Тогда только к нему вернулось его сознание, как после сна, и он начал объяснять своё дело.

Конечно, ни о каком "упаду перед Владыкой на колени и буду молить его со слезами", – как он говорил в Лабинске, – не могло быть речи. Перед ним стоял странный "архиерей" той "церкви", какую благоволила дать народу Советская власть, – "архиерей", ничего общего не имеющий с этим духовным званием!

Проситель комкано и бесцветно изложил своё дело и просил помочь. Человек в форме обещал "разобраться"… Всё на том и кончилось.

(Сообщил житель Лабинска)

15. Суждение высшего партийца о "епископате" советской "церкви".

Конечно, было бы весьма любопытно привести мнение крупных партийных работников о "епископах", созданных партией "советской церкви".

У идейных коммунистов появление этой "церкви", непосредственно созданной чекистским аппаратом, вызвало стихийно отрицательное отношение. Высшие партийцы, близко знакомые с техникой подбора этой "высшей иерархии", иногда выражали своё мнение о предпринятой "операции" почти открыто.

И вот один коренной житель столицы, – в дореволюционное время окончивший юридический факультет МГУ, во время великой войны – офицер, а в советское время – священник, рукоположенный лично Патриархом Тихоном, – передаёт мнение одного высшего московского партийца.

– Скажите, пожалуйста, каково Ваше личное мнение, как Вы относитесь к новым "епископам", неожиданно появившимся в "церкви", возглавляемой митрополитом Сергием? – спросили его.

На это он ответил:

– Я, прежде всего, не уважаю этих "епископов" по той причине, что у каждого из них имеется в кармане ключ от личного кабинета на Лубянке!

Сказано ясно. И в особенных комментариях сказанное не нуждается.

(Свидетельство московского священника)

И, тем не менее, известное пояснение стоит привести. Это – показания перебежчика, – бывшего чекиста Растворова, на допросе Подкомиссии Американского Конгресса от 12 апреля 1956 года.

Растворов говорит: Генерал-майор Карпов был начальником т. н. религиозного отдела в Штабе НКВД. Одновременно он занимал пост Председателя религиозного Комитета при Совете Министров СССР…

Моррис: Получил ли он положение Председателя религиозного Комитета в связи со своей службой в НКВД?

Растворов: Да.

Моррис: Хорошо. Теперь не можете ли Вы подробно обрисовать функции той определённой роли, которую он исполнял?

Растворов: Как вы знаете, Церковь в России не независима, как ныне старается это доказать Советское Правительство. Она в полной зависимости от государства, и государство руководит всею деятельностью Церкви в Советском Союзе. Более того, оно не только руководит деятельностью Православной Церкви, но и посылает в неё агентов МВД.

Моррис: Вы говорите, что в Церковь проникают агенты МВД?

Растворов: Да. Я думаю, что стоит отметить, что в конце второй войны, когда…

Моррис: Второй Мiровой Войны?

Растворов: Да. Второй (мiровой) войны, когда Правительство позволило Церкви в Советском Союзе действовать более свободно. Церковь организовала семинарии, кажется 1 или 2, и несколько человек, не несколько, а много людей из Штаба МВД были посланы в эти семинарии в качестве студентов.

Моррис: Были ли они посланы как студенты или для наблюдения за студентами?

Растворов: Нет. Они послали офицеров, офицеров контрразведки в эти семинарии, и впоследствии они стали епископами во многих церквах".

(Стенографический протокол. Американский Сенат. Апреля 12-го, 1956 г. стр. 780-781. Протопресвитер Георгий Граббе. Правда о Русской Церкви на Родине и Зарубежом, Джорданвилль, 1961, с. 163-164).

Приведённые сведения Американского Сената не отражены в настоящей работе.

VI
"Советская церковь" в лице "священства"

1. Начальник милиции города и "батюшка" на перроне.

В некоторых случаях милиция не только не скрывает своей близости к "священству" советской церкви, а даже, более того, выставляет, выпячивает напоказ свои связи.

Вот начальник милиции и "священник", таких же лет, разгуливают по перрону железнодорожного вокзала. А дежурный милиционер в белых перчатках то и дело им козыряет. Он не может, если бы и хотел, отойти в сторону. Во-первых, он на посту, а во-вторых, гуляет-то его прямое и "высшее" начальство, – здесь-то и надо показать и уважение и исполнительность служебного долга по "охране" начальства. И он старается, – тянет руку к козырьку.

А гуляющая пара показывает кое-что находящемуся на вокзале народу. И народ смотрит на эту пару, с одной стороны, столь далёкую по профессии, а с другой, в конкретных условиях советского быта, весьма и весьма близкую… Вот потому-то и смотрит так этот бедный народ и думает свою думу.

А гуляют они строевым шагом, нога в ногу, как на параде. У начальника на ногах лакированные сапоги со скрипом, но и на "священнике" точно такие же лакированные и новенькие сапоги. Фалды и шинели и рясы при их марше, не только показывают их сапоги, но и совершенно одинаковые синие брюки-галифе. При этом надо заметить, что в свободной продаже ничего этого в помине нет… Откуда же и на "батюшке" – такие же и сапоги и галифе и, очевидно, такой же китель?! Ясно, "священник" сшил себе такой наряд тогда, когда служил офицером в рядах милиции. Но пришло новое назначение перейти в "священство", и офицер милиции, в том же наряде, только накинув рясу поверх, отправился служить тому же "товарищу Сталину и Партии", но в "Церкви", в "Советской Церкви".

Возможно, что и усердно козыряющий милиционер – старый знакомый "священника", потому что "священник" относит его приветствие и к себе, потому и отвечает на него поднятием руки к шляпе…

Оба оживлённо, как старые знакомые, вели разговор. А потом ушли в привокзальный ресторан, чтобы отметить встречу, как "братья по оружию". А люди всё стоят и смотрят им вслед. Понимающий понимает, в чем тут дело, а непонимающий не понимает!

(Рассказ очевидца. Май 1955 года)

2. Полковник и "священник" из Драгобыча.

Когда Советская Армия победоносно закончила войну с внешним врагом и победительницей возвращалась домой, то часть этой армии была расквартирована в западных окраинах, с целью вести войну уже не с внешним врагом, а с "внутренним". И этим "врагом" оказались униаты, ещё не успевшие приобрести привычку к "самому свободному в мiре" советскому строю. Эта война, как покажет политическая исповедь "священника", ведомая стратегами Лубянки, была "выиграна"…. Впрочем, такая же война, только несравнимо более жестокая, велась, да и ведется, против народа России и привела, кажется, к победе тех же стратегов…

В ту пору в Западной Украине было неспокойно. Советских солдат и офицеров население уничтожало, если находило удобный случай. Поэтому солдаты и офицеры ходили группами и не были безоружны.

Вот и в тот вечер в ресторан зашли три полковника, заняли столик, заказали ужин. Когда ужинали, в ресторан зашел "священник" – и прямо к их столику. Сказал по-украински: "разрешите!" и сел на четвёртое, свободное место…

– Какой развязный поп! – мелькнуло у сидящих.

"Священник" быстро вошёл в общий разговор, он, по-видимому, хорошо понимал по-русски, но сам говорил на местном наречии, впрочем, понятном для русских. И начал он горячо убеждать всех присутствующих пойти к нему на квартиру. Два из них отказались, но третий согласился, – уж очень он просил… За ужин в ресторане "священник" заплатил за всех. Двое поблагодарили, распрощались и ушли. А "священник" с одним из них отправился на квартиру к "отцу".

Придя, домой, "священник" распорядился относительно второго ужина. Старая женщина была у него за "хозяйку". И когда стол был празднично накрыт, он сказал ей:

– А теперь иди к себе домой. Я сам всё сделаю.

Старушка ушла. Он запер за нею дверь и, войдя, заговорил вдруг совершенно чисто по-русски… И он начал свой рассказ.

Оказалось, он – русский и офицер Советской Армии. С первого дня прошёл всю войну, до самого конца, а перед демобилизацией ему было предложено, в порядке воинской дисциплины, поскольку он с детства знал украинский язык, поступить на курсы, где офицеров Советской Армии начали подготавливать практически к исполнению роли "священников" для униатских областей. Обучали их западным особенностям украинского языка, беглому чтению по церковно-славянским книгам, знакомили с некоторыми аспектами церковной истории и истории местного края. Давались практические правила, как составлять и как произносить для народа проповеди, как совершать ту или иную службу в церкви и молебны и панихиды вне церкви… Одним словом, их подготавливали к священнической деятельности. По окончании испытаний этих офицеров одели "священниками" и отправили каждого на определённое место "работы". При этом предупредили, что "работа" эта очень важна для государства, но и очень трудна, будет в начале для каждого из них, так как народ подготовлен не принимать их и всячески бойкотировать. Но от Вас зависит Ваше будущее!..

– Вот с такой подготовкой и с такими напутствиями я и прибыл в этот край. Каждому из нас была дана его "биография", а кому и иное имя. Сперва было очень трудно… Начал служить в церкви, – один как перст, не считая сторожа. Вот мы и служим. Ни души в храме. Но я жду случая, чтобы у кого из моих "пасомых" какая беда случилась. А беда тут как тут. У кого корова околела, у кого пожаром дом унесло, кто-то заболел… А я действую по инструкции. Деньги даю на корову. Бегу на пожар, своими руками огонь тушу, пожитки из огня выношу. Заболевшего устраиваю в больницу… Смотрю, уже в храме богомольцы появились, свечи ставят… А я – такой приветливый, такой ласковый, что и сам себе дивлюсь, – откуда это у меня? Но народ еще сторонится, не доверяет. Однако, все же начал уже ходить в церковь. Какой-то появился хор.

Начинаю понемногу говорить народу с амвона. О празднике расскажу, о том или другом святом, – слушают. Иная женщина, смотрю, и глаза утирает. Дальше – больше, больше:

– Ну, что ж, власть у нас безбожная! Но кого винить за это?.. Ведь каждый народ достоин той власти, которая им управляет… Если власть у нас плохая, то не потому ли, что и мы нехорошие… Ведь, смотрите, что кругом творится! (Привожу всем известные отрицательные примеры). Будем каяться и молиться, чтобы Господь послал нам власть по душе нашей, чтобы это поняла власть и стала верующей…

Вижу, что довольны, остались проповедью. А дальше – больше. Уже подхожу к повседневной жизни. Выхожу на амвон и начинаю примерно так:

– Ой, Боже! Вразуми нас, что нам делать? Власть заставляет нас идти в колхозы. Нам не хочется. Ведь власть там безбожная. Но слово Божие говорит, что надо повиноваться властям. Потому что власть – от Бога! Да и кроме того, есть-то надо! А кроме колхоза, негде заработать. Но, что нам делать?! Ума не приложу… Однако власти повиноваться надо. Ведь всякая власть, – говорит Апостол, – от Бога. Но власть-то эта – безбожная. Не верит в Бога, заставляет и нас работать в праздники. Отказаться от работы, беда от власти. Работать в праздник, нарушить закон Божий, – большая беда – от Бога!.. Попробовать, что ли передвинуть церковную службу на более ранний час?! Чтобы и на работе побывать и Богу помолиться!..

И вот я на все лады раскачиваю и ломаю их. Поддаются. Слушают меня. Я уже умею и слезу выдавить и воодушевить… Прямо скажу, не подумайте, что "хвалюсь", я стал для них незаменимым… А те священники, униаты, куда-то делись. И никто не знает, куда?! Полковник, улыбаясь, спросил:

– Ну, а духовный сан у Вас какой-нибудь есть?

– Что Вы! Какой там сан?! И в глаза сана не видал. Один только армейский "сан", – капитан! Штаб направил. Вот и весь "сан"!

– Понятно! – ответил полковник. А "священник" продолжал:

– Нам обещали прислать замену… А пока, на бумажке у меня что-то значится и подпись какого-то "епископа"… Да кто проверять будет?! На курсе со мною несколько десятков офицеров было… А сколько таких курсов? Это из нас никому неизвестно… Офицером я был, офицером и остаюсь!… Как раз об этом я и хотел рассказать товарищам полковникам. Я надеюсь, Вы им всё это перескажете.

– Да, безусловно. Это ведь так интересно и мудро разыграно!

– А, знаете, мне просто неловко. Все товарищи офицеры сторонятся. Но сами посудите, какой же я "поп"?! Я скорее – артист!..

– Да, да! Забавная история…

– Вынужденная. Повсеместно ведь власть ставит в "священники". Но какие – они? Как и мы?!

(Рассказали жители Апшеронска)

Очевидно, этот офицер скрыл в рассказе, что его специальность в армии была по линии МВД.

3. "Священник" и портрет "вождя".

Недалеко от Омска есть небольшой городок с названием на чувашском языке – Исиль-Куль. Название это примечательно тем, что по-русски означает – "вонючее озеро". В этом городке есть, а сказать осторожней, была одна церковь несколько лет тому назад. В ней служил молодой "священник", кажется, отец Николай. Городок – маленький, в нём больше пыли, чем населения. И все жители друг друга знают, как ходящие, так и не ходящие в эту церковь.

Самый храм приспособлен из обычного дома, а может и построен был таким. Входите сперва в "притвор", потом доходите до двери, ведущей в самый "храм", т. е. среднюю часть его. Над этой дверью висит икона Святителя Николая. Поэтому проходящий дверью обычно кланяется иконе, не глядя. "Батюшка", учитывая это обстоятельство, сдвинул икону Святителя немного в сторону и повесил симметрично рядом портрет безбожного "Ильича". Богомольцы, входя в храм, кланяются, таким образом, обоим – и Святителю и Чудотворцу Николаю и "вождю революционного пролетариата" Ленину.

И вот, как только "пастырь" это сделал, то те жители города, что в храм к нему не ходят, вскоре это заметили и вполне понятно, что сказали ходящим:

– Вы что и лысого во святых признали?

– Да ты что? Такого богохульства ты не произноси!

– Да я не знаю, кто из нас богохул и богоборец, вы ли, кланяющиеся "иконе" картавого или мы, вам об этом говорящие?! Вы посмотрите, что у вас в храме делается? Святую икону Святителя и Чудотворца сдвинули в сторону, а портрет этого идола бесовского повесили!

– Да что ты говоришь?! Где? Где повесили?

– Да в притворе, в вашем храме… Ещё и говорите, что у вас, мол, всё "по-старому"! А Ленин у вас "по-старому" с иконами висит?!

Побежали церковники в свой храм и ахнули. И, вправду, так оно и есть! Портрет Ленина висит, как икона… Мигом к "батюшке"! Кто кричит одно, кто – другое… Возмущению, кажется, нет предела:

– Кто Вам дал право… Портрет Ленина со св. иконами… Это – кощунство!.. Какое безобразие в храме, подумать только… Осквернён Дом Божий… И кто делает? Волк в овечьей шкуре… Мы кланяемся, а оно вон что…

"Священник" выждал, когда голоса умолкли:

– Вы кончили?.. А теперь, разрешите, я Вам отвечу… Если я и ошибся, то не очень… Я ведь не повесил портрет в самом храме…

– А разве это не храм?!

– Позвольте! Я ведь не мешал, не перебивал Вас? Так и Вы дайте мне говорить… Давайте разберемся, почему я повесил портрет Владимира Ильича Ленина рядом с иконою Святителя Николая? Да потому, что у этих двух людей, живших в разное, несхожее время, есть большое сходство. Почему мы чтим Святителя Николая? Да потому, что он спас от смерти нескольких человек. И мы правильно делаем, что чтим его! А Владимир Ильич спас не два или три человека, как Святитель Николай, а миллионы людей! Не должны ли и мы, с тем большим основанием, воздать почитание Владимиру Ильичу?! Я вас понимаю: вы согласны чтить святого Николая, но не согласны чтить Владимира Ильича! Так или нет?

– Но и мы чтим Ленина, но по-иному! Не как святого…

– Иному не должно быть места…

"Священник", помолчав, добавил:

– Ну, так вот… Вы не хотите чтить Владимира Ильича Ленина. А я вам, пожалуй, скажу, что вы попросту не понимаете того, что я говорю. Но придёт время, вы поймёте… На этот раз я вам уступаю. Что поделаешь, не понимаете! По вашему требованию я сниму портрет. Но оно, это требование, – я заявляю, – несправедливо!

Женщины стояли растерянные. Не знали, что сказать… А "священник" подставил стул и снял портрет. Поцеловал его и вынес из стен храма, в сторожку. Там его он и повесил, а богомолки почувствовали, что из этого разговора мог быть и "вывод" политический не в их пользу…

Да, прав был уральский начальник милиции, когда говорил, что "священники" официальной "советской церкви" – "работают на атеизм", "ведут народ к намеченной цели – коммунизму!"

(Жители города Исиль-Куля)

4. "Священник-атеист", богохульствуя, садится на напрестольное Евангелие.

Это произошло в Закавказье, в городе Гудауты. Молодой "священник" вне богослужебного времени заспорил о вере. И, в конце концов, начал смеяться над св. Апостолами, Евангелием и даже над Христом.

– Вы должны правильно понять нас. Мы – "священники". Да! Но не по вере, не по вере христианской, а просто по заведённому обычаю, по традиции. Без веры! Мы не верим во всё то, во что вы верите, Христа, может быть, и совсем не было, А если и был, то совсем другой, не "чудотворец"… А что говорить об Апостолах?! А вот почитатели были. Доказательством этого является Евангелие. В нём жизнь Иисуса приукрашена чудесами. А наука, в неё я верю, говорит, что чудес нет. Почитатели выдумали все евангельские чудеса. Молва разукрасила. И в доказательство правоты всего, мною сказанного, я вам сейчас же покажу вот что.

При этих словах он быстро вошёл в алтарь и вынес оттуда напрестольное Евангелие. Положил его на стул, раскрыл и сел на него…

– Ну, как, по-вашему, есть Бог или нет… Вот, видите, если бы Бог был и Евангелие от Него, то разве можно было бы так кощунствовать, как я это сделал. Меня бы не было, по крайней мере, в живых. А я – жив и здоров!.. Вот вам и доказательство…

– Да! – послышался ответ на слова "священника", – это было бы так, если бы Бог был, как мы… Но Бог милосерд, долготерпит, ожидая нашего обращения к Нему, нашего покаяния…

– А мы будем жаловаться на Вас епископу. И самому Патриарху!

– И что они вам ответят?! Жалуйтесь кому угодно. Мне от Вашей жалобы ни холодно, ни жарко… Время Ваше прошло. Песенка ваша уже спета! Религия на земле доживает последние дни…

– Да и Вольтер два века тому назад говорил, что христианство скоро исчезнет. Что через сотню лет Евангелие и Библию можно будет найти только в музее. Там её будут показывать, как древний сборник религиозных сказок… Но что же вышло из этого пророчества безбожного Вольтера?! В том же самом доме, в котором Вольтер произнёс эти безбожные слова, спустя сто лет помещалось "Библейское Общество", а Библия переведена более чем на сто языков мiра и издана в миллионах экземпляров… А сам Вольтер, умирая, умолял своих ближайших последователей призвать к нему священника, чтобы принять его исповедь. Но приближённые отказались это сделать! Подобный случай кончины был и у Льва Толстого… Но дай Бог, чтобы Вы покаялись в том, что только что говорили и делали, в хуле на Духа Святого и в страшном кощунстве над Святым Евангелием!

Это сказал один старичок и сразу вышел. А "священник" начал распространяться:

– Но со мною, подобного тому, что с Вольтером, не случится. Ведь я говорю на основании науки, современной науки, а не той, которая была двести лет тому назад. Ведь я говорю не какие-нибудь выдумки… А где же тот старичок, что только что говорил?

– Вышел наверно!

– Жаль, жаль, я хотел бы с ним поговорить!

– Ушёл!

– И правильно сделал! – заметил кто-то.

(Случай этот произошёл в 1958 году и передан очевидцами)

5. Криворожский отец Константин.

Прекрасную характеристику давали этому священнику церковники:

– Обходительный батюшка! А сколько он милостыни бедным подаёт. А если заговорит на проповеди, заслушаешься. Прямо Златоуст, и слёз не удержать!

Но те, что не посещают открытых церквей, свидетельствуют о нём совсем иное. Собралось несколько старушек на кладбище. Были Троицыны дни. А с ними и один юноша. Читают религиозного содержания книгу. Все напряжённо слушают… Вдруг появляется отец Константин. Все женщины к нему под благословение:

– Во имя Отца и Сына и Святаго… Во имя Отца и… Во имя… – слышно, как благословляет… А потом подходит к юноше. Тот уже готовился подойти под благословение… Но "священник", обращаясь к нему, вдруг говорит:

– А ты что тут делаешь?! Тот радостно отвечает "батюшке":

– О, да здесь очень интересную, духовную книгу читают. А я слушаю чтение и беседу и запоминаю…

– Да ты что, очумел? – в Бога веруешь?! Ты же не бабка какая-нибудь, чтобы в дьявола и Бога веровать!

Юноша остолбенел. Подобных речей от "батюшки Константина" он никак не ожидал. А эти выражения, которые он услышал из уст "священника", да не "простого", а такого, которого ставят всем в пример, которого он, со слов бабушек, готов был считать "вторым Златоустом", повергли его в душевное смятение:

– Неужели эти слова мог сказать он, "батюшка Константин"! Значит и он атеист, безбожник! Он только притворяется перед верующими, что он – верует. А на самом деле… Ужас, ужас!..

Но и женщины, слышавшие "батюшкино": "да ты что, очумел? – в Бога веруешь?!", – хотя "батюшка" и выделил их, как бы соглашался с тем, что они бы веровали в Бога, – все же не могли поверить своим ушам, что их "отец Константин" – совершенный атеист… Смущение было общим. Потупив глаза в землю, все молчали… Хорошо, что он, быть может, не первый раз, свидетельствующий о себе, что для него "Бога – нет!", поняв и их и своё положение, быстро ушел.

Для "бабушек" он – "верующий", таким его считают, и во всех отношениях "примерный священник". Перед лицом же молодых он –убеждённый атеист. Оказывается, он просто артист, представляющий в своей игре "священника". Обслуживая стариков, которым "разрешается" ещё веровать, он одевает "маску актёра"… Но перед молодёжью он должен быть тем, что он есть, – атеистом-безбожником. Перед молодыми он без маски.

(Свидетельство жителей Кривого Рога)

6. Ораторский прием "отца" Константина.

Похвала этому криворожскому "священнику", что он блистает на задымлённом небе этого пыльного города как "новый Златоуст", совершенно ни на чём не основана. Приводимый ниже случай рисует этого оратора, как неумного и просто пошлого. В особенности он предстанет именно таким, если учесть, что этот "приём" он употребил в храме пред христианами.

Как-то этот "священник", ораторствуя в церкви во время богослужения, вдруг вынул из кармана десятку и, обращаясь к народу, спросил:

– А это кто изображён здесь? Единственный голос, очевидно, заранее подготовленный, ответил, как отвечают дети в школе:

– Это – Владимир Ильич Ленин!

– Ну, так вот что: если любите это, (он потряс десяткой), так надо любить и того, кто изображён на ней!

Нечего сказать: "очень умный", "подходящий" приём особенно для церкви. Очевидно, этот "батюшка" позаимствовал такой приём у тех, кто когда-то, вскочив на базаре, на бочку, призывал базарный народ любить "Ильича"… Но для "них", всё сойдёт, лишь бы "о славе" его говорилось. Но, по правде сказать, у оратора получился обратный эффект. Он показал, что у народа, к которому он обратился, не было чувства любви к Ильичу. Поэтому оратор и старался "возбудить" эти чувства. Но, увы, неудачно…

(Сообщили жители Кривого Рога)

7. Тот же "отец" о себе самом.

Припоминается давно слышанное о том пресловутом "священнике" криворожском, который поразил того юношу своим атеистическим выпадом, что верующим может быть, по его мнению, только человек ненормальный, "зачумлённый"; "Разве может нормальный человек верить в Бога?", – так говорят обычно подлинно ненормальные люди.

И вот такому, далеко не одинокому, а, может быть, вполне "нормальному священнику", официально существующей "Советской церкви", часто приходилось проходить мимо группы рабочих и они над ним подтрунивали. Он всё терпел. А как-то подошёл к ним и начал говорить?

– Вот вы, товарищи, надо мною смеётесь, даже издеваетесь. А я переношу, терплю. Хотя и очень многое мог бы вам сказать… Что же вы думаете, что я хожу туда по своей воле? Или в своё удовольствие? Так надо! Поняли?! Надо… И я тоже работаю, как и вы. Только вы – здесь, а я – там. Но и вы, и я работаем! И "работодатель" у нас с вами один и тот же. Поняли? Вам "он" дал почётную работу, а мне, как говорится, презираемую… Но какая из этих "работ" важнее – не для нас с вами, а для "него" – это только "он" знает, да ближайшие к нему… Поняли ли вы, что я вам сказал или нет?! Но на этом я кончу… До свидания, товарищи!

Здесь он дал понять, что и он коммунист. И что "работодатель" и у него и у них, у рабочих, – один и тот же – КПСС. Его послала партия на эту "работу". Он "работает" в качестве "священника" в "советской церкви" по заданию "советской власти" и делает то, что ему приказано.

(Рабочий из Кривого Рога)

8. "Священник" назначен в село.

– К нам в село, на Украине, прибыл новоназначенный "священник". Приняли его в сельсовете холодно, даже с пренебрежением. Но он, в ответ на это, вызвал председателя сельсовета на балкон:

– Разрешите представиться! – и подал ему "красный билет", чем поверг председателя в изумление.

– Я же не предполагал!

– Так вот… Знайте. Меня прислала сюда Партия, и Вы назначены сюда той же Партией. Вы сегодня – "Председатель сельсовета", а я – "священник". Но завтра наша Партия назначит Вас "священником", а меня поставит "Председателем сельсовета"… Это – политика и политика нашей Партии… Предупреждаю Вас, не вздумайте поставить себя выше Партии! Ошибётесь, очень ошибётесь!

– Но, простите меня. Ведь я и подумать о том, что Вы сейчас мне сказали, никогда бы не мог!.. Ой, Вы мне задали такую баню… Простите! Извините, пожалуйста!

– Разговор на эту тему исчерпан! Я понимаю, что Вы этого не знали. Впредь будьте осторожней… То, что я Вам сказал, должно остаться между нами.

– Будьте спокойны, уважаемый товарищ! Всё будет между нами скрыто… Стоя на балконе, они закурили и распрощались "товарищами".

(Сообщил в тюрьме учитель села)

9. Разговор мужа с женою о крещении ребенка.

Муж-атеист предполагал, что жена понесёт крестить ребёнка к такому же атеисту, как и он, сам, "товарищу по партии", – официальному "священнику" в городе. Но жена скрывает от мужа, что она принадлежит к тайной, катакомбной Церкви. И, конечно, ни в коем случае не предоставит "советскому священнику" совершать таинство над её сыном. А муж доказывает своей жене как раз ту истину, которую его супруга прекрасно знает. Но, в данном случае, язык мужа очень убедителен и наглядно конкретен:

– Так ты твёрдо решила крестить ребенка?

– Да, конечно!

– Ну, это твоё дело! Только бы я внёс в это предприятие некоторую коррекцию или рационализацию.

– Пожалуйста. Я слушаю.

– Так вот. Скажи мне, пожалуйста: что – у тебя завелись лишних семь рублей, которые ты собираешься отдать нашему "попу"? Если они у тебя лишние, отдай мне. И я их пропью, с большим резоном, чем он. А ребёнка я тебе сам крещу… Скажи, какая тебе разница: он ли пропьёт или я? Мы с ним совершенно одинаковые безбожники. И сидим-то мы на партийных собраниях рядом, бок о бок… Шаг направо, шаг налево, – "от перемены мест слагаемых сумма не меняется"… Мне ли ты дашь крестить ребенка или ему, – разницы не будет никакой. Так для тебя же лучше, гуманней, отдать семь рублей безбожнику мужу, чем безбожнику, но чужому человеку. И обрати внимание, твой муж, праведней и порядочней того, другого, безбожника. Ведь он притворяется верующим. Но он – безбожник! Да ещё как притворяется, что даже стал "священником"! Этому безбожнику руки целуют. – Этот безбожник вас крестит, венчает, причащает, исповедует, погребает… Но скажи, пожалуйста, какой смысл во всём этом? Полная бессмыслица и непролазная глупость! А я – честно, перед всеми, как на ладони, – безбожник!.. А крестить нашего младенца я смогу с тем же сакраментальным эффектом, что и он… Ну, скажи теперь: что – убедил я тебя?

– Кое в чём убедил, а именно, в том, что "священник" этот точно такой же безбожник, как и ты… И только…

– Нет, в мировоззренческом отношении – да, он такой же, как и я. Но в моральном – он даже хуже. Он обманывает вашего "брата"!

– Ничего. "Коль нету ходу – поищем броду!"

(Сообщила мать)

10. Пьют водку в алтаре.

Сообщение об этом ужасающем для верующего сознания кощунстве принадлежит одному протоиерею, который только что отбыл срок в лагерях.

Проезжая утром через Казань, он решил зайти в собор, в котором служил прежде много лет и из него был взят в тюрьму. Войдя в храм, он прошёл в алтарь и от увиденного остолбенел… Что же увидел старый протоиерей? Столик, на нём водка и закуска, и вокруг – несколько "священников". Бывший дьякон, сидевший у стола, узнал вошедшего:

– А, отец протоиерей, сколько лет, сколько зим! Пожалуйте к столу…

– Что Вы?! Что Вы?! – ответил испуганный протоиерей. – Да разве можно?.. Здесь… в алтаре?! Но бывший дьякон, заметно подвыпивший, перебил его:

– То всё прошло. И его совсем нет, как и не было… А теперь всё можно! Понимаете ли Вы, отец протоиерей: всё можно!.. А то, что было, прошлое, да его просто нет!.. Садись, отец протоиерей, садись сюда…

Но отец протоиерей, сам не свой, поражённый ужасом, покинул алтарь и храм, подумав:

– Господи, какая ужасная перемена!

Он вспомнил то время, когда иерархом-предстоятелем здесь был великолепный, в духовном смысле, Митрополит Казанский Кирилл (Смирнов). С каким священным благоговейным трепетом входили в алтарь все священнослужители. Казалось бы, совсем недавно…

– А теперь, что осталось?! "Священники" водку пьют, пьянствуют в алтаре? А потом начнут литургию!.. Господи! Господи, Твоя воля…

И он удалился из бывшего храма Божия, потрясённый сознанием, что теперь это, по слову Христа Спасителя, "вертеп разбойников" (Мф. 21, 13). И он думал о том, что сбываются страшные слова Господа: "Когда убо узрите мерзость запустения, стоящу на месте святе… Тогда сущии во Иудеи (в истинной вере) да бежат на горы…" (Мф. 24, 15-16).

– Да, да! – сказал он сам себе. И в уме его появились иные пророческие слова Христа Спасителя:

"СЕ, ОСТАВЛЯЕТСЯ ВАМ ДОМ ВАШ ПУСТ!" (Лук. 13, 35).

Искать в этой "советской Церкви" какой-то "преемственности" православия – просто кощунственно!

(Пересказал иеромонах)

11. "Апокалипсис – контрреволюционная книга", – говорят "священники".

Пожилой человек или дедушка, как его называли везде, посетил бывший Питер. Побывал в обращённых в атеистические музеи соборах Казанском и Исаакиевском. Пускают туда только по билетам. Народу идет много. Конечно, не как в музей, а как в бывший храм. Не ради убогих атеистических выпадов. А ради того, чтоб увидеть своими глазами свидетельство прошлого о величии бедствующей ныне России.

От "Исаакия" он пошел ко "Спасу на крови". Церковь обнесена с трёх сторон дощатым забором выше роста человеческого. А четвёртая сторона – река. Сам храм в лесах с незапамятных времён, будто ремонтируется… Старик подошел к забору. А за забором слышен тихий говор. Посмотрел в щель. А там трое женщин сидят на брёвнах и беседуют.

Значит, можно пролезть! – подумал он.

Подошёл к воротам из простых досок, грубо сбитых. Эти ворота, хотя и закручены проволокой, но пролезть можно. И он пролез. И пошел обходить храм снаружи, читая мраморные доски воспоминаний того, что было сделано зверски убитым на этом месте Царем-Освободителем для России… А мраморные доски все простреляны с близкого расстояния. Это не память минувшей войны и осады Питера, это усердие "революции"!.. А там, с другой стороны храма, у самой реки, спрятавшись от глаз посторонних, стоял в портике, по виду студент, и горячо-горячо молился… Старец, чтобы не помешать, вернулся и медленно подошел к воротам. А женщины те всё ещё ведут беседу:

– А вот в одном селе, здесь близко, есть старенький-престаренький батюшка. Говорят: очень хороший. Все к нему едут?..

Другая женщина рассказывает про другого, тоже "очень хорошего батюшку".

– И здесь, как и там, – подумал дедушка, – ищут "старенького" и притом "хорошего" священника. Видимо, молодые – совсем не то…

Подумал он и, повернувшись к ним, спросил:

– Скажите, пожалуйста. Если пройти вдоль реки до Невского (ветер сильный, небывало для июля холодный, дул с залива, гоня по улицам бывшей столицы всякий мусор), – можно ли здесь в этом мусоре найти кусочек золота?

Женщины, видимо, никак не ожидали такого вопроса. Думали, что у них спрашивают обычное: как куда-то пройти? А оказалось совсем иное:

– Дедушка, да что Вы? Никогда, конечно!

– Так вот я Вам скажу, в ответ на Ваш разговор. Скорее нам можно найти на улице в сору кусочек золота, чем теперь сыскать настоящего, "хорошего" во всех отношениях, священника. Не "по милу – хорош, а по хорошу – мил"!.. Вы ищете "хороших", а их уж нет. Ведь остались такие, которым удалось приобрести "прихорошенный" вид. А какой у него на душе груз, каков он перед Богом, этого никто из людей не знает… Но раз он остался до сих пор живым и служит где-то здесь, когда всех "свидетелей Иисус Христовых" уничтожали и уничтожили… То в скорби нашей можно сказать, что не осталось от семени их в роде сем почти никого… А если и остались, то, – по слову тайнозрителя книги Писания, именуемой "Апокалипсисом" или "Откровением", – бежали в пустыню, т. е. скрылись!

– О, Апокалипсис?! Что Вы?.. Наши батюшки нам говорят, что этой книги нельзя и читать…. Она ведь – контрреволюционная!

– Так это Апокалипсис – "контрреволюционная книга"?! И это Вам говорят Ваши "батюшки", "священники" Ваши, среди которых Вы ищете "хороших"?!

– Ну, да!

– Так это бесы, только бесы могут такую хулу из себя изблевать! Самые настоящие бесы… Тем хуже для нас, для нашего времени и нашего народа, если эти бесовские духи в человеческой плоти и даже в обличии "священников" являются… Да Вы бы подумали прежде, чем говорить и повторять эту хулу, что две тысячи лет тому назад написана эта святейшая книга Божественного Писания св. апостолом и евангелистом Иоанном Богословом. Она является Откровением, предведением Божиим о том, "чему надлежит быть" (1, 1). Двадцать веков существует в Христовой Церкви эта святая книга Божественного Писания, как Откровение Иисуса Христа, Господа нашего (1, 1) о судьбах мiра и Церкви в нём. И если события, которые произошли в России, описаны там, как величайшее отступление от Бога и прямое богоборство, то это только доказывает, что книга эта не человеческого, а Божественного происхождения. А те, кто именует её "контрреволюционной книгой", показывают, что они – не христиане. Они – пока тайные враги Христа… А "батюшки", внушающие вам это, отнюдь не "священники", а "лютые волки, не щадящие стада" (Деян. 20, 29). И общество, в котором это проповедуется, не есть Церковь Христова, а "сонмище сатанино" (Апок. 2, 9)…

– Простите! Мне давно пора идти…

Сказав это, старец быстро начал выходить из ограды. А женщины – будто спохватились, начали звать его:

– Дедушка, дедушка! Да куда Вы?! Да хоть скажите Ваше святое имя! Но старец не повернулся к ним. Только отойдя, он несколько раз оглянулся, чтобы увериться: не идёт ли кто за ним?

(Из уст самого дедушки)

12. "Священник", он же инспектор атеизма.

Несколько лет тому назад совершил свой "вояж" по стране инспектор при ЦК КПСС по проверке атеистической деятельности священства "Церкви", официально разрешённой советским правительством, – Евгений Николаевич Климов. Так он сам себя назвал, как и свою работу.

Что касается его имени, то у него, по всей вероятности, может быть и несколько псевдонимов. Мы не будем гадать, какое у него настоящее имя. Это в данном случае, не столь важно, как важна его профессия. А профессия у него весьма колоритная: инспектор при Центральном Комитете Коммунистической Партии Советского Союза по контролю над антирелигиозной деятельностью священства в СССР. Отсюда надо сделать вывод, что всему священству в Советском Союзе антирелигиозная деятельность вменяется в обязанность.

Мнение, что атеистическую работу "священников" якобы можно отнести к области факультативной, необязательной, что эта работа зависит от личного выбора, от личной инициативы, – такое понимание кажется неубедительным. Но тогда, как объяснить заявления многих священников, что они искренно веруют и, конечно, не ведут никакой антирелигиозной работы?

Вероятно, в данный период для власти необходимо наличие и таких представителей "священства" для того, чтобы можно было говорить и от их имени. Ведь властью разыгрывается фарс "свободы" веры, включая сюда безверие и активный атеизм… Сейчас, по-видимому, допускается в "Советской церкви" два крыла священства. Прежде всего, священство верующее (типа священника Д. Дудко), но подчиняющееся неверующему епископату. Это – одно крыло. А другое крыло – это "священство", лично-неверующее и, опять-таки, подчиняющееся неверующему епископату, но только обслуживающее верующий народ (типа священников Исиль-Куля, Кривого Рога, Гудаут и т. д.).

Другого решения поставленной проблемы, как будто бы, не может и быть. Вопрос только возможен в отношении "епископата". Весь ли "епископат" надо внести в кадры безбожия или не весь? Но, по существу, с канонической точки зрения, ни одна из этих категорий "священноначалия" не может считаться, в святоотеческом смысле, законной, каноничной, в точном, вероисповедном смысле слова, – православной, как подчинившаяся и подчиняющаяся беспрекословно гражданскому руководству, к тому же, официально безбожному и богоборному – руководству антихристианской советской власти.

В данный момент ЦК КПСС терпит наличие инородного тела в своей "Советской церкви". Но настанет момент, когда всё изменится. И это сознаёт само "священство" "советской церкви"! Верующая часть духовенства, по всей вероятности очень малая, если только устоит в вере, пойдёт путём мученичества, а большая часть безболезненно признает себя безбожниками и отречётся от веры и сана. Очевидно, такую развязку предвидит и советская власть, давая каждому оканчивающему духовную академию вторую специальность – бухгалтера.

Но кого же в данное время контролирует "инспектор Климов"? Всё ли "священство" официальной "церкви" или только ту часть его, которая дала согласие на антирелигиозную деятельность? – На этот вопрос мы затрудняемся дать ответ, потому что у нас пока нет материала для суждения. Но сам инспектор, этот "ангел сатанин" (как выражался Патриарх Тихон о чекисте Е. А. Тучкове) о себе сообщил, что он контролирует повсеместно на всей территории СССР и бывает в командировках и за границей…

Но необходимо отметить, что Е. Н. Климов, являясь инспектором по безбожию и богоборству, в то же время является и "священником" официальной "церкви". И он этого противоестественного совмещения – своего богоборства и "священства" – не скрывает, и вышестоящее "священноначалие" об этом знает и находит всё это вполне допустимым. Он, представляясь закрытому собранию приглашённых на его доклад, сказал примерно так:

– Разрешите представиться. Я, Евгений Николаевич Климов, совмещаю две совершенно несовместимые профессии. По моим личным воззрениям, я – убеждённый атеист. И в то же самое время – не удивляйтесь этому – я –"священник", официально признанной в СССР "Русской Православной Церкви". При ЦК КПСС я имею честь состоять инспектором по проверке атеистической деятельности всего "духовенства" Советского Союза. Но, как я уже сказал, мне это не мешает быть и "священнослужителем" Московской Патриархии, – пока она существует… Но, кроме того, мне удалось проникнуть в оппозиционную, подпольную, тайную или Катакомбную Церковь, в которой я появляюсь, как и положено "тайному", весьма редко, всячески "прячась" от "власти антихриста". Совершаю там службы и одновременно веду наблюдение… И мы убираем из неё то, что нам надо. В первую очередь – её священнослужителей и возможных руководителей …

При этом инспектор рассказал, с какими трудностями ему приходится встречаться:

– Был я в одном доме, конечно, как "тайный священник". Все взрослые мне вполне доверяют, что я – "священник", что я – "тайный". Идёт служба. Все поют. И самое удивительное. Среди взрослых – маленькая девочка – Наташенька. Но так поёт и так читает, что никогда не поверишь, что такая крошка способна так читать и так петь… Обращаю Ваше внимание: как испортили родители жизнь этой девочки. Это уже – надо считать – на всю жизнь. Сколько сил надо потратить на неё, чтобы вывести из неё дурман веры в то, чего нет, что не существует! А ведь кому-то в будущем придётся ей заняться. Хотелось бы пожелать, чтобы это произошло как можно безболезненней…

И вот представьте себе: все взрослые мне верят, сердечно принимают, но только не она. Она не верит мне, никак не доверяет. Я это чувствую и вижу по ней. Она смотрит на меня волчонком. Просто какая-то загадка. Как уж я не старался, ничего не получается. Не принимает меня. Прямо какое-то ясновидение. Что у детей и бывает, но потом, с возрастом, проходит… Вот какие бывают задачи и трудности. Можно было бы решить это административным путем. Но это травма на всю жизнь…

Ещё он рассказывал:

– Однажды было соборное служение. "Священства" много. Всех как будто знаю. Но вот тот… Где-то я с ним встречался? Но – где и при каких обстоятельствах? Думал я, думал, ломал голову, всю службу продумал. Так вспомнить и не мог. Меня это очень беспокоило. Тем более, что и он старался меня избегать. А кончили службу, он куда-то исчез… А кого не спрашивал, никто точно не знает, кто он?..

Этот же инспектор сообщил и статистические данные, с точки зрения Центрального Комитета, об официальной, признаваемой государством "советской церкви" и о тайной или "Катакомбной". В "советскую" ходят пятьдесят два миллиона… А тайную или "Катакомбную Церковь" составляют сорок восемь миллионов человек. Как получены эти цифры и что подразумевается под "Катакомбной Церковью", он не пояснил… Говоря об этой Церкви, Е. Н. Климов упомянул о тайном соборе катакомбников:

– Мы узнали заблаговременно о месте и времени собора. Достали два билета на него. "Приготовились"! Но собор по каким-то причинам был отложен… А потом узнаём, что собор уже состоялся. Но только в другом месте. А мы на него уже не смогли попасть!

Инспектор этот несколько лет тому назад, на закрытом собрании, назвал Катакомбную Церковь "Врагом номер один Советского Государства!"

– Мы чувствуем, – сказал он, – что в Катакомбной Церкви есть единое руководство. Но как оно организовано и где находится, – как мы ни бьёмся, – понять не можем!

(Сообщила собеседница в поезде)

13. Лик "советской церкви".

Из приведённых выше свидетельств-показаний можно и должно сделать несомненный вывод относительно признанной тоталитарным советским государством "советской церкви". Это – не Церковь, это – лжецерковь! Она находится в полнейшем подчинении богоборной власти и государству. Выполняет без промедления все его требования. Приведённые показания ясно подтверждают эту истину. Можно было бы привести гораздо больше свидетельств, говорящих о внутреннем состоянии этой мнимой "церкви". И сама власть и созданная ею и ею управляемая лжецерковь всячески стараются представить её "истинной", "православной", прямой наследницей Российской Православной Церкви. Уже одно это, как противоестественное для советской богоборной власти, является доказательством "от противного" того, что она – "неистинная" и создана только для обмана как внутри страны, так и за пределами её.

Но в рассуждениях об этой "церкви" надо различать: "церковь – администрацию" и "церковь – верующий церковный народ". Никакого единства и равенства между одним понятием и другим нет. И смею сказать, что церковный народ находится в постоянной лояльной оппозиции по отношению к власти церковной и всей её администрации. Одна сторона лжёт и обманывает, а другая, хотя и видит неправду и обман, но терпит, считая это "необходимым", "неизбежным"… Лжецерковь обманывает, а народ терпит это… Канонически это нестерпимо. И народ этим погрешает канонически.

В административном смысле эта лжецерковь – богоотступническая, апостасийная антицерковь! Она не пассивно "пленённая", но и вполне содействующая своему "пленению". "Епископат" и "священство" этой лжецеркви наполнены агентами советской власти, "по традиции", а не по вере религиозной имеющими "священный сан". Наглядный пример такого вопиющего положения – Евгений Николаевич Климов. – И разве он – один! – совмещающий в себе две профессии – лжесвященника красной, советской лжецеркви и руководителя богоборства!..

Таким образом, через этих сознательных деятелей апостасии, отступления от Бога, осуществляется развитие "тайны беззакония" (2 Фесс. 2, 3 и 2, 7).

Как многократно заявлялось по местному сетевому радио Краснодарского края о "епископате" и "священстве", принимаемом верующим народом, как подлинные "епископы" и "священники", что они совсем не таковы:

"ОНИ – НАШИ, ОНИ НАМ ПОМОГАЮТ!", – без малого не сказано о них, что они играют только роль.

Надо понять очень простую, хотя и горькую истину, что всё руководство этой мнимой, советской "церкви", работает по инструкциям советской власти и, как говорил начальник милиции одного из городов Урала, – они "работают на атеизм, на уничтожение и искоренение всякой религиозной веры в народе".

И это положение надо принять за твёрдое "правило". А если и есть исключение из этого "правила", то, как всякое исключение, оно весьма незначительно. И опять-таки оно, в свою очередь, неправославное, а с большим или меньшим налётом – "обновленческое", в смысле нарушения канонов Церкви… Для православных нет условий при нынешнем политическом, тоталитарном строе быть на "поверхности". Православие ушло "в пустыню", скрылось "в пещерах".

И мы все, даже и катакомбники, не знаем, есть ли у нас, в Катакомбной Церкви, Патриарх или Она до сих пор находится на попечении "Местоблюстителя Патриаршего Престола"… Но при всех обстоятельствах Катакомбная Церковь ни в коем случае не "уповает" на открытую ловушку православия, на "советскую церковь". Она остаётся непреклонной и непоколебимой, как и десятки лет, тому назад. Её точка зрения выражена священномучеником Катакомбной Церкви епископом Максимом:

"СОВЕТСКАЯ И КАТАКОМБНАЯ ЦЕРКВИ НЕСОВМЕСТИМЫ!"

Ведь неслучайно он же приоткрыл сокрытое:

– "Тайная, пустынная, Катакомбная Церковь анафематствовала ("предала анафеме") "сергиан" и иже с ними!"

Это показывает, что между "нами" и "ими" – "велика пропасть утвердися" (Лк. 16, 26).

VII
Лик мученической Церкви Российской

О наступлении времён кровавого гонения антихристова на Церковь Христову России было предвозвещено более, чем за столетие сосудами благодати Божией. За откровением 1866 года, показывающим моление народа в пещере и произнесёнными громовыми словами над молящимися:

"МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ СТРАШНОЕ ВРЕМЯ: ДОЖИВАЕМ СЕДЬМОЕ ЛЕТО!", последовало иное, в 1873 году, выраженное таинственными словами:

"РИМ. ТРОЯ. ЕГИПЕТ. РОССИЯ. БИБЛИЯ."

Толкуя последние слова, старец Оптиной Пустыни, отец иеросхимонах Амвросий выразился в том смысле, что здесь перечислены страны, которые явились главным средоточием христианской жизни и… мученичества за Христа. "Россия" стоит на четвёртом и последнем месте. И далее государство не указано. А указана "Библия", иными словами, события после этого будут развиваться так, как указано в Библии, – в "Апокалипсисе" и иных книгах.

Иерархия Российской Православной Церкви

1. Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России, исповедник и мученик.

Вся жизнь Святейшего Патриарха Тихона на престоле Всероссийских первосвятителей, все семь лет, протекала в кошмарных условиях гражданского быта, вызванных революцией. Антихристианская советская власть избрала его главной мишенью своих озлобленных нападок, неимоверной лжи, клеветы, подлогов, обманов, чудовищных обвинений и т. п. Патриарх говорил, что он с радостию принял бы мученичество. Но "вождь революции" не хотел делать из него "второго Гермогена". И, однако, всё же изощрёнными муками и физическими, а более моральными, "власть" сделала его "вторым Гермогеном"! Его искусственно окружили непроницаемой стеной лжи. Так, что нет возможности отделить в его биографии правду от неправды. Но нельзя сомневаться в одном, что он предал анафеме советскую власть на третьем месяце её существования ("Воззвание" от 19 января ст. ст. 1918 года). Кроме того, и Послание Патриарха Тихона Совету Народных Комиссаров от 13/25 октября 1918 года, по поводу первой годовщины советской власти, много обещавшей народу и давшей только страдания, – должно считать подлинным. Всё остальное, приписываемое "Патриарху", подпадает под основательное сомнение в подделках и подлогах.

Но мы хотели бы обратить внимание на ту подробность официальной биографии Святейшего Патриарха, которая касается самого последнего дня его жизни, дня Благовещения, 25 марта 1925 года. Согласно этим сведениям Патриарх мирно скончался в 23 часа 45 минут, за пятнадцать минут до наступления 26 марта. При этом приводятся и слова из короткого разговора "келейника Константина Пашкевича" с Патриархом, – слова в устах келейника, по меньшей мере, неуместные:

– …Часов около 10 вечера Святейший потребовал умыться и, с необычайной для него строгостью, "серьёзным тоном", к которому я не привык…

Оставляем неестественность слов келейника… Обращаемся к другому. "Келейник" заявляет, что он "не привык… к серьёзному тону"?! А было ли у него время "привыкнуть"? Ведь возле Патриарха он был считанные дни. Если в декабре был убит келейник о. Иаков, то в январе Патриарх переехал, согласно биографии, в клинику доктора Бакунина. Так что, едва ли келейник мог сказать такую фразу: "я не привык…"

Кроме того, по официальным данным Патриарх Тихон скончался в той самой клинике доктора Бакунина, и что же? Для чего, добавим, келейник находился в клинике в такой поздний час? Подавать воду умыться? Ясно – биографы забыли, что Святейший "находится" в клинике, "прекрасно оборудованной". Тогда келейнику там не место. А если патриарх находится в Донском монастыре, то келейник там естествен. Здесь явная путаница…

По иным данным, Патриарх Тихон скончался в те же сутки, на Благовещение, только на двадцать часов раньше. С этим совпадает свидетельство одного московского священника. Он, говоря о кончине Святейшего, упомянул, между прочим, такую подробность: "Шла праздничная (благовещенская) литургия. И вдруг, как по сигналу, все колокола Москвы начали погребальный перезвон… Мы поняли, что это скончался Патриарх Тихон…"

Вот свидетельство, говорящее в пользу иного часа смерти, да и всех обстоятельств, касающихся последних дней жизни Патриарха Тихона.

Но начнем по порядку.

В январе 1925 года, согласно официальной версии – в декабре предыдущего года, была совершена попытка убийства Патриарха. Но пуля, предназначенная для Святейшего, по ошибке попала в другого. Убийца проник ночью в Донской монастырь, в покои Патриарха и выстрелом из револьвера убил патриаршего келейника, монаха Иакова, думая что он стрелял в самого Патриарха. Отец Иаков был такого же роста, что и Патриарх. Сам Патриарх вышел читать полуношницу, а о. Иаков подошёл к патриаршему одру, чтобы застелить постель. В этот момент Иакова и настиг выстрел. В келий был полумрак, и убийца не мог рассмотреть, что пред ним не Патриарх… Убийцу схватили и судили как "ревнителя обновленчества"…

Но через три неполных месяца Патриарха не стало. Это произошло следующим образом. Всё началось накануне праздника Благовещения. Святейший уже собирался отправиться в храм, как вошел Тверской митрополит Серафим (Александров) и, взглянув на Патриарха, сказал озабоченно:

– Что с Вами, Ваше Святейшество! У Вас плохой вид…

Патриарх ответил, что он чувствует себя хорошо и даже собирается ехать служить. На это митрополит Серафим возразил, что ему служить нельзя, что он болен и необходимо вызвать врача. После этих слов митрополит быстро ушёл и вскоре появился незнакомый врач. Патриарх даже спросил, почему же пришёл не его личный, знакомый доктор? Незнакомый ответил, что тот врач, который до сих пор лечил его, на вызове. И за отсутствием того, послали его. Святейший согласился с объяснением и предоставил себя на осмотр неизвестному "врачу". Доктор осмотрел внимательно Владыку Патриарха и сказал, что ему никуда ехать нельзя, что он должен немедленно лечь. При этом врач попросил направить с ним одного из келейников, – их теперь, после смерти Иакова, было уже два, для надёжной охраны, – чтобы пройти в аптеку за лекарством. Келейник с доктором зашли в аптеку, где последний сам приготовил лекарство и передал келейнику с наказом немедленно дать выпить Патриарху. Вернувшись и ничего, не подозревая, келейник предложил Патриарху, как и говорил доктор, выпить микстуры. Когда Святейший выпил ложку, то сразу упал. У него пошёл дым изо рта, открылась сильная рвота. Когда личный врач пришел, то застал Патриарха без сознания. Ему рассказали, как всё было. Он попросил показать ему флакон из-под лекарства. Когда показали, он только всплеснул руками. Вызвали карету "скорой помощи" и отправили в больницу. Это был поздний вечер. Несмотря на все старания врачей, Святейший, не приходя в сознание, в три часа ночи скончался. И той же каретой его, уже бездыханного, привезли ночью в патриаршие покои. Это уже начинался день Благовещения. И естественно, во время благовещенской литургии колокола Москвы заунывным погребальным звоном возвестили кончину Святейшего Тихона, патриарха Московского и всея России!

Эти сведения сообщает епископ Питирим (Ладыгин), впоследствии архиепископ и в схиме – Пётр. Он получил их от двух келейников Патриарха Тихона, которых знал лично ещё прежде. Они ему передали эти сведения как близкому человеку. Автору этих строк приходилось читать автобиографию Владыки Петра в рукописи, которую он диктовал, уже, будучи слепым. В автобиографии указываются и имена этих келейников. Одно имя помнится – Стратон, а другое забыто. Быть может, есть и Константин. Но имена эти со временем могут быть восстановлены…

Свидетельство схи-епископа Петра, а, вернее, этих двух патриарших келейников, имеет огромное значение для правильного освещения истории этого момента. Тогда события последних часов жизни Патриарха Тихона происходили не в клинике доктора Бакунина, а в Донском монастыре. Об этом косвенно свидетельствует и "упоминание" (только одно упоминание!) о келейнике Константине Пашкевиче, но ему навязана совсем иная роль при смерти Патриарха… Вся картина смерти дана до неузнаваемости ложно, чтобы скрыть жуткую правду.

А "показания" тех лиц, которые упоминаются в официальной версии кончины Патриарха, объясняются "техникой ГПУ" очень просто. Тот или иной чекист вызывал их по очереди и произносил примерно такую речь:

– Вот правительственная точка зрения на причины смерти Патриарха Тихона. События происходили так-то… Вы обязуетесь, под страхом смерти, поддерживать эту версию. Ваша роль такая-то… При несоблюдении этих условий… Всякое нарушение Вами вашего обещания хранить тайну… Вам это должно быть понятно… Высшая мера! Подпишите Ваше обязательство советской власти!

Но всё же убийцы, эти заплечных дел мастера, не сумели все концы упрятать… В так называемом "Завещании" Патриарха Тихона, – кроме всего прочего, удостоверяющего, что оно подложно, – имеются ещё два следующих доказательства этого.

Первое, – устанавливается плагиат начала "Завещания". Оно взято из Воззвания обновленцев, опубликованного 30 апреля/13 мая 1922 года, под названием: "Верующим сынам Православной Церкви России".

"Завещание" "патриарха Тихона" от 25 марта (7 апреля) 1925 года: Воззвание обновленцев (Декларация) от 30 апреля (13 мая) 1922 года:
"В годы великой гражданской разрухи по воле Божией, без которой в мiре ничто не совершается, во главе Русского государства стала Советская власть, принявшая на себя тяжёлую обязанность – устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода." "В течении последних лет, по воле Божией, без которой ничего не совершается в мiре, в России существует Рабоче-Крестьянское правительство. Оно взяло на себя задачу устранить в России жуткие последствия мiровой войны, борьбы с голодом, эпидемиями и прочее неустроение государственной жизни…"
(В годы великой гражданской разрухи, по воле Божией, без которой в мiре ничто не совершается, во главе Русского государства стала Советская власть, принявшая на себя тяжёлую обязанность – устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода.) (В течении последних лет, по воле Божией, без которой ничего не совершается в мiре, в России существует Рабоче-Крестьянское правительство. Оно взяло на себя задачу устранить в России жуткие последствия мiровой войны, борьбы с голодом…)

Плагиат доказан. Нет никакого сомнения в том, кто его состряпал, – советская сторона, Евгений Александрович Тучков и его чекисты.

Но скажем вкратце о втором доказательстве подлога. Ведь официальный советский "вариант смерти" Патриарха Тихона приурочен к клинике д-ра Бакунина. Там, как утверждает "вариант", было "написано", "отредактировано" и "подписано" Святейшим Патриархом Тихоном "завещание". Так, согласно официальной советской версии… Но почему же это "завещание" кончается такими словами:

"… Всех же Вас да укрепит Господь в преданности Святой Православной вере, Церкви и Ея иерархии.

Патриарх Тихон.

Москва. Донской монастырь.

25 марта / 7 апреля 1925 г."

Значит дело написания и подписания этого "документа" происходит и завершается в Донском монастыре, а не в клинике д-ра Бакунина?! Что и соответствует скрываемой правде. В воскресенье 23 марта, на пятой неделе Великого поста и за день до своей мученической смерти, Патриарх служил литургию и рукополагал во епископа. Значит, он не был в клинике д-ра Бакунина. Но он не был и ранее того в клинике. Опять в воскресенье на Крестопоклонной, 9 марта, он служил и рукополагал в епископский сан… Что и подтверждает версию келейников и схи-епископа Петра. Это еще больше утверждает нас в том, что Святейший Патриарх был отравлен описываемым образом. А кроме того, психологически совершенно невозможно было бы Патриарху Тихону произнести такие "слова" перед самой своей кончиной (9 и 23 марта), если бы он был автором "завещания". Но он их произнес, – "слова", полные исповеднического огня, при вручении архиерейского жезла епископу Гомельскому Тихону (Шарапову) и епископу Бузулукскому Сергию (Никольскому).

"… Всё это как бы предуказывает, что предстоящий тебе путь святительского служения в исключительно трудных условиях есть путь Крестный и Мученический. И, может быть, твоё сердце трепещет и смущается. Мужайся! Благодать Святого Духа и сила крестная укрепят тебя. Взирай на твёрдость мучеников Христовых и их примером воодушевляйся на предстоящий тебе подвиг!" Так сказал Патриарх епископу Тихону, а епископу Сергию он изрек пророчески:

"…Архиерейство – великая честь, но с ним связаны и великие страдания. Через страдания же к небесной славе!.."

И как Святейший Патриарх сказал, так и сбылось. Оба они во святых священномучениках! Но и сам призывавший к мужеству, к стойкости исповедничества, к последованию примерам мучеников, сам горел тем же благодатным пламенем. И если бы он писал примиренческое и упадническое "завещание", то это бы лишило его самого крепости духа. А так мы твёрдо верим вместе со Святою Церковью Христовою, что Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России, – в благодатном сонме святых священномучеников Церкви Небесной!

Святый священномучениче, святителю Христов Тихоне, моли Бога о нас!

2. Митрополит Киевский Владимир.

Первым по времени иерархом, принявшим мученический венец от власти предтечи антихриста в 1918 году, был митрополит Киевский Владимир, старейший иерарх Русской Церкви, возглавлявший поставление новоизбранного Патриарха Московского и всея России Тихона. Митрополит Владимир благословил Патриарха при его восшествии на престол первосвятителей Российских благословением Церкви Православной Всероссийской. Он пострадал за чистоту православия, не дал благословения на введение украинского языка в богослужение на Украине. Тогда священники Василий, Николай и другие, всего двенадцать, отправились в Софийский собор к мощам первого святителя Киевского, святого Митрополита Михаила, и "саморукоположились" во "епископы". Это происходило так. Василий положил свою руку на голову мощей, следующий Николай положил свою руку на голову Василия и так далее, все двенадцать священников последовательно клали свою руку на голову предшествующего. Таким способом все двенадцать священников стали считать себя "рукоположенными во епископа"… Но это кощунственное "рукоположение" явилось лишь насмешкой, пародией на подлинную хиротонию. Там епископ кладёт руки на посвящаемого, а здесь, наоборот – на голову "епископа" клали руки священники. Причём последний священник "рукополагал" предпоследнего, одиннадцатого, этот одиннадцатый "рукополагал" десятого и так далее до Василия… В Православной Церкви "священство" есть одно из семи Святых Таинств, передаваемых от Святых Апостолов через "возложение рук священства" (1 Тим, 4, 14). А то, что было совершено над мощами священниками, признавшими себя достойными "архиерейства", может ли считаться святым таинством, через которое передаётся с апостольских времен благодать священства? Конечно, нет. Это – кощунственное новшество и самочиние!…

Подобное этому кощунство, но в менее резкой форме, появилось позднее в обновленчестве и было отвергнуто Церковью… И вот за отказ принять это "обновленчество" старец-митрополит был выведен под конвоем из стен Киево-Печерской Лавры и расстрелян. Святитель Христов благословил своих убийц, и руки бездыханного тела его свидетельствовали о его всепрощении… А что касается самозванцев-священников, напрасно они обратились к мощам первого митрополита Киева, святого Михаила. Ведь он сам себе изменить не мог. При жизни он дал благословение совершать богослужение не только в Киеве, но и по всей Руси, на древне-славянском языке, а "самосвяты" пытались, через мнимое рукоположение во епископы самих себя, ввести иной язык, украинский, язык весьма непригодный для этой цели. Так, например, общеизвестные слова: "Радуйся, Невесто Неневестная!", были переведены на украинский язык как:

"РЫГОЧИ, ДИВЧИНА НИВИНЧАНА!" и т. п.

Итак, священномученик Владимир, митрополит Киевский, 25 января 1918 года первым пал на своём архипастырском посту как защитник чистоты православия.

Святый священномучениче, святителю Христов Владимире, моли Бога о нас!

3. Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский.

Прежде всего, необходимо сказать, что автор этой краткой заметки, будучи в неволе в СССР, не имел возможности знакомиться с литературой по вопросу. В его распоряжении была только, уже упомянутая выше, автобиография схи-епископа Петра. Сам схи-епископ Пётр не мог быть свидетелем многих событий, которые затрагивает в своих воспоминаниях, а черпал их из разных устных источников. Вот и в данном случае он даёт подробности, которых, очевидно, нет в иных материалах. В этом повествовании очень пожилого иерарха (он умер 94-х лет) возможны неточности, но нельзя допустить, чтобы всё было лишено исторической верности. Мы делаем эту оговорку по той причине, что в числе дающих информацию по истории Церкви имеются такие, которые совершенно отрицают этот источник, автобиографию схи-епископа Петра. В особенности те, которые играли известную роль в обновленчестве. И вот как раз по теме, которой мы коснёмся, их информация не совпадает, – с той, которую мы даём на основании "автобиографии". Не вступая в дебри полемики, мы считаем, что ещё не настало то время, когда можно отсеять достоверное от ошибочного или ложного.

2 мая 1922 года Святейший Патриарх Тихон был арестован за то, что издал указ, поясняющий декрет советского правительства о том, что все христианские храмы должны сдать государству всё золото и серебро. Патриарх разъяснил, что золотые и серебряные сосуды, в которых совершалось уже таинство св. Евхаристии, по правилам церковным, не подлежат сдаче. Можно сдать только те, которые не были в евхаристическом употреблении… Но нашлись три епископа, которые объявили о своём несогласии с решением Святейшего. Это – Евдоким, Антонин и Леонид, как и священники – Введенский, Красницкий, Боярский, Белков и др., которые выступили с опровержением решения Патриарха и подписали в этом смысле акт, что Патриарх незаконно запрещает, а "мы" де разрешаем… При этих обстоятельствах Патриарх Тихон и был арестован и посажен в тюрьму…

При таких условиях Святейший передал правление первому Местоблюстителю, утверждённому Поместным Собором – митрополиту Ярославскому Агафангелу. Митрополит Агафангел принял правление 3-го мая. Одновременно с оповещениеv всех архипастырей, пастырей и мiрян о своём вступлении в права Местоблюстителя, митрополит Агафангел сообщал, что впредь каждый правящий архипастырь должен вести свою паству по архиерейской совести и присяге, которую каждый дал при святой хиротонии. А в недоуменных вопросах обращаться к его, митрополита Агафангела, смирению. Но как только митрополит издал такой указ, его сразу же арестовали и сослали в Сибирь. А бывшие епископы – Евдоким, Антонин и Леонид сразу присвоили себе звание "митрополитов" и сделали "митрополитами" упомянутых священников. Одновременно с этим самозванцы-"митрополиты" учредили Высшее Церковное Управление (В.Ц.У.). Советская власть сразу их признала и утвердила. И это "Управление" стало управлять церковными делами всей России.

Они составили программу из 28 пунктов, в которой утверждалось, что Господь Иисус Христос не есть Бог, а только одарённый человек…

Пресвятая Богородица, во-первых, не "Богородица", а, во-вторых, конечно, не "Дева", а просто – "женщина"… И так далее, прочие пункты в том же еретическом духе.

Ясно, что это лжеучение было повторением ереси Ария, со всеми её подразделениями, неоднократно осуждённой Святыми Вселенскими Соборами. И эти новые ариане направили свой первый удар на Москву. "Страха ради иудейска", они добились там значительного успеха. ВЦУ требовало ото всех принятия "28 пунктов" программы, Менее, чем за месяц, к 27 мая, они окончили свои "дела" в Москве. Кто из священства не принял их "28 пунктов", того со дня на день ждал, со стороны советской власти, арест, тюрьма.

28 мая они прибыли в Петроград. Проделав необходимую подготовку "в местах не столь отдаленных", сотрудники ГПУ к вечеру явились к митрополиту Петроградскому Вениамину. Предложили ему программу из"28 пунктов".

Мудрый иерарх на это ответил:

– Я избран на эту кафедру народом. Без народа – я не могу решать. Завтра – воскресенье, народ свободен. Созовём верующих. Вы им разъясните Ваши установки и всю программу "Живой Церкви". И если народ примет, то тогда я уже смогу давать ответ…

Прибывшие согласились. В воскресенье митрополит Вениамин служил в Александро-Невской Лавре. Там и было назначено собрание верующих для рассмотрения программы "Живой Церкви"…

По окончании литургии митрополит Вениамин, обращаясь к народу, сказал:

– Прибыли из Москвы представители "Живой Церкви". Они предлагают принять их программу и учение. Слушайте внимательно. Без вас я не могу решать. Но вы решите за себя, принять или отвергнуть это учение. А потом выскажу своё мнение и я!

К десяти часам утра уже начал сходиться народ. Все пожелавшие присутствовать на этом собрании расписывались в тетрадях. Собралось около 12 000 народу и священства от каждого петроградского храма.

Митрополит предложил избрать президиум. В него вошли: сам митрополит, четверо от духовенства и три мiрянина. Святитель открыл заседание. Вышел на амвон самозванный "митрополит" Введенский. Он говорил о том, что:

– До сих пор мы подчинялись Государю… А теперь мы свободны. Сам народ должен править Церковью. Поэтому мы желаем разобраться в том, что нам навязано в прошлом… Вот уже прошло более 1900 лет, как нам было предписано, что Господь Иисус Христос – Сын Божий и Бог, что Он родился от Девы Марии… Но кто может с этим согласиться?! Конечно, Он не Бог! Это всякому ясно… Мы признаём Бога. Да, это и есть Господь Бог Саваоф. Об этом свидетельствует вся Библия. Все пророки писали об этом. И мы всё это признаём… Но Иисус Христос, конечно, не Бог. Он просто очень умный человек… И посудите сами, как может быть Девою та, которая ЕГО родила. Раз она родила, то уже не может быть и Девою…

Мы должны соединиться все вместе – православные и католики и евреи – во единую живую (а не мертвую!), общенародную Церковь!…

Когда он это сказал, весь народ закричал:

– Не надо нам такую "церковь"!.. Мы верим, что Господь Иисус Христос есть Сын Божий и Бог, а Матерь Божию признаём за Деву!…

Затем говорил живоцерковный "митрополит" Красницкий. Он отверг крещение младенцев, как без-сознательное… Надо сперва вырасти, а потом уже принимать крещение, с ясным сознанием того, что принимаешь… Отверг он и таинство брака. Брак нельзя заключать вслепую. Надо сперва сойтись гражданским браком. Узнать – подходят ли один другому брачующиеся. Если не подходят, разойтись. А кто ужился, тот и может принять церковный брак…

– Мы не признаём никаких святых и никаких мощей… Не признаём и монашества; мужчина не может быть без женщины, а женщина – без мужчины… Архиереи должны иметь жён… Священник вдовый может жениться и второй и третий раз…

Вышел и "митрополит" Боярский. Он начал с возражения Введенскому:

– Хотя Введенский и сказал, что Иисус Христос не Бог, а умный человек, а Матерь Божия – не Дева!.. Я не согласен с ним. Я признаю, что Иисус Христос – Сын Божий, а Матерь Божия – Дева… Но крещение, брак, святые мощи, монашество, – я не признаю!..

Когда он это сказал, народ закричал:

– Нам не нужны ваши объяснения… Мы не желаем вашей новой, "живой церкви"… Позор, позор!.. Председательствовавший митрополит Вениамин поднялся и успокоил народ. А потом он сказал:

– Вот все вы слышали от представителей так называемой "Живой церкви" их объяснения, что эта "церковь" собой представляет. Вы слышали, что "Живая Церковь" в нашей Святой Соборной и Апостольской Церкви опровергает и отвергает. И что она, эта "Живая Церковь", принимает, как "истину", богохульнейшее лжеучение… Тем из вас, кто согласился с ними и готов перейти к ним, соединиться с говорившими, я, как архипастырь ваш, как поставленный в Церкви Святой блюсти чистоту веры и оберегать Её от всех "волков, губящих ю (её)", я обязан сказать то, что должен. Это – волки в одеждах овчих! Святый Апостол Павел пророчески говорил:

"Аз бо вем сие, яко по отшествии моем (по смерти моей) внидут волцы тяжцы в вас, не щадящий стада. И от вас самех восстанут мужие глаголющии развращенная, еже отторгнути ученики в след себе. Сего ради бдите!…" (Деян. 20, – 29-30).

И вот, и я свидетельствую перед вами, – продолжал Митрополит Вениамин, – что эти волки вошли ныне к нам для того, чтобы сделать и здесь своё волчье дело. Вошли они в наших одеждах, но они – не наши… Берегитесь, берегитесь их!.. Я, как архипастырь ваш, сказал вам это…

Это богохульство, которое вы слышали, было уже проповедано Арием и его последователями. Но Арий и его последователи осуждены Святыми Вселенскими Соборами и преданы анафеме, отлучению от Церкви Христовой. В таком случае и я, недостойный, согласно правилам Святых Апостолов и Святых Вселенских Соборов, обязан предать всех руководителей этой новой, еретической "Живой Церкви" и всех их последователей – анафеме!

После этих слов он повернулся к Царским Вратам и произнёс:

— Именем Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия и Пречистыя и Пренепорочныя Его Матери, Приснодевы Марии, Богородицы, предаю анафеме так называемую "Живую Церковь" с её руководителями и пасомыми!

И тут же протодиакон провозглашает анафему всем учителям и последователям "Живой Церкви". Но пока пели: "Анафема, анафема, анафема!", Введенский, выбежав через боковую дверь в алтаре во двор Александро-Невской Лавры, сообщил по телефону о происшедшем в ГПУ. А митрополит Вениамин начал проповедь об этой ереси. Пока он говорил, явились представители советских властей и арестовали митрополита Вениамина и с ним весь президиум. И сразу увезли их на Гороховую улицу, где помещалось ГПУ. Весь народ, бывший в Лавре и около Лавры, пошёл туда и требовал освобождения. Но взятых власти не освободили. Народ всё собирался, и к вечеру на площади перед ГПУ и прилегающих улицах собралось около 30 тысяч. Толпа не расходилась, требовала освобождения… Тогда вечером пустили конную часть прямо на народ и начали топтать подковами лошадей. Сколько там погибло народу! По суду прошло около сотни человек. А сколько было арестовано и репрессировано, этого и приблизительно сказать нельзя. Десять человек приговорили к расстрелу. Шести заменили высшую меру сроком. Как и остальным давали разные сроки. Из президиума был расстрелян митрополит Вениамин, архимандрит Сергий (бывший член Государственной Думы), бесстрашно говоривший всю правду палачам, и другие. Все держались с большим достоинством. Но сам митрополит Вениамин всех потряс своей кротостью, смирением и в то же время полной преданностью на волю Божию и несокрушимой твердостью христианского исповедания!.. Мученическую кончину он и его сподвижники приняли в ночь с 12 на 13 августа 1922 года (или с 30 на 31 июля старого стиля).

Святый священномучениче, святителю Вениамине и иже с ним за Христа пострадавшии, молите Бога о нас!

Так сообщает об этих событиях и о кончине митрополита Вениамина архиепископ Питирим, в схиме – Петр.

4. Местоблюститель Патриаршего Престола, митрополит Крутицкий Пётр.

После мученической кончины Святейшего Патриарха Тихона, последовавшей в день Благовещения (25 марта ст. ст.), съехавшиеся на погребение архиереи утвердили ближайшего сотрудника покойного, митрополита Крутицкого Петра – Местоблюстителем Патриаршего Престола. В прошлом он, как занимавший при Святейшем Синоде должность инспектора всех духовных учебных заведений России, был, как нельзя лучше подготовлен к подобному служению, поскольку он практически был знаком с каждым священнослужителем страны. Вступив в исполнение обязанностей местоблюстителя, он принял все дела и с первых же шагов у него начались трения с главным уполномоченным чекистом "по делам культов"

– Е. А. Тучковым. Этого Тучкова покойный Патриарх Тихон называл "ангелом сатаниным", имея в виду слова св. ап. Павла: "Дадеся ми пакостник плоти, ангел сатанин, да ми пакости деет" (2 Кор. 12, 7). Ибо этот уполномоченный не спускал глаз с Патриарха, даже на келейной молитве и то присутствовал мрачной "тучей", – не даром же и фамилия его была Тучков… Можно себе представить состояние Святейшего при таком назойливом контроле… Когда же Местоблюститель Митрополит Петр возглавил управление Церкви, то советское правительство в лице Тучкова свело всё управление, канцелярию и жилище самого Местоблюстителя в одну комнату. Все разговоры контролировались всё тем же Тучковым, не говоря уже о невообразимой тесноте. Здесь, по необходимости, происходили и заседания Синода. Но, используя декрет об отделении Церкви от государства, Митрополит Пётр, не церемонясь, удалял Тучкова из комнаты. Тучкову это очень не нравилось:

– У нас сейчас будет заседание Синода, и я Вас прошу удалиться!.. Прошу, прошу!..

Делать было нечего. Тучков подымался и недовольный уходил. Но он отомстил Местоблюстителю. Митрополит Пётр был арестован и сослан в Заполярье, на остров Хэ… Находясь на крайнем севере, где для человека из других широт не хватало воздуха, Местоблюститель Петр просто задыхался. Он, кроме всех прочих болезней, начал страдать "грудной жабой". Конечно, центральная власть была хорошо осведомлена об условиях, в которые был поставлен Местоблюститель Всероссийского Патриаршего Престола, глава Православной Церкви в России. Это означало, что он поставлен в самые тяжкие условия, сравнительно с которыми в тюрьме сталинского времени было бы несравнимо легче физически. И всё это за то, что Местоблюститель Пётр отказался покориться советской власти, подписать и издать от своего имени ту раболепную "декларацию", которую предлагали подписать и Святейшему Патриарху Тихону, как и другим иерархам, и которую, в конце концов, подписал и издал от своего имени злочестивый митрополит Сергий в 1927 году 19 июля старого стиля. Вот это и предвидел Патриарх Тихон, говоря со своим духовным другом, будущим катакомбным епископом Максимом:

"…в случае если в будущем высшая церковная иерархия изменит Христу и уступит советской власти духовную свободу Церкви…"

Личный временный заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополит Сергий пошёл на то, что при поддержке советской власти узурпировал, присвоил себе права своего доверителя, Местоблюстителя Митрополита Петра, и начал диктаторски распоряжаться в Церкви как незаконный "первый епископ", не сообразуясь с законами Христовой Церкви. Он начал утверждать, что понятия "заместитель" (временный) и "Местоблюститель" равнозначные, что Местоблюститель Митрополит Пётр передал ему всю полноту "своей власти" и теперь он не имеет оснований вмешиваться в управление Церковью, тем более, что он и не имеет этой возможности.

Во всем этом сговоре с советской властью митрополит Сергий видел свой "ум" и спрашивал многих:

– "А что умного сделал Пётр?!"

А митрополит Петр сделал то, чего, увы, не смог сделать митрополит Сергий. Местоблюститель устоял против всех усилий советской антихристовой власти. За это он был сослан пожизненно в Заполярье, в тягчайшие условия, и там проявил себя таким же до последнего дня жизни.

Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Пётр проявил себя человеком несокрушимой воли и высокого долга святителя Христова и возглавителя Церкви. Его злонамеренно оставили в живых, определив на пожизненную изнуряющую ссылку, чтобы более десяти лет мучить и убивать изо дня в день и, в то же время, оставляя в живых на грани смерти. Мучители добивались того, чтобы его физические силы иссякли, чтобы митрополит сдался, уступил бесчеловечному насилию. Но он, укрепляемый силою благодати Божией, остался непоколебим.

Митрополит был тщательно изолирован. Ни к нему, ни от него не было никаких вестей. Только редкие, случайные вести иногда проскальзывали через все препоны… А в то время "временный заместитель" Местоблюстителя Митрополит Сергий, возглавлявший в отсутствие своего доверителя сиротствующую Церковь, имел в Москве в личном распоряжении особняк в 12 комнат, хвалился тем, что власть его "признала", что ему выдали "печать"!… Не напоминает ли это ту натопленную баню, на берегу ледяного Севастийского озера, в которую с радостию входил один из соблазнённых и неустоявших из числа прославленных сорока мучеников?! Да, Митрополит Сергий "радовался" своей "тёплой бане", а, казалось бы, горько стонать и плакать было надо, видя этот разительный контраст, в каком оказался Местоблюститель, отказавшийся от подписания "декларации", и его "временный заместитель", увы, "подписавший" её и доказавший от обратного свой "ум". Если это и "ум", то не Христов, а от противника Христова. Сказать антихристу по духу: "ты – от Бога!", может лишь тот, у кого "ум" ослеплён "отцом лжи"…

– …Раз ты не принимаешь "ума" лжи… Раз ты не хочешь подчиниться и принять мою "платформу", подсказанную этим "умом"…, – как бы так говорил митрополит Сергий…

– Ну, и сгниёшь в ссылке! – крикнул гневно он.

На это Местоблюститель митрополит Петр ответил спокойно:

– Сгнию, но со Христом, а не с тобою Иудою-предателем! Да, он гнил и сгнивал более десяти лет в той страшной ссылке, которой наградила антихристова власть этого несокрушимого исповедника и мученика – Местоблюстителя Российского Патриаршего Престола митрополита Петра.

"Не бойся ничесоже, яже имаши пострадати… Буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота" (Апок. 2, 10). – Воистину, слова эти сказаны и про митрополита Петра.

Священномучениче Святителю Христов, отче Петре, моли Бога о нас!

5. Митрополит Казанский Кирилл и митрополит Петроградский Иосиф.

Поскольку эти два столпа церковных закончили жизнь свою мученически, – в один и тот же час, в одну и ту же минуту, – пролитая ими кровь смешалась вместе. И так как они перед смертью были в одной и той же одиночной камере и духовно были во всём единомысленны, – то и мы их ставим вместе. О мученической и одновременной кончине их ни в подсоветской России, ни за рубежом, очевидно, никто не знает.

Митрополит Казанский Кирилл – один из выдающихся, а, по оценке иных, самый выдающийся в духовном отношении и самый волевой иерарх Российской Православной Церкви последнего времени. Он был очень заметен в российской иерархии. С ним все считались, признавая его высокий авторитет… И поэтому с первых же дней советской власти он был изолирован и сослан. Характерно для этого иерарха было его отношение к "советской власти". Он открыто не признавал "советскую власть" властью, поскольку она явилась насильственным, кровавым путём, опирающимся только на жесточайший террор. Он часто, будучи в заключении, спрашивал их, представителей так называемой "советской власти":

- Кто вы? И откуда? И кто вам дал это право - распоряжаться нашими умами, нашими душами и телами? Кто вам дал право лишать нас всякой свободы, заключать нас в тюрьмы, в лагеря, отправлять в ссылки? Кто вам дал это право?!

Ведь я не по своей воле стал и являюсь тем, чем оказался. Я - епископ, митрополит. Но меня таковым сделала Церковь, Церковь Христова. Не я сам себя поставил! Но Она, Святая Церковь Христова, Она меня, недостойного, поставила быть епископом. А это слово греческое и означает: "надзирающий", "наблюдающий"… И я дал клятву, принёс присягу быть верным на своём епископском посту Церкви Христовой, которая уже существует на земле около двух тысяч лет. Я дал присягу, что буду зорко следить за всем, что совершается как в Церкви, так и около Неё, что буду содействовать всеми силами тому, что Ей полезно и, напротив того, буду пресекать, насколько это в моих возможностях, всё вредное…

Да, я епископ, митрополит Христовой Церкви. Я имею на себе преемственность духовной власти апостолов, святых учеников Христовых, рукоположивших вместо себя Мужей апостольских. А сами апостолы ушли из этой жизни в иную жизнь, жизнь вечную, мученическим путём. И уходя из этой жизни, они заповедали своим преемникам совершать рукоположения и далее. И так это апостольское рукоположение дошло и до меня, многогрешного… И я поставлен во Святой Церкви епископом. И я имею на себе бремя их власти духовной… Да, в некотором смысле, я – "власть", хотя бы в том смысле, что "имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся" (Иоан. 20, 23)… О себе я сказал: кто – я. Но я не знаю, не слышал от вас: кто – вы? И кто вам дал "право" и "власть" и "силу" на это?! И Вы не сможете ответить на мои вопросы: кто дал?.. А я знаю, кто вам дал власть: "И дал ему (этому зверю) дракон силу свою и престол свой и великую власть" (Откр. 13, 2). Вы в "Откровении" представлены в образе "зверя", которому диавол даёт свою мощь и власть. Какая же это власть? "…И дана ему власть над четвёртою частью земли – умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными…" (Откр. 6,8).

Так примерно говорил этот боговдохновенный муж!

Также твёрдо митрополит Кирилл стоял против антицерковной и антихристианской линии поведения "заместителя Местоблюстителя" митрополита Сергия. Вначале митрополит Кирилл отошёл от заместителя как от раскольника. Ибо Сергий внёс великий раскол в Церковь. Но, по мере того, как Сергий всё более и более отходил от канонического поведения, иными словами, от православия, а затем и вообще от христианства, отрицательная оценка его деятельности получила иной удельный вес. И когда митрополиты Кирилл и Иосиф промыслом Божиим были соединены в своем заключении вместе и имели возможность рассмотреть всё поведение узурпатора церковной власти, то они пришли к выводу, что митрополит Сергий далеко перешагнул святоотеческое понимание "ереси". После этого они отмежевались совершенно от митрополита Сергия и его последователей. Тем более, что митрополиту Иосифу было известно соборное отлучение "их", вынесенное гонимою Церковью, гонителями которой оказались и сам Сергий и его окружение. И такая точка зрения была воспринята обоими иерархами, не дожившими до высшей точки "апофеоза" благоволения Сталина по отношению к "заместителю", возведённому на кафедру Московского "патриарха"…

Вообще, митрополит Кирилл всегда говорил прямо, смело и открыто. Недаром один из следователей, допрашивавший святителя, выразился о нём так:

"О, КРАСИВЫЙ СТАРИК!"

Красивый, конечно, не физическими чертами, а своим духовным обликом, своим открытым, мужественным исповеданием веры, своим духовным героизмом. Перед подобным героизмом способны преклоняться и враги, – говорил в похвалу святому Василию Великому святой Григорий Богослов. И когда один диакон, при следствии, начал "вилять", хитрить и колебаться, то следователь ему сказал:

– Вот митрополит Кирилл был у нас… Хотя и заплатил за это своею кровью, но остался тем, чем был! А Вы что?!

И этого диакона всё же расстреляли, не ради чего-нибудь, в чём обвинялся, а только из-за презрения к нему… А этот иерарх, святитель, митрополит Кирилл, говорил тем духом, которому, по слову Спасителя, не в состоянии были "противиться" все его противники. "Аз бо дам вам уста и премудрость, ей же не возмогут противитися или отвещевати вcu противляющиеся вам" (Лк. 21, 15).

Даже всесильный Тучков получил такой ответ, на который не сумел ответить иначе, как грубым насилием. И, однако, даже и он не удержался, чтобы не рассказать о своём разговоре с митрополитом Кириллом. Прежде, чем предложить митрополиту Сергию место "заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола", он пытался склонить двух одобренных Поместным Собором "Местоблюстителей" занять место "заместителя". И когда он говорил с митрополитом Кириллом, то обусловил это заместительство секретным сотрудничеством с органами ГПУ.

– Если нам понадобится убрать какого-либо архиерея, Вы должны нам помочь в этом.

– Да, если архиерей окажется виновным в каком-либо церковном преступлении… В противном случае, я ему скажу прямо, что этого требуют от меня власти, и что я не имею против него ничего.

– Нет! – ответил Тучков. – Вы должны подыскать подходящий повод и убрать его как бы по Вашей инициативе. На это святитель ответил:

– Евгений Александрович, Вы не пушка, а я не бомба, которой Вы хотите взорвать изнутри нашу Церковь!

После отказа митрополита Кирилла, такое же предложение получил и митрополит Агафангел, но и он отказался. И только митрополит Сергий принял на себя эту бесчестную и ужасную роль – быть в Церкви тайным орудием в руках ГПУ.

Митрополит Иосиф – один из выдающихся светочей российской иерархии. Вполне естественно, что богоборная власть советская обратила на него особое внимание, как на "неугодного" им. Избранный народом на кафедру Петрограда, после мученической кончины митрополита Вениамина, этот иерарх становится ещё более опасным. И вот "неугодный" вдруг переводится сразу на другую кафедру митрополитом Сергием, в Одессу. Причем, сам Владыка Митрополит узнаёт об этом переводе по прибытии в Петроград нового "правящего архиерея". Этого насильственного перевода ставленника советской власти, митрополита Сергия, как незаконного, не согласующегося с канонами Святой Церкви, Митрополит Иосиф не признал (1927 год). Через несколько месяцев он подписывает акт "непризнания митрополита Сергия" как узурпатора власти "первого епископа Церкви" (1928 год). Митрополит Сергий отвечает на "непризнание" запрещением в священнослужении митрополита Иосифа. Как следствие непризнания митрополита Сергия, митрополит Иосиф в том же году (1928) арестован советскими властями и сослан в пустыни Казахстана. Ссылка эта продолжается до последнего дня жизни Владыки Митрополита. У нас нет необходимых сведений, в какой последовательности он побывал в разных пунктах пустынного Казахстана. Но свидетели говорят, что он был: в Кзыл-Орде, в Турлюле, на станции Туркестан, в Аулиете… Ссылка эта была более тяжёлая, чем заключение. Она сильно подорвала здоровье митрополита Иосифа. Ему необходимо было принимать только диетическую пищу. А какое снабжение в пустыне, если даже и сейчас население там живет за счёт приходящих поездов, и люди, если имеют деньги, скупают всё в вагонах-ресторанах, а дети бегают под окнами с протянутыми руками за куском хлеба.

Митрополит Иосиф рассказывал, в каких условиях ему приходилось жить. Ему властью было отказано жить в условиях человеческих, а только с животными, со свиньями. Его ложе, голые доски, отделялось несколькими жердями от свиней. Грязь, нечистота и воздух, отравленный миазмами. Летом невыносимая жара, зимою мороз до пятидесяти градусов.

Однажды, змея, держась хвостом за плетень потолка, свесилась над самой его головой. И долго висела… Так заплатил митрополит Иосиф за отказ признать ставленника советской власти – митрополита Сергия. Однако, исповедника Христова эти невыносимые условия не сломили, потому что благодать Божия давала силы немощному естеству. Но и коренное население Казахстана, казахи, видя такие страдания безвинных жертв богоборства, переходило на их сторону и требовало для страдальцев сносных условий. И, наконец, сама безчеловечная власть поняла, что ей самой невыгодно держать в подобных условиях митрополита Иосифа. Сломить его нельзя, – он это доказал! Но эта жестокость власти давала благоприятную почву для сильнейшей антисоветской агитации. И к концу жизни своей митрополит Иосиф получил несколько иные условия. Его перевели жить в более нормальные условия города Чимкента.

Благочестивые жители Чимкента рассказывают о его коротком пребывании в их городе… И можно сказать с поэтом: "Но столица та была недалёко от села". Жил митрополит в отдельной хате. Почитатели постарались, в пределах возможного, украсить жизнь больного иерарха. Архимандрит Арсений, старец, отмеченный благодатию Божиею, снабдил его жилище клавикордом, родом органа, и это дало возможность для Владыки, большого музыканта, петь вместе с этим инструментом дивные песнопения православного богослужения.

После насильственной смерти Патриарха Тихона Местоблюститель Патриаршего Престола, Митрополит Пётр был главою тайной, Катакомбной Церкви. По его благословению по всей подъяремной России появились гнёзда этой тайной Церкви. По его благословению трудились на этой ниве и Митрополиты Кирилл и Иосиф, как и очень многие иерархи, принявшие мученическую, вследствие этого, кончину… В этот период своей ссылки в Казахстане Митрополит Иосиф самоотверженно насаждал очаги "непоминающих" (митрополита Сергия и его "советской церкви"). Из Чимкента он имел возможность незаметно ускользать из-под надзора и лично посещать пасомых Катакомбной Церкви. Так, например, был один подземный храм в столице Казахстана, в Алма-Ате, вырытый долгим трудом упомянутого архимандрита Арсения. Владыка Митрополит Иосиф сам освятил в 1936 году этот катакомбный храм и в нём служил несколько раз. У протопресвитера М. Польского приводятся слова одной верующей о встрече с Владыкой Митрополитом Иосифом в этой тайной, катакомбной церкви в Алма-Ате за год с небольшим до его ареста и мученической кончины:

"Какой это чудесный, смиренный, непоколебимый молитвенник! Это отражалось в его облике и в глазах, как в зеркале. Очень высокого роста, с большой белой бородой и необыкновенным добрым лицом. Он не мог не притягивать к себе, и хотелось бы никогда с ним не расставаться. Монашеское его одеяние было подобрано, так же как и волосы, иначе его сразу арестовали бы ещё на улице, так как за ним следили, и он не имел права выезда… Он лично говорил, что Патриарх Тихон предложил, немедленно по своём избрании, назначить его своим первым заместителем. Почему-то в истории церковного заместительства об этом ещё нигде не упоминается… Он признавал, как законного главу Церкви, Митрополита Петра Крутицкого и вплоть до последнего ареста в сентябре 1937 года имел с ним тайные сношения, когда везде уже ходили слухи, что Митрополит Пётр умер…

23 сентября 1937 года было арестовано везде, в окрестностях Алма-Аты и по Казахстану, всё духовенство потаенных Иосифлянских церквей, отбывавших вольную ссылку за непризнание "советской церкви". Все были сосланы на десять лет без права переписки и, как я узнала после, в числе их был арестован и Митрополит Иосиф…"

Но, видимо, протопресвитеру Михаилу Польскому не было известно то, что здесь, в Чимкенте, митрополит Иосиф встретился с митрополитом Кириллом, вместе с ним жил под арестом и принял вместе с ним мученическую кончину. Во всяком случае, в Катакомбной Церкви в Москве этот факт знали. Автору этих строк московский священник рассказывал в заключении такую подробность. Когда митрополитов Кирилла и Иосифа выпускали ежедневно на прогулку, то они гуляли рядом, прижавшись, друг к другу. Причём, митрополит Иосиф был высокого роста, а, сравнительно с ним, коренастый Митрополит Кирилл, был маленького роста. Митрополиты, гуляя по кругу, всегда были заняты сосредоточенной беседой, очевидно, здесь на открытом воздухе их нельзя было подслушать. И эти две фигуры, как бы влитые одна в другую, показывали трогательное "двуединое единство" этих иерархов. А за прогулкой Митрополитов всегда следили с горы катакомбницы-монахини. Это было не безопасно. Надо было маскироваться, чтобы власти не заметили всей тайной сигнализации. А она сводилась к тому, что Митрополиты давали им своё благословение в начале и в конце прогулки. Эту подробность я слышал от жителей Чимкента и в заключении и на воле. Так что пребывание Митрополита Кирилла вместе с митрополитом Иосифом осенью 1937 года не подлежит сомнению. Об этом свидетельствует и "Москва" и "Чимкент". Сейчас уже не осталось и следа от того домика, в котором содержались иерархи-исповедники. Его снесли, когда заметили, что это место пользуется особым уважением со стороны верующих…

Митрополит Иосиф в письме к Архимандриту Льву, получившим широкую известность в Катакомбной Церкви, высказывает мысль, что понятие "ереси", в применении к деянию митрополита Сергия, неактуально, потому что "убийца Церкви хуже всякого еретика". На этой точке зрения стоит Катакомбная Церковь. Конечно, подобное мнение о Митрополите Сергие вполне разделял с митрополитом Иосифом и митрополит Кирилл, как сообщник "двуединого единства". И это не было от следователей-чекистов скрыто.

Эта тема была непременным предметом "обсуждения" при многочисленных допросах. И оба иерарха высказывали одну и ту же точку зрения. "Декларация" Правительству СССР от 19 июля 1927 года была полнейшей капитуляцией "Церкви", управляемой м. Сергием. "Администрация" этой "Церкви" попросту стала секретным отделом идеологических работников "партии", чем она и является до сих пор.

Эта "декларация" явилась постыднейшим актом человекоугодничества и низменного пресмыкательства и раболепия перед сильными мiра сего, перед Сталиным, и, конечно, такие два иерарха, как митрополиты Кирилл и Иосиф, должны были заплатить за своё свидетельство собственной кровью. И они мужественно приняли смерть во славу Господа Иисуса Христа, как неложные свидетели божественной истины. Они возглавили целый сонм мучеников, убиенных одновременно с ними.

Всех этих святых мучеников расстреляли около города Чимкента, к вечеру накануне "Собора святого Архистратига Михаила и прочих Безплотных Сил, 8 ноября 1937 года по старому стилю. В эту ночь повсеместно были произведены массовые расстрелы. Их вывели большой группой, около ста пятидесяти человек. Всё – катакомбное духовенство. Митрополитов с ними не вели, – их доставили позже машиной прямо на место расстрела. Здесь же был и алма-атинский архимандрит Арсений, содержавший Митрополита Иосифа на своём иждивении… Здесь вся группа попросила взаимно друг у друга прощение. Все дали друг другу, (кто успел) последнее целование. Митрополиты преподали всем благословение и "напутствие". И, несмотря на все меры предосторожности, всё же оказался один свидетель расправы. Это был чабан, пастух овец, и он видел, как люди эти пали под пулями. Он свидетельствовал, что среди расстрелянных был один "большой мулла". Это, несомненно, сказано о Митрополите Иосифе, который выделялся своим огромным ростом…

Вечная память!

Святители Христовы и священномученицы Кирилле и Иосифе, и вси мученицы, иже с ними, молите Бога прилежно о нас!

Митрополит Казанский Кирилл принял мученическую смерть за Христа в возрасте 74 лет, а митрополит Петроградский Иосиф – 65 лет.

6. Митрополит Ярославский Агафангел.

Митрополит Ярославский Агафангел был старейшим иерархом Российской Православной Церкви и не только по возрасту, но и по епископскому рукоположению. Поместным Собором он был избран постоянным членом Св. Синода при Патриархе Тихоне. Собором же было предоставлено право Святейшему Тихону, на случай чрезвычайных событий, наметить трёх Местоблюстителей, имена которых предполагалось хранить в тайне. И вторым Местоблюстителем был намечен Патриархом Митрополит Агафангел. А первым и третьим были избраны Митрополит Кирилл Казанский и Митрополит Крутицкий Пётр.

При аресте Патриарха Тихона, по его распоряжению, Митрополит Агафангел вступил в права Местоблюстителя, поскольку Митрополит Кирилл находился в ссылке. Он успел издать указ, по которому каждый правящий архиерей будет управлять свой епархией самостоятельно, по совести и присяге архиерейской. И лишь в недоуменных случаях обращаться к его, Митрополита Агафангела, смирению. За это он был вторично арестован, после ареста Патриарха в 1922 году (а первый раз – в 1919 году) и отправлен в ссылку. Видимо, советской власти была нужна централизованная Церковь!

В 1926 году, ввиду ареста Местоблюстителя Митрополита Петра и нахождения в ссылке первого кандидата в Местоблюстители, Митрополита Кирилла, – Митрополит Агафангел вступает в свои права, но сразу отказывается, поскольку "заместитель" Местоблюстителя Петра, Митрополит Сергий идёт на явный шантаж, запугивая Митрополита Агафангела, и предаёт его на усмотрение единомысленных "архиереев", пригрозив Митрополиту Агафангелу, что его поступок может повлечь даже лишение сана…

В 1928 году Митрополит Агафангел отказывается от повиновения административным распоряжениям временного заместителя Местоблюстителя, номинально признавая за ним "заместительство". Но фактически порывает с митрополитом Сергием, мотивируя это следующим образом: "Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте исполнять не могли и не можем ".

Как передают посетившие митрополита Агафангела в этот период (1927-28 годы), физическое состояние его было ужасным. Истощённый следствиями, тюрьмами, ссылками и переживаниями в связи с отношением к нему заместителя Местоблюстителя, Митрополит потерял способность ясно говорить и производил впечатление затравленного и жалкого.

Сергиане распространяют слух о том, что Митрополит Агафангел якобы перед смертью "примирился" с митрополитом Сергием. Этот слух основан на неосновательном выводе из того факта, что между Майкопом и местопребыванием митрополита Агафангела, на адрес последнего, пришла телеграмма с вопросом:

"Правда ли что (Вы) соединились канонически (с) Митрополитом Сергием (?)"

На эту телеграмму был получен телеграфический ответ, за подписью "Митрополита Агафангела", такого содержания:

"Верно. Митрополит Агафангел".

Если был бы собственноручный ответ, то можно было бы судить, кто писал. А такой ответ, в условиях СССР, никак не убедителен. Если в отношении Патриарха Тихона НКВД совершало подлоги и подделки, то в отношении больного Митрополита тем более…

Через четыре месяца митрополит Агафангел скончался в возрасте 74-х лет.

Вечная память исповеднику Христову!

Святый священноисповедниче Агафангеле, моли Бога о нас!

7. Архиепископ Угличский Серафим.

Серафим, архиепископ Угличский, ещё молодым был направлен Синодом, как начинающий миссионер, в Америку в распоряжение епископа Тихона, будущего Патриарха Московского. Епископ Тихон, впоследствии переведённый в Ярославль, вызвал из Америки о. Серафима себе в помощь.

В 1920 году Патриарх Тихон рукоположил архимандрита Серафима во епископа Угличского. В 1924-м году Святейший возвёл преосвященного Серафима в архиепископы.

После ареста Заместителя Местоблюстителя митрополита Иосифа в эту должность вступил архиепископ Серафим, но удержался в ней около четырёх месяцев. Сам архиепископ понимал из опыта предшественников по заместительству Местоблюстителей Патриаршего Престола, что и он лично обречён, как и выбранный им его преемник. Поэтому, вступив в декабре 1926 года в обязанности Заместителя, он не намечал никого себе в преемники. И на допросах в Московском ГПУ ему задавали вопрос:

– Кто же возглавит Церковь, если Вас не выпустят? На это он мудро отвечал:

– Сам Господь Иисус Христос!

– Все ведь у вас оставляли заместителей: и Тихон Патриарх, и Пётр Митрополит?

– Ну, а я на Господа Бога оставил Церковь…

Ему предлагали здесь подписать "декларацию", подобную той, которую подписал митрополит Сергий, но он отвечал:

– Я не считаю себя в праве решать такие принципиальные вопросы без старших иерархов!

Удивлённое такими ответами архиепископа Серафима, ГПУ выпустило его и отправило в Углич.

Уступая Митрополиту Сергию должность Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола, Архиепископ глубоко доверял ему, но когда тот издал свою "декларацию" от 16/29 июля 1927 года, Архиепископ выступил против своего преемника Митрополита Сергия с обличением и "актом отхода", подписанным митрополитом Агафангелом, викарными епископами Ярославской епархии и митрополитом Петроградским Иосифом. В связи с этим Архиепископ Серафим был арестован и приговорён к пяти годам концлагерей, которые отбывал на Соловецких островах.

Это обличительное "увещание к митрополиту Сергию" начинается словами:

"Более чем полугодовой срок, протекший со дня издания Вами декларации 16/29 июля 1927 года, показал, что все надежды Ваши на "мирное устроение" наших церковных дел, "на приведение" в должный строй и порядок всего нашего церковного управления, напрасны, а Ваша "уверенность в возможности мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона", совершенно несбыточна и никогда не может при настоящих условиях перейти в действительность…

Своей декларацией и основанной на ней церковной политике Вы силитесь ввести нас в такую область, в которой мы уже лишаемся этой надежды {на всесильную помощь Божию!), ибо отводите нас от служения истине, а лжи Бог не помогает.

Мы – лояльные граждане СССР, покорно выполняем все веления Советской власти, никогда не собирались и не собираемся бунтовать против неё, но хотим быть честными и правдивыми членами и Церкви Христовой на земле и не "перекрашиваться в советские цвета", потому что знаем, что это бесполезно и люди серьёзные и правдивые не поверят…

Дорогой Владыко… С какой радостью я передал Вам свои права заместительства, веря, что Ваша мудрость и опытность будут содействовать Вам в управлении Церковью.

Что же случилось?.. Неужели это роковое бесповоротно… Неужели Вы не найдёте мужества сознаться в своём заблуждении, в своей роковой ошибке – издании Вашей декларации 16/29 июля 1927 года?.. Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесёт мир Церкви… и что же Вы видите и слышите теперь? Страшный стон несётся со всех концов России… Вы обещали вырывать по 2, по 3 страдальца и возвращать их обществу верных, а смотрите, как много появилось новых страдальцев, которых страдания ещё усугубились при сознании, что эти страдания есть следствие Вашей новой церковной политики… Неужели этот стон страдальцев с берегов Оби и Енисея, с далёких берегов Белого моря, от пустынь закаспийских, с горных хребтов Туркестана – не доносится до Вашего сердца?..

Мне ли юнейшему сравнительно с Вами писать эти строки, мне ли поучать многоопытного и многоучёного Святителя Церкви Российской, но голос моей совести понуждает меня снова и снова тревожить Ваше широкое и доброе сердце… Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке и, если невозможно Вам издать новую декларацию, то для блага мира церковного передайте власть и права заместительства другому.

Я имею право писать Вам эти строки и делать это предложение, ибо многие теперь укоряют меня, что я поспешно и безоговорочно передал Вам права заместительства…

Серафим архиепископ Угличский, викарий
Ярославской епархии, бывший Заместитель Патриаршего
Местоблюстителя.

1928 года, 24 января /6 февраля".

За это увещание архиепископ Серафим получил пять лет концлагеря… В марте 1932 года его освободили, но направили в область Коми-Зырян, к северу от Вятки. "Он слабел телесно, но духом был твёрд. Он считал, что в эпоху гонений не должно быть единого центрального Церковного Управления. Епископ должен управлять сам своей епархией; в ссылке он возглавляет тайную Церковь там, где проживает, ставит тайных священников, совершает тайные постриги…" Это и последующее сообщает протопресвитер М. Польский: "От верующих я слышал, что Архиепископ из ссылки не выходил. Её срок кончался в 1933 году. Говорили глухо, что где-то он погиб без медицинской помощи в лишениях, чему поверить легко, кто знает состояние его больного сердца ещё в 1932 г."

Святый священноисповедниче, отче святителю Серафиме, моли Бога о нас!

Если бы он дожил до 1935 года, то ему было бы пятьдесят лет.

8. Архиепископ Гдовский Димитрий (Любимов).

Родился он в 1857 году. Получил высшее духовное образование, окончив СПб Духовную Академию. Прежде чем стать епископом, был многие годы настоятелем одной из церквей Петрограда.

В 1925 году рукоположен во епископа Гдовского, викария Петроградской епархии. Предвидя свой арест, Заместитель Местоблюстителя митрополит Иосиф возвёл его в сан архиепископа и оставил после себя по Петроградской епархии своим заместителем.

Архиепископ Димитрий был очень стойкий, бесстрашный иерарх. Как заместитель Митрополита Иосифа, он объединял многие тайные церкви. Здесь мы приведём одно из его писем, очевидно, ещё не опубликованное, московскому священнику Александру Сидорову, – ответ на донесение последнего о попытках м. Сергия запугать отошедших и не признающих его священников:

"Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любовь Бога и Отца и Святого Духа да будет с Вами, возлюбленный о Господе, о. Александр Сидоров, настоятель Крестовоздвиженского храма Грузинской Божией Матери и Святителя Христова Николая!

Да поможет Вам Господь пребывать в мире, единодушии и единомыслии, в твёрдом исповедании чистоты и в истине православной веры, с любовию во всём, помогая, друг другу.

Не смущайтесь никакими прещениями, которые готовят Вам отступники от веры Христовой. Никакие запрещение или извержение Вас из сана митрополитом Сергием, его Синодом или (его) епископами для Вас недействительны. Доколе останется хоть один твёрдо-православный епископ, имейте общение с таковым. Если же Господь попустит, и Вы останетесь без епископа, да будет Дух истины, Дух Святый, со всеми Вами, Который научит Вас решать все вопросы, могущие встретиться на Вашем пути, в духе истинного православия.

Где бы я ни был, моя любовь и моё благословение будет с Вами и с Вашей паствой.

Димитрий,
епископ Гдовский.

Гор. Петроград.
День св. муч. Парамона.
28 ноября 1928 года."

В 1929 году архиепископ Димитрий был арестован советскими властями за непризнание Митрополита Сергия. В 1930 году он находился в тюрьме Ленинграда.

Владыка архиепископ деятельно насаждал Катакомбную Церковь. Это и послужило к главному обвинению против него. Он был расстрелян "за поощрение тайных странствующих церквей" в 1938 году в возрасте 81 года..

Святый священномучениче, святителю отче Димитрие, моли Бога о нас!

9. Архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский).

Архиепископ Андрей – один из очень известных катакомбных иерархов. Принадлежа к дореволюционному епископату, Владыка Андрей в 1917 году был кандидатом на Петроградскую кафедру. Но большинство оказалось на стороне второго кандидата – митрополита Вениамина… По поручению Патриарха Тихона Владыка Андрей рукоположил в сан епископа архимандрита Питирима (Ладыгина). Через его же руки прошло и рукоположение, совершённое в строжайшей тайне двумя ссыльными епископами, отца Валентина Войно-Ясенецкого, профессора и доктора медицины, в сан епископа под именем Луки, нарочито выбранного Владыкой архиепископом Андреем.

Архиепископ Андрей был расстрелян в Ярославском изоляторе. Об этом расстреле ходит живое предание, в связи с чудесным знамением, бывшим при этом. Перед расстрелом Архиепископ попросил разрешения помолиться. Палачи дали несколько минут осуждённому. Владыка стал на колени. И как бы облако покрыло его, и он исчез из вида. Исполнители казни так растерялись, что совершенно не знали, что и делать. Убежать он не имел возможности и в то же время его не было… И только примерно через час святитель оказался стоящим на коленях в пламенной молитве на прежнем месте, как бы покрытый светлым облаком, которое быстро рассеялось. Убийцы были рады, что жертва перед ними, что им не придется отвечать за исчезновение, и они поторопились привести в исполнение приговор…

Приводимая здесь Фотография даёт некоторое представление о внешнем облике убиенного Архиепископа Андрея (Ухтомского), в его "катакомбном" виде…

Святый священномучениче, святителю отче Андрее, моли Бога о нас!

10. Схи-епископ Пётр (Ладыгин), в прошлом – архиепископ Питирим.

Окончил многострадальную жизнь свою этот известный иерарх Катакомбной Церкви в полной изоляции, будучи глубоким старцем, к тому же слепым, в возрасте 94 лет – 6 Февраля ст. ст. 1957 года (в 3 часа ночи). Он объединял различные группы катакомбников на территории Советской России. В своё время им было рукоположено много тайного священства. Репрессиям со стороны властей он подвергался неоднократно. О нём упоминает один автор в своих воспоминаниях в "Вестнике Р.С.Х.Д.", № 128:

"Наряду с организациями, выпускавшими религиозную литературу, были попытки выступлений и более активных. В бытность мою в Саратове там произошёл такой случай. Отправлялся в лагерь епископ (схи-епископ!) Пётр (уже третий – после епископа Иова и предшествовавшего ему епископа Досифея). Неожиданно у вокзала появилось большое число людей, пытавшихся его отнять. Сопровождающим солдатам с подоспевшей к ним охраной вокзала пришлось стрелять. Происшествие было значительным. Местная газета почувствовала себя обязанной сообщить: жалкие кликуши пытались освободить своего "идола", постыдно нарушив общественный порядок… Скажем, всё это так, – общественный порядок был явно нарушен. Осталось только неясным, кто же проследил момент перевоза (схи-епископа) Петра из тюрьмы на вокзал и собрал так быстро столь самоотверженных людей?" (с. 225).

Непривычный "здесь", но привычный "там", замаскированный, – "катакомбный вид" архиерея даёт представление приводимая фотография.

Вечная память!

Святый священноисповедниче, святителю отче Петре, моли Бога о нас!

11. Епископ Глазовский Виктор (Островидов), викарий Вятской епархии.

Он окончил СПб Духовную Академию, Как иеромонах, был в Иерусалимской духовной миссии. По возвращении в Россию состоял Наместником столичной Александро-Невской Лавры. Хорошо знал митрополита Сергия, как и митрополит, знал его, поскольку в своё время был ректором СПб Духовной Академии. Но епископ Виктор ещё в 1911 году официально высказывался о митрополите Сергие как о иерархе, могущем принести Церкви потрясения:

"Его заблуждения о Церкви и спасении в ней человека мне ясны были ещё в 1911 году, и я писал о нём в старообрядческом журнале, что придёт время и он (митрополит Сергий) потрясёт Церковь…"

(Из письма другу, еп. Уржумскому Авраамию Дернову).

В обновленческое время Преосвященный Виктор твёрдо стоял за православие, в то время как Митрополит Сергий занимал яркую позицию согласия с "Живой Церковью". Но с опубликованием пресловутой "декларации" 1927 года, он занял резко отрицательное отношение к деянию Митрополита Сергия. Владыка Виктор не терпел никаких компромиссов, был прямой и очень открытый по нраву. Будучи в Соловках с 1928 по 1930 год, он очень сошёлся с епископом Максимом. Хотя и был в некотором смысле противоположен ему. Если Владыка Максим смотрел на историю Российской Церкви пессимистично, то Владыка Виктор был оптимистом. Он надеялся на возрождение православия. И был он ко всем заключённым доброжелательно-ласков, каждому находил ободряющее слово. Особенно жалел он молодых "урок" (воришек). Посылки, приходившие к нему, сразу раздавал, не оставляя для себя ничего…

Но в вопросах веры и благочестия, как уже сказано, был непоколебимо твёрд, не принимал совершенно никаких компромиссов. И поэтому первый изо всей иерархии Российской Церкви выступил с обличениями против митрополита Сергия.

Погиб он в безвестности, где-то в Соловках, на Май-Губе, примерно в 1934 году.

Вечная память!

Святый священноисповедниче, а возможно и мученице, святителю отче Викторе, моли Бога о нас!

12. Епископ Серпуховской Максим (Жижиленко).

О нём уже было говорено прежде в связи с деятельностью Святейшего Патриарха Тихона, интимным другом которого стал будущий епископ Максим, а в ту пору доктор медицинских наук и профессор Михаил Александрович Жижиленко. Святейший в беседах с ним пришёл к заключению, что:

"Верность советской власти, выражаемая в выполнении её "политических" требований, с необходимостью влечёт к неверности Христу, к нарушению всех принципов христианской веры, к измене Христу Богу и Его Святой Церкви.

При этих обстоятельствах единственным выходом для Всероссийской Православной Церкви, чтобы сохранить свою верность Христу, – будет в ближайшем будущем уход в катакомбы…" Такова точка зрения Святейшего Патриарха Тихона, переданная Патриархом при конце своей жизни будущему епископу Катакомбной Церкви. И при этом Святейший делает последнее указание, как бы личное для сведения собеседника, а, в сущности, имеющее важное принципиальное значение: "В том случае, если в будущем высшая церковная иерархия, в лице ее возглавителя изменит Христу и уступит советской власти духовную свободу Церкви, – ему (проф. д-ру. М. А. Жижиленко), приняв тайное монашество, стать тайным епископом Катакомбной Церкви…"

Ныне известно, что тайную хиротонию над ним совершили митрополит Петроградский Иосиф и епископ Гдовский Димитрий. Но Богу было угодно, что бы это не осталось тайной от гонителей-врагов. В 1929 году епископ Максим был арестован. Поначалу он получил три года лагерей строгого режима, а потом был арестован в Соловецких лагерях, отправлен в Москву, судим второй раз и приговорён к "высшей мере наказания", к расстрелу. Эту участь свою он предсказал в Соловках ещё летом 1930 года, за год до мученической кончины.

Но можно ли допустить мысль, что специально поставленный для Катакомбной Церкви епископ бездействовал как епископ этой Церкви? Что он не рукопологал далее тайно не только в пресвитерский, но, что более важно, в епископский сан никого? Конечно, такую мысль надо отвергнуть, как противоречащую его собственному назначению. И если мы никаких данных об этом не имеем, то это не означает, что таких рукоположений и не было совсем. Повторный суд и расстрел этого епископа как будто говорит о том, что было вскрыто "что-то" очень важное, что привело этого епископа к мученической кончине. А что именно, мы не можем теперь знать. Быть может, в будущем узнаем, в чём его обвиняли. Но характерно то, что "суд" над ним был закрытый. Это уже доказывает "что-то"!

Епископ Катакомбной Церкви Преосвященный Максим, заранее прощаясь в Соловках с близким человеком, просил всех молиться о нём после его смерти. Он в возрасте 46 лет был расстрелян в Москве 6 июля 1931 года, или 23 июня ст. ст., в день Чудотворныя иконы Владимирская и в канун Рождества Предтечи Господня Иоанна.

Святый священномучениче, святителю отче Максиме, моли Бога о нас!

13. Епископ Глуховский Дамаскин Цедрик), викарий Черниговской епархии.

Родился он около 1880 года. Среднее образование получил семинарское. Далее окончил агрономический институт и институт восточных языков. Принял монашество и отправился в Пекин в Православную Миссию. Вернувшись в Россию, в Киеве был слушателем Киевской Духовной Академии. В одной из своих проповедей коснулся сбывшегося предчувствия Вл. Соловьева о грозном нашествии тёмных сил на Россию. Усиленно боролся с обновленчеством. О "Живой Церкви" он писал:

"В основе её – ложь, орудие её – насилие, цель её – разложение Православной Церкви!"

За "отсутствием" епархиального архиерея, находившегося в заключении, управлял Черниговской епархией. Многократно арестовывался. В 1925 году был арестован в Москве вместе с Митрополитом Петром, Местоблюстителем Патриаршего Престола и другими архиереями, близкими к Местоблюстителю. После этого ареста он сослан в Туруханский край, жил в гор. Красноярске и других местах. В конце 1926 года имел встречу с митрополитом Кириллом, после чего они остались на всю жизнь единомысленными, связанными искренней любовию друзьями, и поддерживали деловую связь перепиской.

С появлением "декларации" митрополита Сергия Владыка Дамаскин писал много писем и рассылал их через верных людей во многие города России. В этих письмах он всесторонне рассматривал деяния митрополита Сергия и приходил к выводу, что деятельность его катастрофична для Российской Православной Церкви:

"Это не – легализация (Церкви), а – ликвидация!", – писал он.

Освобождённый из ссылки, он, проезжая через Москву в декабре 1928 г., имел продолжительную беседу с митрополитом Сергием, после которой окончательно порывает с ним всякую связь.

В 1929 году Вл. Дамаскину удаётся снестись с Местоблюстителем Митрополитом Петром через верного человека, доставившего послание епископа Дамаскина и другие материалы на остров Хэ.

В том же году епископ Дамаскин попадает в лагерь на Соловках. Здесь он – по лето 1934 года. Жизнь его здесь протекает в непрестанной, сосредоточенной молитве. Летом он получает "свободу" на несколько месяцев и все силы свои вкладывает в организацию тайной ("Катакомбной") Церкви. Но в ноябре 1934 года его опять арестовывают и отправляют в ссылку в Казахстан, с пешими переходами на большие расстояния. На одном из этапов он нёс на себе ослабевшего собрата и тем спас его от неминуемого расстрела как "отстающего".

В 1935 году он был арестован в Казахстане и отправлен в Сибирь… По одним сведениям он, спасая на этапе от гибели священника, одетого в подрясник, снял с себя рясу со словами:

"у кого две одежды, тот дай неимущему!" (Лк. 3, 11),

и одел замерзающего, а сам простудился и погиб при переправе баржей, на которой везли этап по реке… А по другим данным он погиб в тюремном лазарете от гангрены отмороженных ног…

Праведник этот жил на земле около пятидесяти лет.

Святый священноисповедниче, святителю отче Дамаскине, моли Бога о нас!

14. Епископ Красноярский Амфилохий (Скворцов).

Родился он в 1885 году. Окончил Духовную Семинарию и Академию в Казани. Избрал для себя специальность – православное миссионерство. Блестяще защитил кандидатскую диссертацию на миссионерскую тему. Специализировался по изучению монгольского языка и ламаизма. Назначен преподавателем Казанской Духовной Академии по кафедре монгольского языка и обличения ламаизма.

В 1922 году рукоположен в сан епископа, викария Уфимского.

Боролся с обновленчеством, его приглашали обновленцы в проектируемую комиссию по примирению обновленчества с православием. Он ответил им резким письмом:

"Наше примирение с Вами возможно только тогда, когда Вы отречётесь от своих заблуждений и принесёте всенародное покаяние…"

Был епископом Донским и Новочеркасским, а затем, с 1929 года, стал Енисейским и Красноярским.

С политическим курсом митрополита Сергия был несогласен. Покинул, в связи с этим, свою кафедру и удалился в дремучие леса Сибири… Примыкал к группе "не поминающих". По совету митрополита Кирилла примыкал к "Даниловскому" направлению.

В 1934 году, как сообщает протопресвитер Михаил Польский, был известен по всей Сибири, как бесстрашный обличитель деяний митрополита Сергия. Пользовался всеобщей народной любовью. Произносил такие смелые проповеди против безбожия и богоборства власти, что народ ждал ареста владыки Амфилохия каждую минуту. И одна женщина воскликнула на самой проповеди:

"Да разве можно так?! Вот и арестуют Вас!.."

Он здесь же ответил ей:

"Только так и надо, Екатерина!.."

Крайне мужественный и самоотверженный был иерарх… Он арестован в сороковые годы. Бесследно исчез в лагерях, как и многие прежде и после него. Но верующий народ его не забыл, всё ждет до сих пор его возвращения.

Святый священноисповедниче, а может быть и мучениче, святителю отче Амфилохие, моли Бога о нас!

15. Епископ Козловский Алексий (Буй), управляющий Воронежской епархией.

Этот епископ в Катакомбной Церкви как раз тот, к кому фактически перешло преемство после Митрополита Иосифа и Архиепископа Димитрия. Об этом иерархе отсутствуют сведения после 1931 года. В этом году он кончал свой срок в Соловках. Не исключена возможность, что отсутствие сведений о нём объясняется тем обстоятельством, что он сразу по освобождении был вынужден уйти в "катакомбы", т. е. начал вести жизнь без официального местожительства…

Известно одно "Послание Епископа Алексия к православному клиру и мiрянам Воронежской епархии" от 9/22 января 1928 года, – иными словами, послание, близкое ко времени издания митрополитом Сергием своей "декларации", которая имеется в виду в послании. В нём даётся краткая формулировка того "расхождения" с митрополитом Сергием и его последователями, которая остаётся в силе и до сих пор, с постоянно увеличивающимся материалом доказательств против "сергианства". Он пишет:

"… Мы к великому нашему прискорбию обнаружили в последних деяниях возвратившегося к своим обязанностям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, Митрополита Нижегородского, стремительный уклон в сторону обновленчества, превышение прав и полномочий, предоставленных ему, и нарушение св. канонов (решение принципиальных вопросов самостоятельно (единолично), перемещение и увольнение архиереев без суда и следствия и т. п. См. Кирилл, прав. 1, Ап. пр. 34).

Своими противными духу Православия деяниями Митрополит Сергий отторгнул себя от единства со Святой Соборной и Апостольской Церковью и утратил право предстоятельства Русской Церкви.

Православные святители и пастыри пытались всячески воздействовать на Митрополита Сергия и возвратить его на путь прямой и истинный, но «ничтоже успели»".

И далее Преосвященный епископ Алексий говорит в послании:

"Ревнуя о славе Божией и желая положить предел дальнейшим посягательствам Митрополита Сергия на целость и неприкосновенность Святых Канонов и установлений церковного порядка и незапятнанно сохранить каноническое общение со своим законным Главою Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Митрополитом Петром Крутицким, – Высокопреосвященнейший Митрополит Иосиф и единомысленные ему православные архипастыри осудили деяния Сергия и лишили его общения с собою…

Управляющий
Воронежской Епархией
Епископ Козловский
Алексий.

Печать. Январь 9/22 дня 1928 года.

Память св. Филиппа Митрополита Московского. Воронеж."

При этом припоминаются слова, сказанные Преосвященным епископом Максимом, священномучеником, в Соловецком концлагере, незадолго до его мученической кончины:

"Тайная, пустынная, Катакомбная Церковь анафематствовала (отлучила от себя) «сергиан» и иже с ними…"

Это "отлучение" ("анафема") явилась духовно прежде как средостение, как препятствие между Катакомбной Церковью и новообновленческим сергианством. В послании Преосвященного Алексия проведена именно эта мысль:

"…осудили деяния Сергия и лишили его общения (во Христе Иисусе) с собою…"

Но какое может быть общение с тем, кто радуется "радостями" советской власти и печалится её "неудачами"?!

Митрополит Сергий прежде своими деяниями, "анафемой" исповеднической и мученической Церкви Христовой создал себе такую духовную преграду для общения во Христе, что это отлучение действительно существует и это было подтверждено в ответном акте Православных Архипастырей. И, слава Богу, что память об этом сохранилась в послании Преосвященного Алексия.

Нет вестей о последних днях этого иерарха. А поскольку их "нет", то это свидетельствует о том, что он устоял в гонимой истине, будучи сохранён Тем, Кто говорит:

"Будь верен до смерти и дам тебе венец жизни" (Откр. 2,10).

Святый священноисповедниче, святителю отче Алексие, моли Бога о нас!

16. Епископ Ижевский Синезий (Зарубин).

Рукоположен он во епископа в 1926 году, назначен викарием по епархии Воронежской. В 1928 году становится епископом Ижевским.

После "декларации" митрополита Сергия находится в оппозиции к нему. В связи с этим, в 1930 году уходит на покой и живёт в Ижевске, не скрывая своего несогласия с митрополитом Сергием и отхода от него. Преданный м. Сергием "суду" и "запрещённый", он продолжает служить, не считаясь и с сергианским епископом. По мере того, как митр. Сергий, опираясь на советскую власть, теснит непризнающих его, епископ Синезий уходит в катакомбы. Он принимает вид странника. Ходит по "Святой" когда-то Руси, а теперь падшей, многогрешной, – в лаптях, подпоясан верёвкой, волосы и борода торчат клочьями, на спине котомка… Кто бы подумал, что это – архиерей?! Он научал и поучал православных христиан, в этих трудных условиях, пути ко спасению. Говорил и о молитве Иисусовой, как удобном и необходимом делании… Говорил и о внешних условиях Церкви гонимой:

"В открытые храмы отнюдь не ходить. Они ловушка. Там нет православия. Там одна форма без содержания… Там то, о чем сказал Господь:

"Оставляется вам дом ваш пуст!" (Лк. 13, 35).

Господь наказал нас за грехи наши. Церкви Христовой там нет, –осталась только мнимая видимость. Истинные пастыри уничтожены, в тюрьмах, в ссылках, в бегстве. А то "священство", что осталось, как правило, партийные, атеисты. И эти "священники" создают там то, о чём сказано во Святом Евангелии: "мерзость запустения". И от этой "мерзости" велено нам "бежать в горы". А это то же самое, что "бежать в пустыню", как сказано в "Откровении"… Бежать молитвою к Богу! Он, Всевышний, не оставит нас, уповающих на Него, нас – сирот. Он силен нас защитить, сохранить от всякого зла, от враг видимых и невидимых… Спасти нас!.."

Господь даровал ему дар ясновидения. Но он прикрывал его юродством. Предсказанное сбывалось иногда через много лет. Так одной монахине он дал детские пелёнки. Она возмущалась:

– Что это такое?!

А он ответил:

– Пригодится!

И через десять лет она попала в лагерь… И ей пелёнки "пригодились"!

По поводу его Христа ради юродства, не понимая этого подвига, смеялись над ним. Даже один митрополит, впрочем сергианский, Мануил, отметил эту "странность"…

Умер Вл. Синезий, "присно в пути сущий", как странник, у случайных верующих людей и похоронен тайно, как сам заповедал, в огороде. И, может быть, никто не узнает, где могила его!

Это символ смерти и места упокоения епископа Катакомбной Церкви!

Святый священноисповедниче, святителю отче Синезие, моли Бога о нас!

17. Епископ Бузулукскний Сергий (Никольский).

Он окончил Духовную Академию. Рукоположен Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Ефремовского, викария Тульской епархии. Совершая это рукоположение накануне своей мученической кончины, 23 марта/5 апреля 1925 года, Святейший Патриарх, "архиерей сый лету тому" (Иоан. 11, 49) предсказал новопосвященному Епископу Сергию его мученическую кончину. Вручая ему архиерейский жезл, Патриарх Тихон сказал:

"… Архиерейство – великая честь, но с ним связаны и великие страдания. Через страдания же – к небесной славе!.."

За непризнание "нашего", как выражались чекисты-следователи, митрополита Сергия, епископ Бузулукский Сергий был арестован вместе с одним игуменом (его имя забыто). Выведенные непреклонной твёрдостью исповедников чекисты приговорили их к самой жестокой мере; или епископ и игумен должны сдаться или ужасная, медленная смерть… Их поместили в камеру-крысятник. В этой камере, вместо пола – водяной бассейн и большой кряж плавает на воде, способный держать на себе несколько человек. А в стенах камеры – норы, в которых сидят голодные крысы, готовые нападать на людей, как на предоставленную им "пищу". Никто не выдерживал пребывания в этой камере. Все, при виде этих бесчисленных хищников, непрестанно нападающих, сразу соглашались принять на себя любое, предъявленное "следствием" обвинение и требование. Только бы избавили их от крыс, от этой ужасной смерти. И палачи, сажая в этот крысятник епископа и игумена, были уверены, что добьются "своего", желаемого результата… Но желаемого результата не было!.. Открылась кормушка, металлическое окошко в двери:

– Ну, что, одумались? – спросил надзор. Но ответа не последовало. – Ну, что ж, у нас время есть?! Пока не поздно…

Но исповедники Христовы поняли, что здесь их ждёт неминуемая смерть и обратились к Богу с пламенной, слёзной молитвой, только об одном – об укреплении их принять вожделенную смерть за Христа… Пока они стояли, хищники не могли одолеть их. Но, истомлённые голодом и жаждой, они обессилили и легли. И тогда вся масса крыс по воде набросилась на них. Надзор видел всё это и ожидал, что они начнут умолять спасти их, но напрасно. Святые мученики предпочли смерть, "сладкую смерть за Христа", чем изменить Ему и признать предательство митрополита Сергия "правым делом". Они не попросили милостей у мучителей и, укрепляемые благодатию Божиею, были заживо съедены хищниками…

Великомученическая кончина их произошла 3/16 мая 1930 года в городе Оренбурге.

Святые священномученицы, святителю отче Сергие и иже с ним, молите Бога о нас!

18. Епископат Российской Церкви

Надо воздать должное почитание всему епископату Всероссийской Православной Церкви. Мы отнюдь не говорим о "епископате" сергианского рукоположения и "советской Церкви"… За очень редким исключением, все епископы устояли при жесточайшем гонении на веру Христову и закончили жизнь славным подвигом мученичества и исповедничества.

Приведённые выше имена епископов – только незначительная часть всего состава. И, как говорил хорошо осведомлённый священник в лагере, почти в каждый город России был рукоположен епископ Патриархом Тихоном и того времени епископатом, так что считается, что число всех епископов Российской Православной Церкви приблизительно достигало тысячи архиереев. Несомненно, учитывая и таких, которые были рукоположены тайно.

Некоторые сомневаются в этом и считают такую цифру сильно преувеличенной. Но наличный епископат того времени отдавал себе ясный отчёт в великом "расходе", который понесёт епископат при массовом уничтожении его со стороны гонителей. Сомневающиеся допускают, что число епископов Церкви не превысило цифры трёх сотен. Но пишущему эти строки пришлось читать в Советском Союзе выписку из "Вестника Р.Х.Д." за годы перед войной, что в их распоряжении имеются "некрологи" о мученической кончине 300 иерархов. Это уже доказывает, что точка зрения сомневающихся ошибочна. Ведь кроме мученически скончавшихся, есть ещё и скончавшиеся от болезней и от старости.

Но можно ли считать, что даже в этом случае, с прибавлением "мирно" скончавшимися, у нас имеется полная информация о количестве епископата? Конечно же, нет. Здесь совершенно не учитываются те епископы, которые рукоположены тайно. Например, епископ Уар, пользовавшийся большой известностью в средней России. До сего времени имеются стойкие группы катакомбников, которые ведут начало от него и пользуются его руководством… А группа Уфимских епископов, во главе с архиепископом Андреем Уфимским, о котором новообновленческий "митрополит" Мануил ошибочно сообщает необъективные данные, – об этой группе епископов, очевидно, не сообщается нигде в главных источниках… В лагерях, в пятидесятые годы, сидел "епископ Борис", по фамилии Чернов, тоже, насколько можно судить, ни в каких списках не встречающийся… А тайные епископы, которые, возможно, живы и доселе, как епископы – Никодим, Досифей, Алфей и прочие, о которых нет данных, принимать ли их или отвергать и т. п.

А разве только те и существуют, которых мы "знаем"? Ведь наше знание не определяет "существования"!.. Неужели епископы тайной Церкви не понимали, что ожидает Церковь в будущем? Неужели они не позаботились о том, чтобы оставить по себе преемников? Но всё это прикрыто непроницаемой тайной. Только одно несомненно, что Катакомбная Церковь существует!..

VIII
Священство мученической Российской Православной Церкви и Её мiряне

1. Смерть первомученика Российского Духовенства о. Иоанна Кочурова

Первомучеником всего Российского Духовенства, по промыслу Божию, оказался протоиерей отец Иоанн Александрович Кочуров. По окончании Петербургской Духовной Академии ещё в 1901 году он был направлен в Соединённые Штаты Америки, где и нёс служение в городе Чикаго. Это был очень деятельный пастырь. Он изыскал денежные средства для постройки храма и воздвиг в Чикаго прекрасный собор, один из лучших в Соединенных Штатах. Но в революцию 1917 года этот выдающийся пастырь оказался на служении в России, в самом почти центре революционного угара и беснования, в предместий столицы Петрограда, в Царском Селе.

Этот жизнерадостный, открытый, прямой и мужественный пастырь, повстречавшись со столь непривычной толпой крамольных матросов, обратился к ним с вразумляющим словом. Но в ответ на это толпа насильников набросилась на него, избила его до полусмерти и в таком состоянии волочила его, чтобы причинить максимальные страдания, по железнодорожным шпалам.

В этих страданиях первомученик Российского Духовенства и предал свою душу Господу Богу, в Царском Селе в ноябре месяце 1917 года.

На заупокойной литургии, совершённой в Москве Святейшим Патриархом Тихоном по убиенным за веру и Церковь Православную 31 марта/13 апреля 1918 года, имя первомученика протоиерея Иоанна (Кочурова) было помянуто первым после убиенного иерарха – митрополита Киевского Владимира.

Святый священномучениче отче Иоанне, моли Бога о нас!

2. Мученическая смерть отца Петра Скипетрова

Престарелый протоиерей Петр Иоаннович Скипетров был настоятелем храма в честь свв. мучеников Российских Князей Бориса и Глеба, при Невской Заставе, в Петрограде. При этой церкви находилась знаменитая часовня "Иконы Божией Матери всех Скорбящих Радосте". Часовня эта пользовалась особым вниманием простого и бедного люда. А в революцию1917 года, так нежданно налетевшую на Россию, когда вся жизнь превратилась в сплошной ад, сюда стекались сотни тысяч богомольцев, обездоленных людей, чтобы получить в молитве помощь от Чудотворной Иконы и утешительного слова от настоятеля, престарелого протоиерея о. Петра Скипетрова.

Как-то в первые дни революции большой отряд распропагандированных и пьяных матросов и красноармейцев заполнил двор Александро-Невской Лавры. И чекисты потребовали допуска в Собор, чтобы осмотреть серебряную раку с мощами святого Александра Невского.

Вдруг в этот момент, как грозный страж святыни, на паперти храма появляется в епитрахили, с крестом в руках престарелый протоиерей отец Пётр Скипетров. В гневном слове, с одухотворёнными глазами древнего пророка, с гривой седых волос, он пытается предотвратить кощунственное поругание святыни. Но раздается команда, и пули пронизывают тело старца. Чекисты с отрядом шагают через тело убитого и врываются во св. храм. Кто-то из злодеев при этом прикладом размозжил, лежащему с крестом в руках священнику Божию, голову. До вечера залитое кровью тело убитого пастыря лежало не убранным на паперти величественного храма.

Его имя, имя отца протоиерея Петра Скипетрова, было помянуто при заупокойной литургии, совершённой Святейшим Патриархом Тихоном, вторым после митрополита Киевского Владимира и протоиерея Иоанна (Кочурова).

Святым мучениче, отче Петре, моли Бога о нас!

3. Мученическая смерть протоиерея отца Философа Орнатского

Протоиерей отец Философ Орнатский был настоятелем на всю Россию известного Казанского Собора. Настоятель этого Собора был знаменит на весь Петроград как выдающийся оратор-проповедник. После большевицкого переворота власть зорко следила за деятельностью этого священника. А он выступал против неё открыто и небоязненно. Тогда большевики, чтобы запугать этого бесстрашного проповедника, арестовали сперва его двух сыновей, гвардейских офицеров. Но это не остановило пастыря, он продолжал своё беззаветное служение правде Божией в христианской проповеди. Тогда весною 1918 года арестовали и самого старца-протоиерея и посадили в ЧК на улице Гороховой. Внешним поводом к аресту послужило то, что он накануне отслужил панихиду по жертвам красного террора и произнёс глубоко прочувственную проповедь, в которой недвусмысленно указал на власть как виновницу полной разрухи жизни в России.

Этот арест очень взволновал всех верующих Петрограда. Составлены были несколько делегаций для защиты батюшки отца Философа. Делегации не были приняты ЧК. Тогда со всех концов столицы сошлись богомольцы к Казанскому Собору. Образовалась многотысячная толпа народа, готовая защищать знаменитого пастыря. Внушительная процессия, с пением молитв, с преднесением икон и хоругвей, двинулась по Невскому на ул. Гороховую, к зданию ЧК'а. У здания из процессии вышла новая делегация. На сей раз, делегацию чекисты приняли и заверили, что отца Орнатского скоро освободят, что ему ничто не угрожает. Толпа успокоилась, разошлась. Но в ту же самую ночь отца протоиерея Философа Орнатского не стало. Его в эту ночь расстреляли.

У протопресвитера Михаила Польского приведён рассказ шофёра, который возил в Петрограде многих на расстрел, будучи мобилизован. В числе прочих он помнил хорошо, как отвозил на смерть и отца Философа Орнатского:

"Да, что было делать: приходилось и на смерть людей возить, – мобилизовали на это дело. Только трезвым я на это дело не шёл. А уклониться нельзя: тебя самого прикончат. Ну, вот выпьешь бутылку спирта, в голове зашумит и везёшь. Чекисты нам давали спирту на это дело, сколько хочешь. А разве в норме на это пойдёшь… Всяко бывало. Но больше всего запомнился случай, как батюшку Орнатского возил на смерть… Да, батюшка умирал, как истинный святой человек!

Из разных тюрем в ту ночь набрали 32 человека. Говорили, что все – бывшие офицеры-монархисты. Были и молодые, были и седые. Один говорил, что он – полковник гвардии и крепко ругал большевиков:

– Погибните вы, как собаки, как бешеные псы. И будет Россия опять, как была, а вы – пропадёте… Конвойные молчат, слушают. А батюшка Орнатский успокаивает полковника и говорит:

– Ничего, к Господу идём! Вот, примите моё пастырское благословение и послушайте святые молитвы. И стал он читать, что полагается, – отходную над умирающим. Читает чётко, твёрдым голосом. Читает и благословляет.

Ночь была тёмная, дождливая. Все арестованные притихли, крестятся. Конвойные отвернулись. Меня жуть берет, и хмель весь вылетел. Долго ехали, а батюшка Орнатский всю дорогу молитвы читал.

Приказано было везти в Лигово, на берег залива. Приехали. На самом берегу поставили всех рядом. Здесь уже ждали чекисты. Они подходили с наганом и стреляли в затылок. Батюшку рукояткой револьвера с ног сшибли, а потом пристрелили в голову. Всех убитых бросили в море. Потом передавали, что тело батюшки не утонуло и было выброшено волнами у Ораниенбаума. Там его тайком, как говорят, и похоронили жители".

Святый мучениче, отче Философе, моли Бога о нас!

4. Жизнь и живоносная смерть синодального миссионера отца протоиерея Иоанна Иоанновича Восторгова

Происходил Иоанн Иоаннович Восторгов из священнического рода. Его отцом был простой, скромный, чрезвычайно мягкий и добрый, застенчивый сельский священник. Умер он очень рано и оставил матушке троих малолетних детей, – двух сыновей и дочь. Старший из сыновей был будущий знаменитый синодальный миссионер, протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов, начавший свою жизнь 20 января 1864 года. Семейство Восторговых жило в одном из сёл Ставропольской губернии, куда при покойном отце переехало из Тульской губернии.

По окончании образования в Ставропольской Духовной Семинарии, девятнадцатилетний юноша Иоанн был вынужден оставить давнишнюю мечту о высшем образовании. Семья отца осталась без средств к существованию и он, как "кормилец семьи", должен был работать и содержать семью, мать настаивала на принятии священства. Но местный архиерей воздерживался столь молодого рукополагать в священники. Предложенное место псаломщика, как малооплачиваемое, не устраивало, и он стал учителем русского языка в Ставропольской женской гимназии. Когда же младший брат подрос и занял предложенное ранее место псаломщика, то Иоанн Иоаннович продолжил своё образование на звание учителя русского языка. Но брат умирает от несчастного случая и мать настояла, чтобы Иоанн Иоаннович принял священство. И был он рукоположен в сан иерея в день памяти святого пророка Божия Илии, 20 июля 1887 года и занял место покойного отца в том же селе. Но вскоре молодой батюшка получает перевод в Ставропольскую гимназию на должность преподавателя Закона Божия, а затем на ту же должность в Тифлисскую гимназию и, одновременно, назначается епархиальным миссионером Грузинского Экзархата, в распоряжение Экзарха Грузии – архиепископа Владимира, назначенного в 1892 году, – будущего первомученика Всероссийския Православныя Церкви (25 января 1918 года).

Но отца Иоанна не удовлетворяет миссионерская работа в Грузии. Он изучает язык сирохалдеев-несториан и, по благословению Экзарха Грузии, едет в Персию и начинает очень трудную работу по присоединению к Церкви Православной сиро-халдейских несториан. Упорная борьба его увенчалась через годы успехом. Три несторианских епископа: Мар-Илиа, Map-Иоанн и Мар-Мариан переходят в православие…

Но переведённый на кафедру Московскую в 1898 году бывший Экзарх Грузии архиепископ Владимир приглашает с собою и энергичного пастыря, отца Иоанна Восторгова, на должность епархиального миссионера. Однако, вскоре Святейший Синод назначает отца протоиерея синодальным миссионером, с охватом всей Российской Империи. На этом высоком посту протоиерей отец Иоанн Восторгов пробыл до самой мученической своей кончины (23 августа 1918 года).

В своей кипучей деятельности отец протоиерей Иоанн Восторгов воскресил забытый образ священника допетровской эпохи, когда и священники и архиереи не ограничивались только совершением богослужений, но являлись подлинными духовными вождями народными, охватывавшими весь быт народа в семейном, общественном и государственном отношении. И здесь протоиерей Иоанн Восторгов действовал в полном согласии со своим каноническим начальством, правящим архиереем, – архиепископом Московским Владимиром.

Неисчислимы его разъезды по всем углам огромной России, – и везде его проповеди, беседы, призывы к народу. Он – неутомим, он – повсюду, где нужна его помощь. Он со своим огненным словом – даже в самых далёких краях необъятной Родины: Иркутск, Петропавловск-Камчатский, Тобольск, Омск, Харбин и т. д. В связи с переселенческим движением в Сибирь явилась спешная задача организации церковной жизни на новых местах, а священников не хватало. В течение одного года их надо было воспитать столько, сколько требовалось. За это дело взялся протоиерей о. Иоанн Восторгов. И блестяще справился с этой, казалось бы, неразрешимой проблемой. Из способных псаломщиков и сельских учителей он подготовил таковых на специальных семинарских курсах. Особенно поразительные результаты были достигнуты учащимися, обучавшимися церковной проповеди по методу о. Иоанна.

Но на своём выдающемся посту всероссийского миссионера, такой человек незаурядного ума и исполинской энергии как протоиерей отец Иоанн, получил широкое благодарное признание народа. Но он одновременно нажил себе и ярых врагов – либералов и революционеров. Излюбленное оружие их – озлобленная и тёмная клевета — сопутствовала его славе, да и сама она была его "славой". "Черносотенец" и "мракобес" – вот эпитеты, какими награждал его лагерь революции.

И, конечно, он был предопределён к мученичеству всем своим прошлым, своим благодатным, пророческим словом в течение десятилетий, обличавшим подготовляемую революцию. Он призывал российский народ сплотиться около Церкви и веры православной, вокруг престола Православного Царя… Призывал он народ к покаянию, к признанию своей великой виновности перед Родиной. Его обличительное слово, и устное и письменное, было обращено, главным образом, к интеллигенции, забывшей о своём служении Отечеству и в угоду Западу подкапавшей все устои Государства Российского…

Духовное безумие охватило значительную часть российского народа. И тот, кто всё это видел и умолял, и обличал, во дни революционной бури должен был заплатить за свое слово своею кровию…

Тем более, что протоиерей Иоанн Восторгов, как настоятель Храма Василия Блаженного, находящегося на Красной площади, в нескольких шагах от Кремля, когда у власти были уже большевики, – прямо как бы вызывал их на это своею несокрушимой смелостью. Не было случая, чтобы он в проповеди не упомянул советской власти, как власти антихристова богоборства! По воскресным дням он служил молебны под открытым небом на Красной Площади, и каждый раз произносил проповедь. Слова его были слышны на стенах Кремля, где всегда стояли на посту чекисты. В самом храме в толпе народа всегда были агенты власти…

Батюшка отец Иоанн готовился к смерти за правду Божию каждый день, каждый час, всякую минуту и был готов, чтоб засвидетельствовать это пролитием своей крови!

Существует несколько различных версий расстрела отца протоиерея Иоанна Восторгова. Одна из них приводится по архиву в книге "Новые Мученики Российские" протопресвитера Михаила Польского. Согласно этой версии расстрелянных было восемь человек:

Епископ Селенгинский, викарий Забайкальский Ефрем (Кузнецов),

Синодальный миссионер, настоятель храма Василия Блаженного, протоиерей Иоанн Восторгов,

ксендз Лютостанский с братом,

Председатель Государственного Совета Иван Григорьевич Щегловитов,

б. министр Внутренних Дел Николай Алексеевич Маклаков,

бывший министр Внутренних Дел А. Н. Хвостов и Сенатор С. П. Белецкий.

По просьбе отца Иоанна Восторгова разрешили всем осуждённым помолиться и проститься друг с другом. Все опустились на колени, сознавая, что молятся "последний раз" в этой жизни. Потом подошли под благословение к епископу Ефрему и к отцу Иоанну. Батюшка Иоанн сказал "последнее слово" о уповании на милость Божию и о неминуемом возрождении дорогой Родины, России… "Я – готов!" – сказал о. Иоанн, обращаясь к конвою. Всех поставили рядом лицом к могиле… Убийца отца Иоанна подошёл к нему со спины, взял левую руку, вывернул её за поясницу, приставил револьвер к затылку и выстрелил, одновременно толкнув отца Иоанна в могилу. Тоже самое проделали с другими осуждёнными. В нервном напряжении С. П. Белецкий рванулся и быстро отбежал в сторону, но настигнутый пулями упал, его "приволокли" к могиле, пристрелили и сбросили вниз.

Где их расстреляли? Это – неясно. Одно из двух: траншеи-могилы рыли другие заключённые ежедневно или на Ходынском поле, или на Ваганьковском кладбище.

Со слов конвоя выяснилось, что палачи, когда "присыпали" землёю свои жертвы (на их обязанности было немного "присыпать" землёю свои жертвы, а потом уже "зарывать" убитых приходилось заключённым), делились своими впечатлениями и все высказывали глубочайшее удивление тому, как держали себя отец Иоанн Восторгов и Николай Ал. Маклаков, – неустрашимо, бестрепетно, героически приняли они свою мученическую смерть.

Ведь мученическая смерть батюшки Иоанна Восторгова явилась окончательной проверкой его жизни. Она свидетельствует о его мужественном исповедании глубочайшей веры и твердейшего упования, которому он служил в продолжение всей своей жизни. И умер он так же, как и жил, – доблестной смертью христианина-мученика.

Есть и иная версия. Это – явно созданная агентурой ЧК. Не в продолжительном времени после этого расстрела и молвы среди населения и заграницей о героическом поведении при этом отца протоиерея Иоанна "потребовалось", путем злостной провокации, внести смущение, прежде всего, в верующую среду. Для этого была выпущена брошюра, изданная в Финляндии, в которой рассказывается следующее о расстреле "восьми"… "Восьмой", оказывается, был включён в эту группу "по ошибке". И он был освобождён, уже стоя в ожидании смерти у общей могилы. Когда стали проверять по списку, выяснилось, что этого "восьмого" в нём не оказалось, и поэтому его вернули в тюрьму. А тюрьма, в свою очередь, выпустила его на свободу, и таким образом он оказался в Финляндии…

И вот этот "восьмой" рассказывает об относительно спокойном поведении перед расстрелом всех, "кроме протоиерея Иоанна Восторгова". Он впал в истерику: кричал, "ревел", плакал, молил о пощаде… Ноги его не держали. Он свалился на землю. И этому "восьмому" пришлось его нести на себе на место казни. У всех Восторгов вызывал, с одной стороны жалость, а с другой, и отвращение к проявленной им животной трусости…

Всё это сплошная ложь. Чекистам, во что бы то ни стало, надо было оклеветать святой мученический подвиг прот. о. Иоанна…

Но есть и ещё некая версия. Она передаёт важную подробность. Оставив в стороне другие жертвы расстрела, она сосредоточивает всё внимание на одном о. Иоанне Восторгове. По этому свидетельству о. Иоанн перед самой смертью обратился к убийцам с таким словом, что они, простые исполнители пролития крови, несмотря на страшную "ответственность" перед "новой властью", отказались стрелять в него…, и ушли. Конечно, их самих ожидала за это смерть. Не могли же таких свидетелей происходящего оставить в живых!

А расстрелять богодухновенного мученика вывели отряд совершенно непонимающих по-русски, китайцев. И китайцы его расстреляли.

Это произошло на братском кладбище 23 августа 1918 года. – Так ушёл о. Иоанн к горячо им любимому первомученику Церкви Российской, митрополиту Владимиру!

Вечная память, вечная память, вечная ему память!

Святии священномученицы, святителю отче Ефреме и отче Иоанне, со всеми сострадавшими с вами, молите Христа Бога о стране Российстей и о нас грешных!

5. Священник отец Тимофей Стрелков (+1918, +1930)

Великое чудо Божие совершилось в жизни священноиерея отца Тимофея. Он был казнён, отрублена была голова, но действием Божиим она в тот же миг "приросла"… Чудо это подобно чуду, происшедшему в жизни преподобного Иоанна Дамаскина, у которого была отрублена рука, но Господь послал исцеление и рука приросла…

Случилось это так.

Священник отец Тимофей Порфирьевич Стрелков проживал в селе Михайловке на Урале, в 12 километрах от районного центра Дувана. Этот глубоко верующий священник был младшим братом другого священника – отца Феодора Стрелкова, ушедшего с войсками адмирала Колчака на восток и там, в Харбине, скончавшегося.

Летом 1918 года, – как передают живые свидетели величайшего чуда, – этот выдающийся священник, отец Тимофей, был арестован красными под Святую Троицу и в тот же день его приговорили как небоязненного исповедника Христова к смертной казни. В ночь на Троицу его вывели пешего из села Михайловки, под охраной конных, в направлении к Дувану. Своего любимого пастыря провожала большая толпа народа. В этой толпе были и представители "новой власти". Одни печалились и плакали, а другие радовались и торжествовали… Толпа народа, несмотря на поздний час, не расходилась. Дошли до села Митрофановки. И здесь всем сопровождавшим приказали вернуться. Все вернулись, и даже конная стража. Остался только один из них, да разрешили матушке, жене священника, идти дальше.

Бедная женщина всё плакала и иногда по временам просила отпустить отца Тимофея. Конвоир молчал, а батюшка Тимофей, обращаясь к ней, говорил:

– Да что ты его просишь? Разве это его воля?! Разве он меня приговорил к смерти? Другие решили лишить меня жизни. А ему приказали, и воля Божия, святая да совершится… Слава Богу, за всё! Слава Господу за Его великую милость, что посылает мне такую смерть… А разве я учил народ плохому?! А его ты не проси… Проси Господа только об одном, о упокоении души моей… О прощении моих грехов: ибо "несть человек, иже жив, будет и не согрешит"… А у меня грехов!.. – Вот, главное, о чём проси… Господи, помилуй, помилуй! Прости меня окаянного!.. – И священник заплакал. Навзрыд плакала и матушка.

Не доходя до районного центра Дувана три километра, свернули с дороги в болото, заросшее мелким кустарником и поднялись на холмик. Уже начинало светать. Занимался день Святой Троицы.

Конвоир ехал на коне, впереди перед ним шёл приговорённый к смерти священник. Рядом шла плачущая матушка… Отец Тимофей горячо, со слезами молился, прося укрепить его на предстоящий подвиг мученический. Он смиренно благодарил Господа за такую кончину…

Вдруг всадник выхватил из ножен шашку, сильно взмахнул вверх и ударил шашкой по шее. Голова мученика была срублена и он упал как скошенный… Матушка закричала и в ужасе бросилась бежать… Сам отец Тимофей только видел тот миг, как сверкнул над головой клинок шашки и больше он ничего не помнил… Удар был точный и сильный, – голова не отлетела в сторону, а упала вместе с телом… Что было с ним дальше, сам отец Тимофей не помнит. Но он очнулся, лежа на спине… А палач ускакал в погоню за матушкой. Догнал. Соскочил с коня и отнял у неё обручальное кольцо… А потом он прискакал к зарубленному отцу Тимофею, нагнулся и ударил его ещё раз шашкой по голове и разрубил щёку и руку (рукой о. Тимофей закрывал лицо)…

А матушка, придя в Михайловку, рассказала, как отец Тимофей, на её глазах, был зарублен… Снарядили подводу и поехали забирать его труп. Но каково же было их удивление и радостный трепет, от совершившегося над священником невероятного чуда Божия, когда они его нашли живым, всего в крови, но со шрамом вокруг всей шеи, свидетельствующим, что голова была отрублена и несказанным чудом исцелена… Когда была смыта запекшаяся кровь, то под нею оказался вполне заживший свежий шрам вокруг всей шеи в виде как бы ярко красной нити. Никакого процесса воспаления не было. Отец Тимофей показывал всем близким этот шрам, свидетель удара.

Привезли его, как мёртвого, заброшенного ветками, к его родному отцу Порфирию, жившему на мельнице вне села. Здесь, у родного отца, зарубленный скрывался месяца полтора, а потом ушёл из этих мест и скрывался около 12 лет, доколе не претерпел вторую смерть за Христа…

Но и в этот период Господь Бог сотворил ещё чудо в жизни отца Тимофея. Он скрывался, переходя с места на место. Зашёл в один монастырь на Урале. Попросился у отца игумена перебыть временно. Сказал, что он – священник, показал наперстный крест. Настоятель разрешил. Но это заметили со стороны. Явилась комиссия, начали проверять по списку всех жильцов обители.

– Сколько у Вас монахов в обители? – спросил председатель комиссии у Настоятеля.

– Тридцать два! – ответил он.

Поставили столы и начали проверять.

Отец Тимофей, погружённый в молитву, как и все монахи, был тут же. Стоял он рядом со столом, опёршись на печку. Проверили всех:

– Точно, тридцать два. – Вот удивительно!.. – говорила комиссия.

Но отца Тимофея, стоявшего рядом со столами, не "нашли", как будто не видели. При уходе чекистов игумен собрал всю братию и рассказал о дивном чуде милости Божией и отслужил благодарственный молебен за двойное чудо, не только со священником, но одновременно и за чудесное избавление всей обители от неминуемой смерти…

После этого случая отец Тимофей удалился из этих мест и проживал тайно на станции Сим, около Уфы. Здесь он в домашней церкви служил до последнего своего ареста и смерти в 1930 году.

"Случайно" оказался один свидетель его смерти, раб Божий Александр Богданов, сидевший в ту пору в тюрьме. Ему приказали запрячь сани, (дело было зимою). И ночью троих, видимо священников, вывели из тюрьмы связанными и с заткнутыми ртами, чтобы не могли кричать. "Один из них, – как рассказывал свидетель, – высокого роста", – это и был отец Тимофей. Наутро А. Б. нашел сани во дворе тюрьмы все в крови. Их всех порубили.

Говорили в народе, что тот, кто в 1918 году дал приказ зарубить отца Тимофея, приходил к нему тайно и каялся в своём грехе… Но слух прошёл по селу о великом чуде – что "зарубленный – жив". Это дошло через годы и до того палача, что зарубил о. Тимофея. Но палач только усмехнулся:

– На гражданке (на гражданской войне) я многим головы рубил. И ни одна не приросла. И у того "попа" – тоже самое, не могла прирасти… Он не ожил! А если какой-то – живой, так это – другой, а не тот, зарубленный… "Посля моево удара нихто ни воскреснит!" – хвалился он…

Святый священномучениче, отче Тимофее и иже с ним, ихже имена Ты, Господи, веси, моли Бога о нас!

Это краткое житие святого мученика иерея Тимофея говорит нам, быть может, об одном из самых ранних случаев существования Катакомбной Церкви. И это относится к 1918 году и продолжается до 1930 года. Так что наше утверждение, что тайная, пустынно-пещерная Церковь появилась одновременно с антихристовой по духу "советской властью", безусловно, имеет прочное историческое основание. Примечательно, что как Православная Апостольская Церковь получила своё – благодатное начало в День Сошествия Св. Духа на Апостолов, так и Катакомбная Церковь ведёт своё начало со дня Св. Троицы 1918 года.

6. Миссионер протоиерей отец Симеон Могилёв

Отец протоиерей Симеон Николаевич Могилёв, миссионер, родился в 1874 году, расстрелян в 1929 году.

Арестован он был в деревне Болдырёвке, Екатерининского района, Оренбургской области в 1929 году в день Преполовения, в тот момент, когда он обходил с молебнами все дворы села. После ареста его сразу отправили в Оренбург. Здесь он сидел до сентября. Из Оренбурга увезли его 8 сентября 1929 года, в день Рождества Пресвятыя Богородицы. В этот день разрешили народу с ним попрощаться. А народу было много. Во время прощания он говорил верующим:

– Стойте, братия и сестры во Христе, мужественно стойте в вере православной. Не имейте общения никакого с ересью сергианской, с её еретической "церковью". Ересь эта признаёт власть антихриста – властью "от Бога"… Если кто уклонится в эту ересь, то и мученичество его не спасёт от этого великого греха… Я хотел бы, чтобы Вы последовали за мною и были бы там, где и я. Прошу Господа укрепить меня и Вас на этот подвиг, запечатлённый святым мученичеством за веру истинную, веру православную… Умоляю Вас, стойте в вере православной, стойте крепко, непоколебимо. Прошу Господа, прошу и Вас, чтобы Вы просили обо мне укрепить меня, дать мне милость свою, мне, недостойному, принять святое мученичество за Него. Но, если я вернусь из тюрьмы, – не верьте мне и не подходите ко мне. Это бы значило, что я изменил Христу. Все крепкие духом и верою уходят только "туда", но не возвращаются оттуда "сюда"…

– Деточки, прошу Вас, умоляю, стойте непоколебимо… Никого после меня не принимайте… Все, все отступили… Что делать? Будем страдать вместе, хотя и по-разному… О, какая была бы для меня радость, если бы я явился пред Господом, и Он спросил бы меня:

– Пастырь, а где твоя паства?

А я повернулся бы к Вам и сказал бы:

– Господи, вот моя паства!.. Ведь Вы – моё оправдание, Вы и обвинение моё… Какой пастух, такое и стадо!.. Но какой срам, какой позор и ужас для меня будет, если я повернусь, а за мной – никого нет!…

Деточки мои, дорогие, возлюбленные во Христе! Ещё раз, и уже в последний, умоляю Вас; стойте о Господе, не входите ни в какое общение, в соприкосновение с ересью антихристовой!…

Да благословит Вас ныне Сам Господь, Спаситель наш и Бог, Иисус Христос на подвиг долгий, на годы и годы, и я благословляю Вас на этот труд и подвиг духовный…

Так говорил отец Симеон, прощаясь с народом. И дивно то, что никто не помешал ему говорить так…

Отец Симеон был очень строг в отношении защиты православия. Один из его пасомых привёз крестить младенца и взял двенадцатилетнюю девочку в крёстную мать. Но эта девочка ходила в обновленческую (сергианскую) церковь. Узнав об этом, отец Симеон не разрешил этой девочке стать восприемницей, "крёстной", так как она – обновленка.

Ещё пример его строгости.

Был съезд священников в 1928 году. Отца Симеона привезли в санях, уже съезд заседал. Он вошёл, одетый в тулуп, подпоясанный веревкой. И, не раздеваясь, сразу начал говорить:

– Вы изменили Христу Спасителю… Вы – не пастыри. Вы – иуды-предатели…

В зале были два или три епископа и все разбежались…

Отец Симеон был широко известен как миссионер!..

Отец Спиридон, сподвижник отца Симеона, предсказывал, что "его не будет". Тоже самое говорил и отец Павел. Он ответил одним женщинам, когда они восторгались отцом Симеоном:

– Какой батюшка, какой батюшка! Нам бы хоть еще раз хотелось повидать его…

На это отец Павел ответил:

– Нет, нет. Его уже не увидите. Заберут его… Его возьмут…

В завещании о. Симеон писал: "Оставляю Вам старушку – мать и семью в 9 человек (приютил сирот), – поддержите их… А я иду туда, куда Господь меня зовёт…"

Из Оренбурга его перевели в Новосибирск. Из Новосибирска – в Абакан, В Абакане его расстреляли. Так было официально сообщено родному брату на его запрос.

На фотографии 1924-25 года изображены: о. Тихон, о. Спиридон, о. Симеон и Егор Никифорович, – все сподобились принять мученичество.

Святии священномученицы, отче Симеоне и иже с ним, молите Бога о нас!

7. Священник отец Иоанн Слободянников (+1918/19 г.).

Отец Иоанн деятельно отдал свою жизнь за жизнь ближнего своего, последуя словам Христа Спасителя. Он, в числе многих, был взят карательным отрядом красных. Каратели выстроили всех приготовленных к расстрелу перед пулемётом. Но в последний момент кому-то пришла мысль, что достаточно будет расстрелять и десятую часть задержанных, чтобы запугать население станицы. Дело происходило в одной из станиц Войска Донского, и сам отец Иоанн был донской казак.

Приказали рассчитаться на-десять. Отцу Иоанну выпал номер рядом с тем молодым казаком, которому приходилось умереть.

– Брат во Христе! – обратился о. Иоанн к стоящему рядом. – Господь зовёт меня к себе. Становись на моё место, а я на твоё. И молись обо мне, грешном и недостойном отце Иоанне. Ибо Господь Иисус Христос говорит: "Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя!" (Иоан. 15, 13). А ты, брат, живи пока… Господь да благословит тебя!..

– Десятые, – раздалась команда, – три шага вперед… Сомкнись!

Остальных задержанных распустили к слёзной радости родных и близких. Но приговорённых к смерти скосил пулемет. Пал среди них и отец Иоанн. Это был молодой священник, не многим старше того, кому он уступил своё место. Об этом случае передал сам спасённый.

Святый священномучениче, отче Иоанне, моли Бога о нас!

8. Священник, бывший "красный" прокурор

Один священник, вспоминая дни, проведённые в тюрьме, рассказывал о пережитом:

"В камере нас было восемь человек, и все мы оказались при ближайшем знакомстве священниками. Был между нами один, который открыто, исповедал перед нами, что он был партийным и, конечно, атеистом. И даже, как юрист, занимал должность прокурора. Рассказывал, что требовал и выносил многим верующим "высшую меру" и что на его совести много смертей христиан. "Но Всемилостивый Господь, – говорил он, – призвал меня к покаянию. Призвал к вере несомненной и, слава Богу, к крепкой вере в Господа Иисуса Христа. И я, став священником, небоязненно везде исповедаю Его, И вот я уже в тюрьме, над которой недавно был "хозяином". И все следователи – мои бывшие знакомые. Говорят они мне, что я "с ума сошёл", что я "стал социально-опасным" и всё прочее, что и я говорил христианам в прошлом. И моё дело идёт к концу… Слава Богу, с Его явной помощью, я тверд и непоколебим в вере. И только прошу, умоляю Господа, дать мне Свою великую милость искупить мои великие грехи мученичеством…"

И вот дали ему "высшую меру" и он ждет, не дождется, исполнения приговора. И, наконец, ночью его вывели на расстрел. Вся внешность его преобразилась, необычно просветлела. Он ликовал, собираясь "с вещами". Прежде чем выйти, он произнёс вдохновенно один из тропарей пасхального канона, с таким величайшим воодушевлением, которого и передать нельзя и в тоже время, обливаясь благодарными слезами полученного от Бога прощения:

"Безмерное Твоё благоутробие (милосердие) адовыми узами содержимии зряще, к свету идяху, Христе, весёлыми ногами, Пасху хваляще вечную!"

Он, мало сказать, радовался, он ликовал, когда его вели на смерть. Попросив у всех присутствующих прощения и посмертных молитв за его грешную душу, он поклонился земно всем и удалился сияющим от счастья, что его ведут на желанную смерть за веру во Христа!

Действительно, он вышел на расстрел "весёлыми ногами", как на величайший праздник своей души.

Святый священномучениче, егоже имя Ты, Господи, веси, моли Бога о нас!

9. Священник отец Александр (Рассказ протоиерея Александра Никулина)

В тюремной камере нас было несколько, но все – священники. Некоторые дремали перед отбоем, другие уснули. Вдруг спавший молодой священник, отец Александр, проснулся в большом возбуждении и привлёк внимание остальных к своему рассказу.

– Проснитесь, пожалуйста, и выслушайте то, что я сейчас Вам расскажу. Вы знаете, что я только что спал. И видел я во сне моего родного отца, священника, убитого большевиками. Он явился мне с прекрасным наперстным сияющим крестом на груди и сказал мне очень важные слова:

– Сегодня ты будешь со мною!

И только что молодой священник отец Александр успел произнести эти слова, как открывается кормушка нашей камеры, и сам комендант тюрьмы говорит:

– Такой-то (его фамилия, имя и отчество) с вещами на выход! Как только кормушка закрылась, отец Александр сказал:

– Ну, вот видите, – это то, о чём мне только что сообщил мой отец, явившийся мне во сне. Это – расстрел! Это – встреча с горячо любимым отцом!.. Слава Богу, слава Богу, за Его великую милость ко мне недостойному и многогрешному!

И он поклонился нам всем земно и уже пошёл к дверям. Но на пороге он повернулся и добавил:

– Да, ещё отец мой сказал: "А Москва провалится!" И это сбудется непременно!..

С этими словами иерей Александр скрылся в дверях…

Мы были просто ошеломлены всем происшедшим. Вскоре мы услышали одинокий выстрел. Это отец Александр "ушёл" к отцу по плоти и к Вечному Отцу Небесному. "Вечная память", – прошептали мы, "со святыми упокой", перекрестились мы. У всех на глазах были слёзы.

А мы скажем:

Святый священномучениче, отче Александре, моли Бога о нас!

10. Старец схиархимандрит отец Михаил Киевский (А. В. Костюк)

По образованию старец был врач и юрист, получивший эти звания ещё до революции. Отличительной чертой этого старца была его любовь ко всем людям. Он её воспринял по преемственности от старца Оптинского иеросхимонаха отца Амвросия – к старцу Голосиевскому иеросхимонаху о. Алексию, от старца о. Алексия – к старице схиигумении Киевской Мисаиле, которую старец иеросхимонах Амвросий, по Божиему откровению, еще 17-летнюю девушку по имени Елизавета, назвал "игуменией". И вот эта схиигумения Мисаила и руководила духовной жизнью старца схиархимандрита Михаила… Любовию христианской он побеждал самых свирепых врагов-чекистов. Нередко они делались даже его тайными покровителями…

Старец ночью вдруг разбудит всех:

– Скорей, деточки, скорей… Всю "церковь" убирайте, уносите всё. Страшный "бес" идет к нам… Скорей, скорей !..

И не было случая, чтобы "извещение свыше" его обмануло. Чекисты являлись свирепые, злые, но ничего в квартире не находили и крайне удивлялись:

– Что такое: церковью пахнет, а церкви нет!

Благодать Божия за непрестанные молитвы старцев, матушки Мисаилы и батюшки Михаила, закрывала все доступы к тайной Церкви…

А батюшка упрашивает "гостей" сесть за стол. Стол и сам их "приглашает". Они нехотя соглашаются, и он их угощает и всё таким, чего и достать в советское время нигде нельзя… Но почитатели батюшки приносят ему всё, а он раздаёт приносимое, прежде всего гонителям… И они, в конце концов, сбрасывают маску суровости, личину "зверя", и начинают быть "хорошими людьми". А он с ними – как искренне любящий их. И не хотят, а делаются против воли, под влиянием любящего их, хотя и на короткое время, другими… Старец надаёт им дорогих гостинцев для "дома". И они, – видя такую несомненную искренность с его стороны, – не могут не заплатить ему ответным доброжелательством. Лёд тает, враги становятся друзьями… Во всём этом явная помощь свыше!

Но вот пришли немцы, и батюшка открылся для всех. К нему хлынул народ. И учёный, и простой люд. И он такой же, — всех и кормит, и поит. Ему помощь отовсюду. И он строит в Киеве храм Божий. И служит в нём. Но с немцами сносится через переводчицу, хотя и знает немецкий язык. И для этой цели приглашает одну молодую еврейку…

– А мы ропщем! – говорит один из послушников.

А Батюшка только ответит:

– Так надо, деточки!

А то и прибавит ласково:

– А дурной ты, Пётр…

А впоследствии мудрость и прозорливость старца открылась… Немцы ушли, а красные пришли. Старца на допросы:

– Какие с немцами дела имел?

А он и назвал переводчицу; "еврейка" – вне всяких подозрений её свидетельство.

Но и до этого много было чудесного… Скажем, пришли два епископа к старцу. И странная была беседа с ними. Старец отвечал на их мысли, а они – молчали. Сами епископы удивлялись (один из них Пантелеймон, а другой Леонтий) этому дару старца… Между прочим, о. Пётр принял благословение от этих "епископов". Старец этого не видел. По уходе их, старец, посмотрев на Петра, удивленно воскликнул:

– Пётр! Да ты такой чёрный, как сажей вымазанный! Это они тебя "благословили"?!.. Иди сюда, иди сюда!..

И старец взял голову Петра и, как бы отирая или смывая "копоть", не выпускал её из своих рук:

– Смотри, каким они тебя черным сделали! От них одна злодать…

Батюшка многих исцелял от болезней. Избавлял и от больших бед. Например, немцы, чтобы наказать одно село за нахождение в нём партизан, окружили село и готовились его сжечь вместе с населением. И несчастные люди отправили к батюшке гонца, девочку лет двенадцати, сообщить о смертельной опасности. Девочка прибежала к месту, где батюшка жил, – она бывала раньше у него. И рассказала обо всём, горько плача и прося помолиться. Старец успокоил девочку, одарил её и отправил в село сказать, чтобы все были спокойны:

– Немцы села не сожгут!

И что же? Девочка – в село, а там великая радость. Немцы решили не наказывать жителей села из-за партизан. И поняли все, что это сделала молитва старца. И жители села собрали большую сумму денег и передали старцу на постройку храма, другие же жертвовали для этой цели коров и прочее. А некоторые соблазнялись: откуда у киевского старца такие большие средства, что мог и храм построить, и кормить людей.

Батюшка Михаил имел дар ясновидения. Для краткости передадим один случай.

В тот день одна из многочисленных послушниц трудилась на его огороде. А он всё около нее, и всё говорит ей о славе и силе мученичества. – Что ничего не может случиться с человеком верующим, что было бы не на пользу духовную, при условии, что человек стоит на страже души своей. Особенно мученичество, этот крайний способ, каким Господь призывает к Себе. Что это великий и славный путь кончающего свою жизнь. И что мученичество может быть и явным, пред всеми людьми, а может быть и тайным, пред Богом и Церковью Небесною. Но равно Господь благословляет принять его…

– Мы слушали эти слова и не могли понять, почему батюшка как бы относил их только к той послушнице?

И с такой заботой о ней он провожал её и особенным благословением благословил её, как бы прощаясь с нею:

– Помни, что Божие благословение тебе дано на всё то, что может случиться с тобою. Молись, молись и молись, – молитву не оставляй!

А у неё, при немцах, стоял на квартире тайно чекист. Она знала, кто он и каков? А в тот самый день он с другим тайным чекистом решил убить свою хозяйку из опасений, что она может его предать. И когда она пришла домой, они приступили к своему делу. Она была связана и поругана. А чтобы не могла кричать, ей в рот заткнули тряпки. Так что не только в горле, но даже и желудке обнаружили их при судебном вскрытии трупа замученной… А старец это знал и готовил её к мужественному перенесению страшных мук, которые послал Господь испытать ей по неисповедимым путям Его промысла…

Старец часто говорил о том, что его могилы никто не будет знать. Так оно и случилось. Он знал и день, и час, когда его арестуют. Накануне он сказал своему послушнику:

– Завтра приди с рясой. У нас будут "гости"!..

Тот и пришёл, как сказал старец, ничего не подозревая. В определённый час сам старец одел рясу и послушнику велел одеть… И вот – чекисты:

– Вы будете Костюк Александр Васильевич?

– Да.

– А это – кто?

– Это мой секретарь, иеромонах Пётр Савицкий.

Был зачитан ордер прокурора на арест. И их увезли в тюрьму МГБ (КГБ). В "порядке следствия" старец подвергался неоднократному избиению в специальном помещении резиновыми шлангами. А когда руки бивших уставали, то продолжали бить ногами. После такого избиения старец терял сознание. В таком состоянии его приносили в одиночную камеру, где он лежал недвижим. Потом приходил в себя, – страшная жажда мучила, – но он не имел возможности встать. Проходили дни и он начинал двигаться… И его снова подвергали избиению до потери сознания. Так продолжалось несколько раз.

Это была особая, преднамеренно изощрённая казнь. Святого старца медленно убивали. Его подозревали, что он царского происхождения… А это медленное убийство происходило следующим образом. Клали его на пол вниз лицом, руки – крестом, одна – вправо, другая – влево. Палачей было четверо. На каждую руку становился человек. Люди эти менялись местами. Пока двое били, двое, стоя на руках старца, отдыхали. Спину обнажали, подымая рясу на голову. Но когда руки у всех четырёх уставали, тогда били ногами. Здесь старец терял сознание.

В этом избиении принимали участие самые высокопоставленные тюремщики. А именно: прокурор Украинской Республики, начальник тюрьмы НКВД, старший следователь и личный следователь старца Михаила. Обо всём этом рассказал сам старец перед своею смертию одному лицу. Так он и был замучен, убит в тюрьме НКВД в Киеве в 1944 году.

Святый священномучениче, отче Михаиле, моли Бога о нас!

Однако, трудно сказать, не был ли этот старец в сущности тайным епископом Катакомбной Церкви? К тому есть некоторые основания.

11. Протоиерей отец Владимир Б., старец Московский

В дореволюционное время отец Владимир окончил Физико-математический факультет Московского Государственного Университета. Впоследствии был профессором по физике того же университета одновременно со своим отцом профессором по иной кафедре. Во время революции он оставил учёную карьеру и стал скромным целибатным священником, очевидно, приняв тайное монашество. Бывший профессор понимал, что Россия нуждается не столько в учёных профессорах, сколько в священстве – бескомпромиссно отдающем всё своему высокому служению народу.

Ещё в студенческие годы старец Оптинский отец иеросхимонах Амвросий назвал его "старцем". Это было так.

У старца о. Амвросия были посетители. И речь зашла о старчестве. Иеросхимонах о. Амвросий объяснял, что старчество – это особый дар Божий, не связанный с иерархическим положением в Церкви, а также и с возрастом. Посмотрев в окно, он обратил внимание собеседников на одного студента, проходившего по двору.

– Вот, видите, это – студент. А он ведь уже – старец. Он может, дать другому верный духовный совет, как жить, как спасаться, как бороться со страстями. И это – редкий дар Божий…

Прошли годы. Студент стал профессором Московского Университета наряду со своим отцом. Потом сын принимает священство. Служит в Москве. С опубликованием "декларации", признавшую советскую власть "богодарованной", отец Владимир отходит от Митрополита Сергия. Когда все московские церкви, страха ради власти советской, покровительствовавшей Митрополиту Сергию, стали сергианскими, как перед тем становились обновленческими, отец протоиерей Владимир служил в Сербском подворье, подчиняясь сербскому Патриарху. Старец многих окормлял, особенно тайно среди учёного мiра.

Он имел обыкновение произносить очень короткие, но и очень содержательные проповеди-призывы, по 2-3 минуты, в духе кратких святоотеческих, аскетических наставлений. Эти проповеди не утомляли, а, наоборот, способствовали молитвенному настроению и сосредоточенности.

В своей деятельности он придерживался правила преподобного Исихия Иерусалимского, учившего, что

"внешнее есть враг внутреннего",

поэтому старец тщательно избегал всего, могущего явиться какой-то саморекламой. Всё его духовное делание было сокрыто от людских взоров. Но, видимо, к концу жизни он был монахом и носил имя – Серафима. Но это не было достоянием гласности.

Со стороны советских властей он, конечно, был преследуемым. Его неоднократно арестовывали, и он сидел не только в тюрьме, но и в лагерях. Поэтому, освободившись, он скрывался и руководил тайными, катакомбными общинами верующих. Он всех наставлял не иметь никакого общения с "советской", "сергианской церковью", потому что она – "политическая лжецерковь", слившаяся с богоборной советской властью.

Рассказывает один из окормляемых старцем московский священник:

– Случилось так, что вместе с Батюшкой Владимиром были арестованы и мы, священники, пользовавшиеся его духовным руководством. Держали нас в Бутырской тюрьме в многолюдной камере, наполненной сплошь священством разного толка. Были здесь и обновленцы, и новообновленцы. Мы держались особо, нашу группу объединял наш старец. Он всё время пребывал в молитве.

Подошёл день Святой Троицы, мы встали рано и молились, стоя у большого окна, несколько затемнённого тюремным "козырьком" или "намордником". Мы даже провели и великую вечерню с чтением коленопреклонных молитв. Близкие к подлиннику старец прочёл их по памяти. А после этого, так как нам Господь послал получить с передачей запасные дары, мы все, во главе со старцем, причастились… Только у нас было недоумение, куда деть ту тонкую бумагу, в которой были дары? Ведь на ней оставались незримые их частицы. Старец сказал нам, что эту бумагу необходимо сжечь на внешнем подоконнике, обтянутом оцинкованной жестью. Так мы и сделали. Но остался лёгкий пепел и опять мы недоумевали, что делать с ним?

В тот самый момент, когда папиросная бумага сгорела быстро, с такой же быстротой на подоконник спустился "белый голубь", вмиг поклевал весь пепел и исчез за козырьком. Мы поражены были виденным. Святое чудо совершилось на наших глазах. Символ Духа Святого, "белый голубь" потребил сожжённые незримые остатки Святых Даров. Со слезами умиления старец сказал:

– Возблагодарим Господа!

Святый священноисповедниче, отче Владимире, моли Бога о нас!

12. Архимандрит отец Серафим (Битюгов), "заклинатель"

Происходил отец Серафим из купеческого сословия. Служил последнее время в храме Сербского подворья, который длительное время оставался в Москве последним храмом "непоминающих".

Со священным саном он получил и редкое в наше время, древнее посвящение в заклинатели бесов. Старец принял с этим посвящением особый дар исцелять бесноватых, одержимых, "насилуемых от диавола". Поэтому храм подворья при его служении напоминал больницу для душевно-больных. Сюда собирались всевозможные увечные, горбатые, припадочные, явно одержимые нечистыми духами.

Запомнился один рассказ священника, участвовавшего в исцелении тяжко одержимого. Начался особый молебен над бесноватым. Читаются специальные молитвы самим заклинателем. Сам больной, обычно, ничего не помнит из того, что с ним было, что он делал и говорил. А по существу такими же больными или "бесноватыми", "одержимыми" мы должны признавать сами себя. Мы все больны грехами, а грех – это плен диавола. Следовательно, все мы "бесноватые", все – "одержимые" (см. еп. Игнатия Брянчанинова)…

Исцеляемый испуганно водит глазами. Что-то неясное то ли произносит, то ли что-то происходит в нём, как бы клокочет что-то внутри его…

– Нет! Нет, не уйду! – кричит "он", странным и грубым, не своим голосом.

А молитва всё повелевает "духу" – "во имя Отца и Сына и Святаго Духа", "во имя Господа Иисуса Христа" – выйти вон из него и никогда более не входить в него… Впечатление жуткое, – что в этом человеческом теле есть "некто" разумный, но не человек!

Священник повторяет призыв освободить Божие создание… Но тот, что внутри человека, упорно стоит на своём:

– Нет, нет! Не выйду. Не хочу…

Но вдруг священник говорит:

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа повелеваю тебе, отвечай: был ли у вас мой отец?

Слышится ответ с недовольной интонацией:

– Был! Да ты его вымолил!

– А мать моя? Была у вас?

Опять тоном недовольным, но со страданием и отчаянием:

– А её мы и не видели!.. Потому что она всю дорогу свою кусками хлеба забросала…

Здесь надо сделать некоторое пояснение:

Бес говорит о том, о чём человек, исцеляемый, не знает… Во время страшного голода 1921 и 1922 года, мать отца Серафима взяла на себя подвиг – кормить беспризорных детей. Она буквально собирала среди знакомых куски хлеба. Делала она это изо дня в день и тем кормила несчастных детей, оставленных на произвол судьбы. Об этом подвиге бес и вспоминает, говоря, что "она всю дорогу свою кусками хлеба забросала", то есть обеспечила своим беспримерным милосердием к несчастным детям беспрепятственный восход на небо…

После того, как беснуемый повиновался священнику именем Господним заклинающим беса отвечать, священник произносит вновь:

– Именем Господа Иисуса Христа повелеваю тебе, душе нечистый, выходи! Именем Святым Троицы повелеваю…

И вдруг, вместо ответа, душераздирающий крик. И человек одержимый падает, трепеща всем телом. Становится чёрным, как мертвец… Но священник вычитывает из "требника митрополита Петра Могилы" положенные молитвы…

Пленённого человека дух сопротивника освободил, но не собственною силою священника, а призыванием всесильного имени Господа Иисуса Христа, Сына Божия, ради спасения человеков пришедшего в мiр наш, претерпевшего страшные крестные муки, смерть и воскресение из мертвых, победивши диавола и всю силу Его, призыванием великолепного имени Всесвятыя Троицы, Совершительницы нашего спасения, всех светлых Сил Небесных и всех Святых…

Вот чем изгнан бес, вышедший со страшным воплем. А сам человек страдавший ничего этого не знает, он совершенно не помнит, что с ним было… Его подводят к святому Кресту, ко святым иконам. Он охотно, с жаром целует их. А прежде это, если и удавалось, то с большим трудом, с борением…

Старцу, по молитвам Церкви, дана сила изгонять бесов… Для маловерных странно это слышать – "изгонять бесов?", — звучит как соблазн. А для неверующих всё это – "сказки". Но это достоверная реальность. Это происходило в храме Сербского Подворья, в современной, неверующей и богоборной Москве в двадцатые и тридцатые годы нашего столетия. И здесь же, при "соборном служении" находится бывший московский профессор, ставший в наше время священником и прочие свидетели чуда – изгнания нечистого духа из человека…

И вот этого старца, врача душ человеческих, архимандрита Серафима "забирает", арестовывает советская власть как преступника и сажает в тюрьму. И уже который раз. Но этот арест – уже последний. Старец скрывался, вёл жизнь катакомбника, служил тайно по домам…

Время военное. Он больной – в тюрьме. Никому не известна его кончина. Но Господь извещает особым образом о кончине праведника…

На дворе московская зима. В квартире одной близкой к батюшке Серафиму монахини света вечерами нет. Да он и не нужен. И без него в квартире от уличных фонарей светло. А квартира эта – на окраине города, рядом кладбище. Матушка прилегла на кушетку и задремала… И вдруг она вскакивает и прямо к окну. Мимо медленно проезжают сани с одиноким гробом из тюрьмы. Она кричит сыну:

– Скорей, скорей. Это батюшку повезли. Беги за санями на кладбище, узнаем, где его могила!..

Сын в миг – бушлат на плечи… Не отстал далеко от саней. На них – гроб, да возница. И больше никого… Вот и кладбище. Могилы для заключённых. Подъехал, спихнул гроб в яму. Кое-как забросал мёрзлыми комьями и в обратный путь… А юноша вышел из засады. Подошёл к свежей могиле, помолился и воткнул палку, как примету… Вернулся домой, рассказал всё матери, а она – ему:

– Задремала я. Вдруг вижу, как живого, батюшку. Он толкнул меня в бок и сказал: "Это меня везут!" Я – к окну, смотрю: сани с гробом… Я тебя и послала, чтобы знать, где могила батюшки…

Прошло несколько дней. Опять матушка видит то ли сон, то ли явь: входит батюшка в подряснике с его широким шитым поясом, кисти рук, как обычно, заложены за пояс, и спрашивает матушку:

– Мать, ты сильно испугалась, когда я тебя спящую толкнул в бок?..

Так живет тайная Катакомбная Церковь!

Святый священномучениче, отче Серафиме, моли Бога о нас!

13. Схиигумен Феодосий, старец Минводский

Он скончался в глубокой старости в 1948 году, живя в Минводах и прикрываясь юродством. Дивный был старец!

Рассказывает одна монахиня, его постриженица:

– В ту пору я была совсем молодой девушкой. Шла война. Прослышала я о старце в Минводах и загорелась желанием поехать к нему. А тогда так трудно было ездить. Но собралась и поехала. Билет достала только до узловой, до Армавира… "А там, как Бог даст, доберусь!" – подумала я. Приехала в Армавир. А там весь вокзал забит народом. По неделе и больше, люди не могут уехать. "Ну, всё, – думаю. – Здесь и месяц будешь сидеть, и то не уедешь". За сутки по несколько человек успевают сесть на проходящие поезда. "Вот и съездила, – думаю, – ни туда и ни сюда!" Пробралась кое-как на вокзал – благо, что без вещей – нашла и место. Сижу и чуть не плачу. Не знаю, что и делать. Рядом люди сидят помногу дней, ждут очереди… Начала молиться, прошу и старца помочь мне. К нему ведь еду… Вдруг идёт мальчик, перепродает один билет до Минвод. "Кому билет до Минвод?!" Я просто была поражена. Кричу: "сюда, сюда, давай!" Схватила билет и на платформу. Подошёл поезд, я села и через три часа была в Минводах. Ведь это чудо Божие по молитвам старца… А сама – голодная! Пришла к старцу. Он – такой маленький, худенький, но такой приветливый:

– Скорей, скорей готовьте поесть, мы такие голодные! – сказал он хозяйкам.

– Откуда он знает! – думаю я.

Накрыли стол. Всего много. А у нас и дома-то ничего нет. Я, как глянула на стол, то подумала:

– Вот бы всё съесть!

Старец усадил меня и всё угощает:

– Ешь, да ешь…

Я уже отказываюсь. А он говорит:

– Так ты же хотела всё съесть?

Мне так стыдно стало, что старец знает все мои мысли. Начали с ним беседовать, и я вижу, что он так мои мысли читает. Я так была поражена этим, что подумала:

– Как приеду, расскажу об этом маме.

А старец спрашивает:

– Это обо мне ты хочешь рассказать маме?

Я уж и не знаю, как с ним и говорить. Всё он знает… Недаром, рассказывали об одной женщине. Побывала у него и узнала на опыте, что он мысли самые затаённые знает, и сказала о нём:

– Да он – колдун!

Когда она пришла к нему ещё раз, он подошёл к ней и ласково постучал по голове, сказав:

– Колдун, колдун, колдун?

Помню, он говорил мне о том, что везде и всегда надо стараться произносить в уме молитву Иисусову. И употребил такую фразу, а я, по молодости лет, не поняла его:

– Залезь в "колодец" и там твори молитву, чтобы не видеть и не слышать ничего…

А я и подумала:

– Ну, вот, кто-нибудь придёт воду брать, а я сижу в колодце. Он и спросит меня: "Что ты тут делаешь?!"

А старец улыбнулся и на мою мысль отвечает:

– Не туда, не туда… Это надо понимать, как притчу… Надобно уйти умом и вниманием от всего Мiрского, не иметь никакой мысли, кроме молитвенных слов: "Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешную!" И так молиться, как бы ты была на дне колодца! Ничего не видеть и не слышать, – поняла теперь?!..

Так рассказывала о старце эта немолодая уже постриженица его. А вот другой случай из жизни этого дивного старца. Это рассказ одного мужчины:

– Я торговал в "вагон-лавке". Приехал в Архангельск и там, в одном доме, зашёл разговор о крестном знамении. А я только что сам стал верующим. Сперва попал в баптисты, а оттуда перешёл в православие. Но, не смотря на это, всем я показываю, как надо креститься. Да так стараюсь, что кладу троеперстие не на плечи, а за плечи, почти на спину… Из Архангельска приехал в Минводы, здесь сдаю "лавку" сменному напарнику, а сам – к старцу. Только вошёл к нему, помолился на иконы, а он меня прямо с порога и спрашивает:

– Ну-ну, покажи-ка, как надо делать крестное знамение?!

Меня будто кипятком обожгло, но всё же я показал так, как и показывал в Архангельске. Он покачал головой в знак того, что не так… И сам начал показывать…

– Вот как надо: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!

Уезжая, домой, я отсчитал 34 рубля 40 копеек себе на билет, а остальные хочу оставить ему. Но он говорит:

– А может, не хватит тебе? Возьми-ка, а то тебе не хватит доехать.

Но я наотрез отказываюсь:

– Хватит, хватит мне. А лишнее, зачем?!

А он опять:

– А может, не хватит?

Но я был уверен, что мне "хватит". А старец всё предлагал мне взять больше… И так я взял благословение и поехал.

Доехал до Армавира. Наш поезд опоздал, (это было во время войны), а тот ушёл. И надо было доплатить. А у меня – ни копейки. Тогда только я понял старца, почему он говорил:

– Возьми-ка, а то тебе не хватит доехать!

Как понял я и другое, что со Старцем спорить нельзя, всегда "ошибёшься"… Старец предсказывал первую, 1941 года, войну…

Вышел он в рощу по дрова с одной монахиней. Был у него топорик за поясом. А в роще он начал под корень рубить молодые деревца. Матушка удерживала его:

– Батюшка! Да жалко, такое молодое рубить!

А он выбирает и рубит. Она опять. А он посмотрел на неё и говорит:

– Вот так скоро-скоро Господь будет рубить под самый корень всё юное, крепкое, но безбожное… Богу не жалко будет, потому что они восстают, воюют против Господа Бога…

И через месяц-другой вспыхнула война…

Но старец говорил о иной, будущей войне, по сравнению с нею минувшая война будет казаться не войною:

– Разве то была война (1941-1945 года)?! Вот, будет война. Начнётся она от востока. А потом со всех сторон, яко прузи (как саранча) поползут враги на Россию… Вот это будет война!

Говорил он это и даже, как это не странно, писал и в письмах. Но после той войны эта будущая война казалась слишком далекой. А теперь?! Теперь – она неизбежна. Ужасная война, в которой погибнет, по Апокалипсису, "третья часть" (9, 18).

Старец знал день своей кончины и говорил некоторым непонятные вещи. Одной из своих духовных дочерей он сказал с удивлением:

– Как же ты успела?! Успела, успела!

И всплеснул руками.

И эти слова оставались до времени загадкой, о чём старец говорил. А после его внезапной кончины, стало ясно, что он говорил о своей близкой смерти, что "успела" застать его живым.

Перед самой кончиной случилось опять-таки непонятное… Привезли во двор пустой гроб для какого-то мертвеца. Хозяева отказались принять, потому что у них никто не умер. Но на шум во дворе вышел старец из своего домика в две комнатки. Увидел гроб, лёг в него. Оказался точно по нём и забрал его себе. И вскоре, в июле месяце 1948 года, он внезапно скончался.

Отошёл ко Господу он ночью. И никто не знал об этом. Он вообще ложился под утро. А ночью молился. И поэтому никто из людей не обратил внимания, что старца нет. Однако, петух с утра начал проявлять большое беспокойство. Вскочит на его подоконник, смотрит к нему в комнату – кричит и кричит. В чём дело? Зашли к старцу, он – мёртвый… Но и кошка проявляла беспокойство. Жалобно мяукала. А как её впустили, легла в ногах его, как неживая. И в гробу в ногах лежала, пока её не вынули.

Тварь Божия почтила память старца, как сумела. Но и старец любил всякую тварь. Всегда кормил: и "своих" и чужих и перелётных.

"Советскую Церковь", "сергианскую" схиигумен Феодосий никогда не признавал и в неё никогда не ходил. Служил он у себя на дому по ночам и многие христиане причащались у него. Но однажды его начали усиленно приглашать те "священники", которых он не признавал таковыми, хотя бы придти в храм посмотреть, что всё у них "по-старому". И старец отправился, везя за собой саночки. Была зима. Он с трудом добирался. И уже, будучи у самого храма, поскользнулся, упал и сильно разбился. Его окровавленным доставили к себе домой на его саночках.

Так Господь показал на этом праведнике, что даже и заходить в храм тех, кто признает "Советскую власть" властью "от Бога", дарованную стране якобы по Божию "благоволению", а не по попустительству, в наказание за величайший грех богоотступления, даже заходить в такой храм НЕЛЬЗЯ.

Вечная память!

Святый угодниче Божий, схиигумене Феодосие, моли Бога о нас!

14. Отец иеромонах Палладий Вдубицкого скита

Отец иеромонах Палладий в прошлом – послушник известного иеросхимонаха Ионы Киевского, Вдубицкого скита Киево-Печерской Лавры. От отца Ионы он принял и постриг в монашество с именем Палладия.

Отец Палладий рассказывал о том, как советская власть приводила священство в подчинение митрополиту Сергию. Это было в 1927/28 году в Киеве.

– Нас собрали около двухсот священнослужителей на третьем этаже одного здания в Киеве, очевидно, занятого под ГПУ. Нам объявили, что все мы обязаны подписаться под "декларацией" митрополита Сергия (Страгородского), которому советская власть доверила управление Православной Церковью в СССР. Это – так называемая подписка "лояльности". Кто подпишется под требуемым обязательством, того примет в клир "архиерей" и даст назначение на место служения. А кто откажется от этого, то советская власть будет рассматривать такой отказ, как прямой акт явной контрреволюции. И с таковыми, как с "врагами народа", мы, дескать, сумеем сурово расправиться…

И далее нас начали вызывать по списку… А поставили нас так, чтобы мы хорошо могли видеть и стол, к которому вызывали по одному, и окно возле стола, и то, что происходило за окном, внизу, во внутреннем дворе этого здания.

Но как только начали вызывать, то никто не поколебался и ни один не дал подписки. Один за другим подходили к столу и отвечали отказом. И сразу же отказавшегося выбрасывали через окно вниз на бетонную площадку. Некоторые из этих мужественных во Христе мучеников, при падении с третьего этажа, сразу убивались на смерть и не шевелились. У других при ударе о бетон выскакивали глаза, но они ещё шевелились… И сразу каждого из них подбирали и бросали на грузовую машину… Так было сброшено семнадцать священнослужителей. Ко мне подходила уже очередь, – я был четвёртым после этих 17-ти.

– Я был в такой радости, передать нельзя, – говорил отец Палладий. – Я горячо благодарил Господа: "Слава Тебе, Господи, что Ты сподобляешь меня принять мученическую кончину!.." Но, увы, в этот момент вошёл один чекист и отдал приказ отказчикам давать сроки… Видимо, они поняли, что этим способом казни, никого из исповедников веры Христовой, не смогут ни поколебать, ни запугать. И после семнадцати, выброшенных в окно, они перестали отказывающихся от подчинения Митрополиту Сергию выбрасывать вниз, а начали давать сроки заключения в лагерях от пяти до десяти лет. Мне дали восемь лет лагерного заключения… По отбытии этого срока, дали ещё три года ссылки в Киргизии…"

Но отец Палладий не дождался своего освобождения из ссылки. За месяц до конца срока его арестовали на той квартире в Киргизии, где он находился в течение трёх лет. Прощаясь с хозяевами, он стал на колени и горячо помолился, а потом, в присутствии чекистов, сказал верующим:

– Да благословит вас Господь и да сохранит непоколебимыми в вере православной. Спаси, Господи, за оказанную большую милость ко мне. Господь Бог да вознаградит вас. Я же буду молиться о вас и со своей стороны обещаю Вам, при условии, если буду, жив, сообщить Вам о себе… А если не буду писать, то знайте, что меня в живых нет… Спаси Вас, Господи, и сохрани! Кланяюсь Вам земно с любовью во Христе!.."

Это было в феврале 1938 года. Его увезли, и он исчез безследно. Видимо, его расстреляли.

Святии священномученицы седьмнадесяте, купнопострадавшии и священномучениче отче Палладие, молите Бога о нас!

15. Смерть иеромонаха Гедеона и иерея Петра

Прежде всего, это два священника, которые проявили христианское мужество и со всего уезда не подписались под декларацией Митрополита Сергия. Тогда ещё были "уезды". Они на собрании священства со всего благочиния только двое не поставили своей подписи под документом, одобряющим заявление, сделанное от имени Церкви, но "Церкви Советской". Все же остальные на этом собрании поставили свою подпись под заявлением Митрополиту Сергию на подчинение ему на его условиях. Это значит, что всё остальное множество священников приняли те установки, которые требовало от них советское правительство, возглавляемое Сталиным, и которые были изложены Митрополитом Сергием, в его пресловутой "Декларации Правительству СССР" от 1927 года. Этим самым они вошли в состав новой "советской" или, говоря яснее, "красной иерархии". По существу эта красная иерархия покоится на установках обновленцев, на тайном принятии тех пунктов, которые были приняты обновленцами, – только теперь эти пункты не выпячиваются напоказ. Таким образом, эта "церковь" есть "церковь обмана", прежде всего верующих, как внутри страны, так и вовне. Догматы православной веры существуют только на бумаге и до времени. Господь Иисус Христос – "одарённый человек", и только. Пресвятая Богородица – не Богородица, потому что родила "человека"… Это даже не новые ариане. Потому что у ариан Христос, хотя и не Бог, а – тварь, но, однако, и не обыкновенный человек, а высшее существо, наивысшее среди тварей Божиих.

Так что эту "церковь", в некотором смысле, нельзя приравнивать и к арианству. Но главный "догмат" их – чисто политический: всегда и во всём следовать за Советской властью, за коммунистической партией Советского Союза. Она взяла на себя задачу перепева коммунистической идеологии на языке как бы "церкви". И Католическая и Протестантские Церкви входят в молитвенное общение с "красной лжецерковью". Но кто же и кого обманывает?! А может и обмана нет? Может быть, и Католическая Церковь и Протестантские, в какой-то мере, уже стоят на тех самых позициях, что и "красная"?

Но не состояние в "красной иерархии" для священнослужителей в СССР создаёт нелегальное положение для каждого не подписавшегося. И тем самым оба священника, отец Гедеон и отец Пётр, как не давшие своей подписи, отчётливо сознавали своё положение. Они и оказались арестованными вскоре после общего совещания всего благочиния уезда. Иеромонах отец Гедеон был расстрелян на Фоминой неделе. Иерей о, Пётр позже, но в том же 1928 году.

Когда будущий о. Гедеон был ещё мальчиком, один Христа ради юродивый сказал о нём:

– Гриша не будет кормить родителей хлебом. Он будет (тут он запел): "Господи, помилуй"! Его взяли из дома матери. Мать помнила его слова до самой смерти:

– Никуда не ходите, никого не ищите. Все подписались! Только отец Пётр, да я, не поставили свои подписи на совещании священнослужителей под нечестивым документом "отступления". А теперь ждём скорого ареста, тюрьмы и расстрела!

И через несколько дней после совещания их забрали и расстреляли… Таково "отделение" Церкви от богоборного государства!

После того, как о. Гедеон был взят, в доме его поселился схимонах Меркурий. Он досмотрел мать отца Гедеона, а сам был после этого арестован и пропал без вести в лагерях.

– Ты умрёшь далеко-далеко! – сказал ему иной юродивый, блаженный Сергий. Он же говорил:

– Теперь всё колхозное… И попы стали "колхозными"… Не ходите к ним, у них чума, там страшная ересь!

– Были в "нашем краю", – рассказывает свидетель, – и пришельцы из далёких мест, – иеромонах Никита из Симферополя и иеродиакон Тевуртий, пришлец неизвестно откуда. Первый, появившись, скрывался в наших краях. Служил по домам тайно. Но через наши языки его нашли и расстреляли. А вот иеродиакон Тевуртий, этот говорил, открыто о том, что властвует уже антихрист (в лице предтечи). И его взяли в том же, что и о. Гедеона и о. Петра, году 28-29-ом и расстреляли.

Святим преподобномученицы Гедеоне, Петре, Никите и Тевуртие, молите Бога о нас!

16. Болящий монах Сергий

Этот болящий брат Сергий был лежачий больной и до последнего дня, дня ареста, никто не знал, кроме его матери, что он – монах. Все называли его "братом Сергием".

Всю жизнь свою он провёл в кровати. В детстве приключился ему "детский паралич". И с той поры, с двенадцати лет, прикован он к постели. Руки действуют, но весь корпус недвижим.

Он был горячо верующим в отрочестве и таким же остался в юности и в зрелых летах. Болезнь только усилила это чувство.

Со временем у него открылся дар ясновидения. К нему шли и ехали люди с разных сторон. А он лежит почти на досках. Вопиющая бедность… Но некоторых посетителей он не принимал:

– Мама, – говорил он своей матери, – пойди, там идут к нам люди. Зачем я им? Накорми их и отправь!..

Но иных принимал. Говорил обычно мало, кратко. Но не всегда и говорил, но человеку давал понять. Вот – случай:

– Пойду к нему, непременно пойду. Я ему докажу, – говорил один кум другому. – Да откуда он это взял: в "церковь", говорит, нельзя входить?! Как можно "церковь" отрицать? Ведь "кому Церковь не Мать, тому Бог – не Отец!" Ведь он, подумать только, – всем говорит, что в эту церковь ходить нельзя! А где он возьмёт другую церковь? Подумал бы хорошенько. Хорошо ему лежать целыми днями, да выдумывать мертвячину… А пожил бы он с нами, поработал бы, тогда бы знал, что говорить… Да что это такое?! Прямо какая-то ересь у нас завелась!.. Непременно пойду, я ему докажу…

Так горячился этот кум… И вот они как-то и зашли с другим кумом к болящему брату Сергию. Вошли, покрестились на иконы, поздоровались и сели на лавку… А дальше пусть расскажет сам этот незадачливый ревнитель "церкви":

– Я, как вошёл, как сел, – так, как если бы кто меня кипятком обдал, – так и обомлел. Ничего не могу сказать. Алексей Григорьвич говорит, спрашивает о своих личных делах, а я не могу и слова вымолвить… Хочу сказать, но нет никакой возможности. Я даже испугался, что со мною приключилось…

Так я как немой посидел у него, и мы ушли с Алексеем Григорьевичем. Он меня потом спрашивает: что же ты молчал?! А я просто и понять не могу, что со мной случилось?!

А брат Сергий всех предупреждал, всем объяснял и со слезами умолял:

– Не ходите в открытые храмы. Они уже не наши. Все священники, в них служащие, "подписались" быть послушными советской власти во всём… Даже на паперть ступать не следует, потому что услышите пение и чтение, – и подумаете: "да всё здесь по-старому!" и зайдёте. А уж как зашли, так и всё. Там и остались!

После декларации митрополита Сергия в 1927 году многие колебались: следует ли ходить или нет в эту "церковь"? Одни говорили: "Конечно, надо ходить!" Другие: "Ни в коем случае ходить нельзя!"

Вот одна Киевская игумения недоумевала, на что решиться. И об этом усиленно молилась, чтобы Господь послал вразумление. И было ей открыто, где можно будет получить истинное наставление.

При этом подробно был показан путь, каким надо было идти туда и названо имя болящего Сергия… Игумения поручила двум верным монахиням пойти к этому рабу Божию. Они отправились за сотни километров пешком, как и было им указано. И прибыли они без особых помех. Брат Сергий уже знал, что к нему идут издалека и их ожидал. Когда они вошли к нему, он первый сам заговорил:

– Скажите матушке Игумении: ходить в эту "Церковь" никак нельзя. Пусть больше не сомневается и не колеблется. Там, в этой "Церкви", огромная, ужасная ересь. Все священники там "подписались", согласились, вошли в полное послушание антихристу… Теперь надо жить как во времена последние. Только к тем священникам и можно обращаться, что не подписались в верности противнику Христову. А их очень мало и их преследуют и убивают. Они Вас научат, как и что делать?..

Монахини рыдали навзрыд. И болящий проговорил с ними до поздней ночи, разъясняя все вопросы. И можно сказать, что раб Божий этот, болящий Сергий, удержал весь край тот от принятия сергианского обновленчества. Но ведь эта ересь не только обновленческая, а хуже и глубже. Она – начало ереси последней, ереси всех ересей, – ереси антихристовой!.. И народ шёл к нему, чтобы лично услышать из уст его, что ходить в эту "Церковь" нельзя…

Шёл народ к нему, чтобы перед ним принести покаяние в грехе неведения…

Как-то пришла одна женщина, вся в слезах и села в саду, потому что не смогла войти к нему, – ведь убила своего мужа, хотя и не лично, но содействовала этому. А подруга женщины вошла к нему и ничего не сказала о ней;

– Мама, пойди в сад, там сидит женщина и горько плачет. Приведи её сюда! Когда рыдающая зашла, брат Сергий не дал ей и говорить. Успокоил её, сказав, что покойный муж начал развратничать, что убийство его было попущено для её покаяния и т. п. Таков был дар от Бога этому смиренному подвижнику. Пожилая женщина, по случаю отъезда, пришла проститься с ним. И начала объяснять:

– Уезжаю, братец, далеко, – в Мурманск!

А он ответил:

– Дети поедут, а ты останешься.

– Да что ты, братец, говоришь?!

– Они поедут и вернутся, а ты не поедешь!

– Нет, и я поеду. Разве они без меня могут?!

– Нет, ты не поедешь…

А когда она вернулась домой, то опомнилась:

– А может, он говорил мне о смерти?! Но разве я такая старая?

Но всё это забылось за суетой. Готовилась свадьба, она поехала туда, чтобы помочь по хозяйству. А подумать о себе, о своём завтрашнем дне, не было времени… И вдруг там почувствовала себя плохо. Попросилась домой. Её отвезли. И она недели через три скончалась. Дети, действительно, поехали в Мурманск, но вскоре вернулись, не понравилось…

Так и сбылись в точности слова болящего Сергия. Но разве он говорил от себя? Он говорил то, что открывал ему Господь.

Власти стали запрещать стечение людей к больному. Зайдут к нему, посмотрят: ужасный калека, худой, одни кости, а кругом – вопиющая бедность!..

– Ты что – Бог, что ли? – спрашивают нарочито грубо, издеваясь.

– Нет! Господь Бог на небе и… везде!

– А что же ты – святой?

– Нет, я – грешный человек…

– Знаешь, мы тебе хорошую работу дадим. Будешь деньги получать. Ты будешь нашим корреспондентом. Будешь описывать, кто к тебе приходит, что говорит?

– Какой я – "корреспондент"? И зачем мне деньги?

– Как зачем? Чтобы жить! Ведь у тебя ничего нету…

– Да я и так, пока Господь держит, живу…

– Ну, смотри, чтобы никто к тебе не ходил!

И вот как-то осенью, под Покров, он вдруг одел всё монашеское. А поздним вечером пришли власти забирать его. Взяли его в тюрьму, поместили в тюремной больнице.

Медсестра, проработавшая в этой больнице тридцать лет, говорила о нём:

– Никогда в нашей больнице не было такого больного. Никогда и никто не говорил того, что он говорил!

С Покрова и до Пасхи держали его в больнице. А на Святую Пасху его вынесли из больницы на носилках, погрузили на машину и взяли с собою лопату. Потом лопату вернули. Она была в крови, в святой крови мученика Христова.

– Спаси, Господи, тебя, брат Сергий, за твои дорогие, золотые слова. Когда ты умрёшь, мы будем к тебе приходить на могилку! – говорили часто посетители.

О, нет! Никто не будет знать моей могилы! – ответил он,

Вечная память!

Святый преподобномучениче, отче Сергие, моли Бога о нас!

17. Реки, моря и озера — могилы безымянных мучеников

Все крупные реки беспредельной России, её озёра и моря стали усыпальницей мучеников за веру. В каких водоёмах только не нашли места упокоения эти страдальцы!

Вот большая группа священников собрана чекистами в Киеве, в доме на берегу Днепра. Им предложено признать митрополита Сергия главою той "Церкви", которая признана советским государством, богоборным, антихристианским.

Краткую речь произносит чекист, но акцент выдаёт, что он не русский:

– Кто этого не сделает, не признает Митрополита Сергия и не подчинится ему, тот – враг народа и советского государства. А с такими у нас разговор короткий. Всё уже приготовлено!

И говоривший это указал рукою на обшитый со сторон и крытый сверху помост, ведущий в воду Днепра.

После этого начали по очереди каждого священника вызывать и задавать вопрос:

– Признаете ли признанного советской властью митрополита Сергия в качестве "главы" "Русской Православной Церкви"? Подпишетесь под обязательством подчиниться Митрополиту?

И тем, кто отвечал отказом, связывали руки за спиной и уводили в крытый мостик. Через некоторое время мужественный мученик Христов появлялся на открытой площадке:

– И мы видели, – рассказывал один из этих священников, – как его сталкивали шедшие позади чекисты в воду, и он над водою уже не показывался.

Все верные Христу Богу, отказавшиеся изменить Ему и подписаться, были сброшены в воду и утонули, остались только малодушные, подписавшиеся.

Один из них и передаёт этот рассказ. Он заплакал, низко наклонил свою голову, попрощался и ушёл.

Святии священномученицы, иже в водах Днепра смерть за Христа приявшии, молите Бога о нас!

18. Рассказ монахини

Нас вывели всех за стены монастыря на берег реки. Там в беспорядке валялись иконы из нашего монастырского храма. Один из чекистов нам объяснил:

– Какая монахиня возьмёт одну икону и бросит её в реку, получает свободу жить. А та, что откажется это сделать, сама будет брошена в воду и утонет!

И начали вызывать. Первой была брошена в воду и утонула наша игумения. И многие за нею предпочли блаженную смерть. Их связывали, бросали в воду и они, словно камни, тонули. Многие из них читали молитвы, призывая Бога на помощь. Иные шли как на праздник. А я, окаянная грешница, испугалась смерти и допустила надругательство над святою иконою Божией Матери с Младенцем. Я своими руками бросила Её в воду, чтобы "жить". Но вместо "жизни" получила я вечную смерть, не только в будущем веке, но и здесь, на земле. Разве я живу? Я живу моею смертию! Я мучаюсь каждый день, всякий час, каждую минуту… А те, что приняли мученичество за Христа, в каком блаженном состоянии ушли в жизнь вечную!

Горе мне, горе! И никто не поймёт этого, кроме тех, что отказались от венца мученического…

И ходя по деревням и селам, эта монахиня рассказывает о своём великом грехе, об отречении от Бога, прославляя подвиг тех, кто принял мученическую смерть.

Святым жены-мученицы, в реце утопшия, ихже имена Ты, Господи, веси, молите Бога о нас!

19. Целые монастыри мучеников

Видели христиане издали, как приводили и пригоняли целые монастыри монахов и монахинь на берега Волги, связывали каждого и на одной верёвке, весь монастырь, эту "цепочку мучеников" сбрасывали в воду с баржи. Быстро-быстро все уходили под воду и не оставалось и признака преступления. Был монастырь, а теперь его "нет"!

Подобным способом в Харькове на реке Донце утопили множество монашествующих.

На берегу озера Иссык-Куль, в Киргизии, стоял большой монастырь. Всех насельников монастыря поместили на плоты, связанными друг к другу. Отвезли от берега и плоты перевернули. Сразу все утонули. А здания монастыря разрушили до основания. Но сами основания остались немыми, но красноречивыми свидетелями дел антихриста.

Святии священно и преподобномученицы, иже на Волзе реце, на Донце и в озере Иссык-Куле утопленныя, молите Бога о нас!

20. Мученики заживо погребённые

Из разных мест свидетели-христиане передают, какой ужасной смерти подвергали мучители святых страстотерпцев, зарывая их живыми в землю.

Но особенно выделялся, злейший по духовному замыслу, сатанинскому, тот случай, когда тюремщики-чекисты решили особенно поглумиться над своими жертвами, монахами и монахинями. Мучители предварительно раздели догола свои жертвы, оставили их совершенно нагими, связывая попарно, монаха и монахиню, под смех и крики:

– Мы их поженим, замуж отдадим!

спускали в яму-могилу, где были такие же… А потом начинали забрасывать и зарывать землёю громко молящихся, плачущих, рыдающих, взывающих к Богу о помощи:

– Господи, помоги! Господи, помоги!

Но плакали не только святые мученики, плакал и весь народ, свидетель этой мучительнейшей смерти… Но желанная смерть не сразу пришла. Могильные холмики всё шевелились, "дышали" ещё и на следующий день.

Святии мученицы, монаси и монахини, купно смерть лютую приявшия, молите Бога о нас!

21. Крестьяне-мученики

Во время насильственной коллективизации крестьянство не хотело идти в колхозы, потому что считало это великим грехом, отречением от Бога. Страшным террором ответила партия Ленина-Сталина на это сопротивление. Многие тысячи лучших крестьян-хозяев были расстреляны за "саботаж". Но это было сопротивление чисто религиозное, потому что власть постаралась окрасить колхозы в яркие цвета безбожия и, даже, богоборства. И крестьянство стало в непримиримейшую оппозицию колхозам.

Вот, например, что произошло в селе Макашёвке, Воронежской области, на реке Хопёр.

Отобрали человек около тридцати самых лучших хозяев – самых стойких христиан. Обвинили их "саботажниками". А они были все людьми крепко верующими, как и все жители тех мест по сей день, и пошли они открыто на страдания за веру в Бога, за веру православную. И всех их расстреляли. Никто из них не дрогнул перед смертью, не малодушествовал, не колебался. Исповеднически они на суде отвечали на все вопросы. Ободряли друг друга и всех односельчан. И приняли они смерть как награду, как святые исповедники-мученики веры Христовой.

После расстрела побросали тела их на большую грузовую платформу и повезли, чтобы сбросить в яр. А родственники шли за возом и плакали. Но один из расстрелянных оказался только раненым, а не убитым. Он подавал признаки жизни. Но это заметила и охрана. Разогнали людей штыками. Свалили с воза всех и прикладами убили того, кто ещё подавал признаки жизни…

Святии мученицы, иже в Макашёвке, молите Бога о нас!

22. За отказ от воинской присяги – смерть

Катакомбный священник отец Никита скрывался до самой смерти. Но в то же время он продолжал исполнять свой священнический долг. Он был в постоянном движении, переходя из села в город, из города в село, из дома в дом, совершая службы в "домашних церквах", исповедуя и приобщая Святых Тайн и совершая всё потребное для катакомбной Церкви. Очень много ему пришлось пережить, неся многотрудный подвиг этой Церкви, опасностей и невзгод. Но он выявил себя, как истинный, примерный, самоотверженный пастырь. Своего единственного сына, Феодора, он воспитал не столько словом и наставлением, сколько своим, без слов, примером, быть стойким, самоотверженным христианином. И юноша Феодор таким, по призыву, и пошёл в армию. Он наперёд знал – его ждёт нечестивая присяга не Господу Богу, а на верность богоборческой Советской власти, пришедшей в духе и от имени антихриста. И Феодор заранее предрешил её не принимать. И просить Господа укрепить его немощные силы на подвиг мученичества. В слезах он прощался с родителями, зная, что он их больше не увидит. Взял благословение у своего родителя, отца Никиты, у своей матери. Он просил их молиться усиленно о нём, чтобы не ослабели силы его…

Когда все другие солдаты послушно присягали советской власти, он один отказался. Смело он заявил пред всеми, что не может принести присягу богоборной власти, поскольку он – христианин. Шум большой был. Всех солдат заставили под страхом выступить против Христова исповедника, хотя в душе редкий не признавал, что он – прав. И сын катакомбного священника отца Никиты, мученик Христов Феодор, был расстрелян перед всеми солдатами части в 1937 году. Был он жителем крепкого в вере христианской Оренбуржья!

Святый мучениче, воине Феодоре, моли Бога о нас!

23. И снова мученик, сын катакомбного священника

При таких же внешних обстоятельствах, как и воин Христов Феодор Никитович, был расстрелян и небоязненно исповедавший свою веру в Господа Иисуса Христа, в Его святую "благую весть", возвещённую людям для их спасения, воин во Христе – Пётр Герасимович Замесин.

– Так ты говоришь, что твой Бог – Христос пришёл для "спасения людей"?! Но какое для тебя лично "спасение", если мы тебя, как преступника, за нарушение "закона", завтра же расстреляем?! – говорил Петру начальник.

– Ваш "закон" – не закон. Один есть в мiре Закон, которому все люди должны подчиняться. Это – Закон Божий. Но Бог попускает человеку, и нарушать Его Закон и отвергать Закон Евангельской любви и принимать ложный закон, закон диавольской ненависти. Что Вы и делаете… Я верю, в жизнь вечную во Христе и приму смерть за Христа с великой радостью!..

Воин Христов Пётр был расстрелян в году 1937 или 1938-ом. (1944 или 1945-ом.)

Святый мучениче Петре, моли Бога о нас!

24. Два родных брата отказались принять присягу

– Мы не отказались бы служить в той Армии, что идёт со Христом, идёт с Богом. Но служить в Армии, какая против Бога, против Христа, мы не можем и не будем, – мы христиане!

Сперва их держали под арестом в городе Шарлыке, Оренбургской области. А потом перевезли в Александровку, той же области. Здесь жили их родители и богоборные власти надеялись повлиять через них на их сыновей, так как, в противном случае, ждёт их смерть. Но богоборцы ошиблись. Родители, будучи убеждёнными христианами, не только не отговаривали своих сыновей от отказа служить в Красной Армии, но как раз, наоборот, поддержали их в их решении: умереть, но не служить. Зная, что сыновьям грозит смерть, родители, со слезами на глазах, им говорили:

– Дети, дорогие деточки, Вы – надежда наша. Кроме Вас, у нас детей нет. Вы знаете, что Вас ждёт… Но помните, что Вы приняли святое крещение. А оно есть присяга на верность Самому Господу Богу… Мы – Ваши родители, а Вы – наши любимые дети. Мы благословляем Вас быть верными христианами и в жизни и смерти за Христа, Господа Славы. Божие благословение на Вас и наши горячие молитвы с Вами и о Вас… Идите, дорогие, идите в вечность.

Начальство этого никак не ожидало. Вместо отговора – благословение… И сыновья, и родители от умиления плакали. Да и самим присутствовавшим из начальства было не по себе… Но советская система такова, что люди делают лишь то, что противно их совести и что им прикажут. И судьба этих доблестных Христовых воинов была такова.

Их, в летней одежде, при сильном сибирском морозе, погнали пеших конвоиры на лошадях из Александровки в город Оренбург. Это примерно – 100 километров. Но понятно, что Оренбурга они не достигли. Чтобы не замёрзнуть, им приходилось бежать, но ни сердце, ни ноги не смогли этого выдержать и оба упали и замёрзли в пути.

Но и родители их, проявившие такую исповедническую стойкость, скончались в тот же день и, как говорят, в тот же самый час, страдая за сыновей, и зная, что в такую стужу их гонят по дороге на Оренбург. А может, быть родителей и умертвили… Но, так или иначе, в один день и час мученически скончалось всё это христианское семейство – два сына, отец и мать, – показывая пример стойкости христианской.

Все они принадлежали к тайной Церкви – Катакомбной. И это произошло в 1937 году.

Святии мученицы, два сына, отец и мать, ихже имена Ты, Господи, веси, молите Бога о нас!

25. Два воина-мученики

В одном воинском подразделении, находившемся не так далеко от Москвы, произошёл иной случай расправы с отказниками от воинской присяги. Их уничтожили, хотя и тайно, но так, что всё подразделение знало сущность дела. Тайное дело это было шито белыми нитками.

Два солдата, воспитанные в Катакомбной Церкви, вступая в ряды Советской Армии, решительно отказались принести клятву верности Советской Власти. Они объяснили:

– Мы своим отказом присягнуть не хотим заявить, что мы будем предателями советских вооружённых сил. Нет, мы будем исполнять решительно всё, что нам прикажут, если это не противоречит христианскому закону жизни. Но принять присягу мы не имеем права, потому что власть, которой мы должны присягнуть, антихристианская. А мы – христиане. Мы обязаны исполнять закон Христов. А советская власть – власть не только безбожная, но и противобожная, богоборная…

После такого объяснения их оставили как будто в покое. Никакого взыскания не наложили на них. Но через несколько дней их вызвали в наряд куда-то ехать на грузовой машине. Но машина была без бортов, борты были сняты, оставалась одна ровная платформа. На эту платформу солдаты сели. Но чтобы можно было понять цель, их руки заняли каким-то грузом, как бы врученным им для перевозки. Расчёт был ясный. При быстром движении машины, солдаты должны слететь и разбиться. А если не насмерть, то на этот случай сели в кабину с водителем двое (со "спецзаданием")… Их привезли мертвыми.

– Несчастный, аварийный случай-солдаты упали с машины и разбились!..

Это уже замаскированный вариант – "высшей меры наказания", для тех воинов Христовых, что во имя веры в Бога и верности Ему отказывались принять присягу на верность противникам Божиим. Случай этот произошёл уже после войны в шестидесятые годы.

Святии мученицы, ихже имена Ты, Господи, веси, молите Бога о нас!

26. Мученики Машука

На Восточном фронте полный разгром. Советская сторона отступает, Германская Армия быстро движется на восток. Красные "хозяева" России подготавливают тыл к сдаче. Прежде всего – тюрьмы, в которых сидят те, кто "ждёт" немцев. В Киеве, в огромной Лукьяновской тюрьме, были расстреляны прямо в камерах тысячи заключённых. Но в Ставрополе ещё имеют время вывести "контриков" из города, а там уже расправиться с ними по морали марксизма.

"Спецэшелон" заключённых из областного города Ставрополя прибыл на линию Москва-Кисловодск. На станции Машук, место дуэли М. Ю. Лермонтова, вагоны отцепляют и подают в тупик, в Каменоломню. В вагонах – "принципиальные контрики", священники и монахи. Их выгружают, связывают руки и завязывают глаза. И эту "слепую колонну" куда-то ведут.

Раздаётся команда:

– Стой! Первая пятерка шагом марш!

За пятеркой встали пять солдат НКВД. Они "помогают" идти, не дают никому отставать. Подводят "слепую пятерку" к глубокому отвесному обрыву, образующему огромный котлован каменоломни и, при содействии солдат, ничего не подозревающая пятерка летит с большой высоты вниз… Крюками оттаскивают бездыханных и укладывают рядами все следующие пятерки. Потом их забрасывают землею, щебнем и песком. Пускают лёгкий трактор уровнять для следующего вагона…

И всё это – пожилые и старенькие священники, и монахи, вся которых вина и всё преступление в том, что они подлежат "уничтожению".

Святии священномученицы и преподобномученицы Христовы, ихже имена Ты, Господи, веси, молите Бога о нас!

27. "Бем – бац!" (Мученики Ставропольские)

Здесь же, в Ставрополе, находился, здравствующий быть может и поныне, некий "прославленный" палач, по прозвищу, едва-ли по имени, "Толя". Он – не русский. Этот тюремщик отличался чрезвычайной силой. С одного удара мог убить человека. Он и был при тюрьме палачом. Левой рукой он только "поддавал" на правую свою жертву, а правой в висок наносил смертельный удар. При этом у него был обычай, когда подает левой рукой, произносить:

"бем",

а когда, вследствие этого удара, человек покачнётся в противоположную сторону, следовал смертельный удар правой руки и палач, притопнув, приговаривал:

"бац"!

Это "бем-бац" было нераздельно, так как удары следовали один за другим молниеносно. Упокой, Господи, души усопших раб Твоих!

Святии мученицы, молите Бога о нас!

28. Смерть монаха Иоанна

Монах отец Иоанн жил совсем легально в горах, как пасечник с ульями пчёл. Но кому-то это не нравилось и мешало. А мешало то, что он был не "как все". Ото "всех" он выделялся тем, что не пил, не курил, не сквернословил, не вступал в ссоры и драки, а жил вдали от всего этого… И вот эти-то "черты", очевидно, и мешали "кому-то", потому что такой человек – как бельмо на глазу…

И вот нашлись двое. Кто они, не будем гадать, и высказывать наши предположения. Нашлись, иными словами, люди, которые решили "убрать" его с гор. Они предложили монаху свои услуги, когда понадобится, перевезти его пасеку на другое место. Это обычно для пасечников – чтобы был лучше "взяток" (добыча нектара с цветов). И он согласился, хотя другие его предупреждали не связываться с ними, что люди это ненадежные… И вот настал тот день. Погрузили улии на машину и вместе с пасечником поехали. Но по пути непредвиденная остановка в укромном месте, в горах возле речки. Хозяина пасеки они вытаскивают из машины и заявляют ему, что, так как он христианин и монах, то они и решили его распять по подобию Христа. Поискали подходящего для распятия дерева, но не нашли. Тогда решили распинать на земле. Но, прежде всего, поиздевались над ним, как они говорили: "Сказано в Евангелии:

заплевали его и пакости ему всякия деяху".

А потом уже приступили к самому "распятию". Обо всем они сами с бравадой рассказывали при суде:

– Забили мы большой гвоздь в правую руку, а потом и в левую. После этого пробили гвоздями обе его ноги. И говорим ему; в Евангелии мы читали, что один из воинов пробил Христу бок. Ну, так, чтобы и ты был похож на Него, и тебе сделаем то же самое.

После этих слов, как рассказывали убийцы, нанесли ему рану меж рёбер.

Кровь заливала страдальца, а убийцы с особым наслаждением мучили свою жертву. Но отец Иоанн ещё не умирал и был в сознании. Они начали торопиться, потому что было поздно. А рядом шумела горная речка. И палачи решили его утопить. Бросили в воду, а сами сели в машину и с пчёлами уехали.

От холодной воды мученик, очевидно, очнулся. И он попытался выбраться на берег, но не смог из-за потери крови. Он так и застыл у самого берега, держась за куст, совершенно обезкровленный.

Надо ли говорить о том, что людей, сделавших это "полезное социальное дело", всё же для видимости арестовали и судили. Но суд выглядел очень странно. Убийцы, улыбаясь и с хвастовством пересказывали свои, по их понятиям, "героический подвиг", – убить ни за что, ни про что человека… Явно, что "подсудимые" были "своими людьми".

Святый мучениче, отче Иоанне, моли Бога о нас!

29. Смерть монаха отца Иоасафа

Добрый, кроткий, на редкость приветливый, всегда ищущий как бы всем чем-нибудь послужить, помочь, угодить, был этот тайный монах отец Иоасаф. Возьмется, бывало, поднести вещи совсем незнакомым людям, поможет пожилым, инвалидам в поезде ли, или в автобусе. А ведь и сам был уже немолодой, а старичок.

В открытые храмы, обновленческие или сергианские, он никогда не ходил, руководствуясь советом старцев.

Прекрасно он пел. Но после заключения, – а сел он за то, что уклонился, как христианин, от службы в Красной Армии, – он стал юродствовать. Выйдет ночью на двор в селе и закукарекает. Да так точно, как настоящий петух. Говорят, что, живя в Закавказье и часто пользуясь автобусом, он вдруг запоет высоким чистым тенором какое-нибудь мелодичное песнопение. И здесь же вдруг прокричит петухом и расскажет всем, что ему "петуха зашили в живот при операции". Все смеются… А у него и вправду была в лагере операция по случаю заворота кишок. И вот грезилось ему, что там у него, в животе, сидит петух, а может, он только представлялся. Но всё это, так или иначе, наблюдали органы и, конечно, расценивали этого петуха, как очень "опасную" агитацию, подрывающую Советскую власть.

Двое из них уже охотились за ним. Но он сумел избежать их рук. Хотя они и грозили ему:

– Ну, погоди, попадёшься ты нам. Живым не уйдёшь, запомни!

Взять его официально, было бы очень не популярно, широкую известность имел он в городе, да и полная безобидность его… И органы предпочли действовать неофициальным путем. И это им удалось.

Старичок этот, – а о нём почти никто не знал, что он монах, – иногда выходил в горы собирать лекарственные травы. Он был знатоком этих трав. И, когда он отправился на этот промысел, то те двое на этот раз не дали ему ускользнуть. Дело было в лесу. Заметил он их, но слишком поздно. Видя своё безвыходное положение, он упал на колени, ниц лицом и начал молиться, готовясь к смерти. Тогда убийцы, приступив к нему, – стоящему на коленях, с головой прижатой к земле, – начали наносить ему удары ногами с двух сторон в живот. Это сразу лишило его всякой возможности звать на помощь, если бы он и хотел. А при дальнейших ударах лишило его и чувств. Быстро проделав всё это, чтобы не быть замеченными, убийцы скрылись. А он так и оставался стоять на коленях головой в землю. Ведь он был ударами в живот не только лишён чувств, но и убит, поскольку эти удары ногами, через диафрагму, били по сердцу. С наступлением вечера, под покровом темноты, убийцы вернулись к своей жертве. Они, очевидно, не ожидали или в впопыхах не доучили, что монах окажется мёртвым. И поскорей его повесили, симулируя тем самым самоубийство. Но скрыть доказательств убийства – не сумели… Впрочем, этого и "не требовалось"…

На другой день прохожие случайно обнаружили его, висящим на дереве в очень неестественном положении. Ведь он успел застыть на земле, в молитвенном положении "ниц", прежде чем его, спустя много часов, подвесили. И это выступает явным доказательством против официальной версии самоубийства.

Всё тело убитого было собрано в комок. Колени сильно согнуты, руки прижаты к груди, голова повёрнута в сторону, с лицом, обращённым вперёд… При самоубийстве картина совсем иная. Голова с лицом смотрит вниз, как бы в ноги, потому что у самоповесившегося подбородок всегда упирается в грудную клетку, руки вытянуты до отказа "по швам", ноги и даже ступни ног представляют одну прямую линию…

Ещё очень характерно, что у него пальцы рук застыли, сложенными – не только на правой, но и на левой руке – к крестному знамению… Совершенно ясно, что произошло сперва убийство, а потом уже через 10-12 часов убийцами было симулировано "самоубийство".

Но ведь кроме внешнего положения тела и его частей снаружи, ещё более доказательны свидетельства органов тела внутри. При самоповешении всегда остаётся темный след от верёвки на шее, сдавливающей горло и вызывающей смерть. Здесь же никакого следа не было. При медицинском вскрытии (вскрывала женщина) в полости живота была обнаружена масса застывшей крови. Печень оказалась рассеченной в нескольких местах очень сильными ударами. И весь живот был окрашен в тёмно-синий цвет. Все это подтверждает, как причину смерти, убийство. А власти объявили, вопреки явной очевидности, причину смерти – "самоубийство". И это подтверждает, что смерть тайного монаха Катакомбной Церкви была запланирована и одобрена в кабинетах начальствующих. Он был убит 8 или 9 сентября 1968 г. (перед Усекн. главы И. Предт.)

Что поделать, за грехи наши и отцов наших, в России правят уже более шестидесяти лет вульгарные убийцы и их идейные вдохновители и помощники.

Святый мучениче, отче Иоасафе, моли Бога о нас!

30. Смерть учительницы Марии Васильевны

Учительница Мария Васильевна была удивительным человеком, уже хотя бы потому, что все учащиеся её любили и всегда, когда произносили её имя, прибавляли – "наша". Она была очень внимательна ко всем ученикам школы. Её никогда нельзя было увидеть рассерженной. Она умела подойти к каждому, и все ей доверяли, как матери, знали, что она никому и никогда не сделает неприятности.

В ней было что-то неуловимое, что делало её непохожей на других учителей. Это неуловимое, что она скрывала ото всех, была её пламенная религиозность, вера в Бога, вера в Его святой промысел, поэтому она, если узнавала о ком-либо, что он или она из верующего дома, из верующей семьи, к тем она была особенно заботлива и ласкова.

Но директор школы был не только партийным, но и убеждённым атеистом и, очевидно, был связан с органами ГБ. И он заподозрил Марию Васильевну в том, что она – верующая, – потому что она не была с ним близка и как-то сторонилась от него. И он обдумывал план, как установить точно, верующая ли она или нет.

И вот во дворе школы появляется какой-то ров, какая-то канава. И директор воспользовался этим обстоятельством для проверки. А быть может, наоборот, сама канава была придумана, как мнимый повод к задуманной проверке. Эта уловка директора служила не только средством выявления Марии Васильевны, но и всего персонала и всех учащихся в отношении их религиозной убеждённости. Для этой цели была положена, как мостик, через канаву новая икона Богоматери с Младенцем, изображением вверх.

Став на икону, директор объяснил, что вся школа, собранная во дворе по классам, со своими классными наставниками, должна пройти по образу с одной стороны канавы на другую. Говоря это, он постукивал каблуками по самому лику Пресвятыя Девы Богородицы.

После этого "вступления", он начал пропускать всех по классам через этот "мост", следя за выражением лица переходивших. А перед каждым классом – первой должна пройти классная наставница или наставник, за ними уже весь класс. И вот, когда Мария Васильевна подошла со своим классом и должна была пройти по святой Иконе Божией Матери на другую сторону, где стоял директор, она остановилась и сказала громко:

– Я считаю исполнение Вашего приказания лично для себя преступлением, а ваше требование – противоречащим Конституции Советского Союза. Я верующая православная христианка. И по Святой Иконе Богоматери и Богомладенца – ходить не буду!

Этого было достаточно, чтобы лучшая учительница школы исчезла вообще, не только как педагог, но и как живой человек, – безвестно куда делась. Словно земля поглотила её. О ней никто и никогда не слышал ничего. И это дело сделал сам директор школы… Только ходил слух, что её, как верующую христианку, расстреляли!..

Святая мученица Мария, моли Бога о нас!

31. Кончина игумена отца Арсения

"Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения".

Воистину блаженна душа, отшедшая из нашей многотрудной, бедственной жизни, из нашей среды, в день святого Иова Многострадального.

Блаженна душа эта во многих и многих отношениях. Ибо усопший Игумен отец Арсений оставил о себе не только добрую и вечную память, но сверх того, оставил высокий образец и пример веры ревностной, особенно для нашего тяжёлого времени преподанный.

"Несть человек, иже жив, будет и не согрешит!" Какие дивные слова?! Нет человека, который бы прошёл через плачевную юдоль жизни земной и не получил бы во брани духовной ран и увечий, – ошибок, грехов и прегрешений. Все несут то или иное бремя греха. Все виновны пред Господом Богом. Пред Богом все мы безответны, – "всякаго бо ответа недоумеющи, сию Ти молитву, яко Владыце, грешнии, приносим: помилуй нас!" Но Богомудрые Отцы, желая ободрить и избавить нас, от безмерной печали согрешивших, говорят так. Ведь не тот воин вызывает удивление и получает высокую похвалу и награду, который за всю войну не получил ни одной раны, а тот, кто сопротивляясь и, будучи изувечен врагом, вышел в конце концов победителем. Таков именно отец Игумен Арсений (родившийся 19 августа 1890 года и скончавшийся 6/19 мая 1975 года).

Строгий аскет и подвижник, принявший благое иго Христово в ранней юности, он показал высокий пример монашеского жительства в наших безконечно трудных условиях. Он вёл жизнь скитальца, гонимого имени Христова ради. Исключительно трудный подвиг он нёс: кое-как питался, кое-где спал, словно нищий, и то самый последний, одевался едва ли не в рубище. Он избегал всяких удобств, не давая покоя и без того изнурённому телу…

Ко всему он не только монах, но и пастырь. Пастырь добрый, полагающий душу свою в заботах и молитвенных трудах за пасомых. Не ради скверного "прибытка", или "гнусной корысти", как говорит святый Апостол (1 Петр. 5, 2), трудился он, этот бессребреник и милостивец. Он умер нищим, как нищим жил он в этом мiре, дабы богатым быть в загробном, вечном.

И хотя претерпел он некое кораблекрушение опасное в вере, так что оказался в волнах ложного мудрования богохульной ереси имябожнической или так называемого "имяславия" и ещё более страшной ереси, гнездящейся в недрах красной сергианско-алексеевской лжецеркви, но не утонул в этом обольщении, а выплыл на берег православного исповедания. Он осознал всю глубину своего заблуждения и принёс Богу глубокое, слёзное покаяние, принял на себя строгую епитимию, предусмотренную законом Святой Соборной и Апостольской Церкви Православной, не приклонившей своих колен пред новым "Ваалом" богоборства антихристова. В ознаменование глубокого раскаяния, в духе и букве послушания святым канонам Церкви Христовой, он смиренно прекратил священнодействование, что и предусмотрено каноническими правилами. И тем самым оставил сияющий пример для всех попавших в такую же духовную беду.

Он мужественно и исповеднически вынес злоречие тех, кто в духовном ослеплении не знает, что творит: "Господи, не вмени им греха сего", – скажем словами первомученика Стефана (Деян. 7, 60).

Пред многими свидетелями он, по правилу 1 Святого Вселенского Второго Собора предал анафеме, т. е. "отлучению", упомянутые ереси: ересь имяславско-имябожническую, богохульно утверждающую, что любое имя Божие, в слове человеческом и, "особенно" – "имя Иисус", есть Сам Бог по существу и естеству. В то время, как Св. Церковь учит, что Бог по существу – "неименуем!"

Предал он многократно анафеме и своё заблуждение как ересь антихристову, ныне в лице красной лжецеркви раболепствующую перед антихристовой советской властью, которая получила, как сказано в Божественном Писании, "от Сатаны" и "силу свою и престол свой и великую власть" (2 Фесс. 2, 9 и Откр. 13, 2), и богохульно утверждающей, что эта власть, как и всякая – "от Бога!"

Дивной христианской кончиной, поразившей всех, окончил свою долгую жизнь этот восьмидесятилетний старец, дважды разбитый параличом и потому лишённый зрения, слуха и речи, он всё же оставался в памяти верующих до последней минуты. Никакого малодушия, уныния или отчаяния! А казалось бы, оно – так естественно, так человечно в этом положении. Но он жизнью своею приготовился к смерти. Она не пугала его. Он ждал её. Его ум и сознание, хотя и лишённые ясной, членораздельной речи, были направлены только на молитву. Не имея возможности даже вымолвить слово, он перебирал, глухой и слепой, чётки. Когда пальцы рук не могли этого делать, он умудрялся делать это устами!..

Когда ему становилось легче, тогда он произносил слова молитвы Иисусовой в слух. За шесть дней до смерти он всю ночь на родительскую субботу произносил:

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!"

А внешне он был безжизненным мёртвым телом, даже тогда, когда мог ещё ходить… Хотя не было силы в руке, он до последнего издыхания пытался осенять себя крестным знамением, поднятая рука не слушалась и падала без сил. И, несмотря на это, он снова и снова делал попытки…

Из-за пасмурной погоды несколько дней не было видно солнца. Но, как только гроб с его останками был вынесен из дверей дома, вдруг из мрака туч блеснуло тёплое солнце. Это было столь удивительно, что даже местные татары, магометане, признали в этом чисто духовный смысл:

– Не простой был человек, ваш старик. Большой он человек!..

Да, новопреставленный отец Арсений (в мiру Андрей Дмитриевич Мельников) отошёл в иной мир. Но он не умер. Он жив о Господе! Всевышний принял его покаяние и простил… И как помогал он духовно при жизни, так, верим, будет помогать и по смерти!

"Во блаженном успении – вечный покой!"

Вечная память, вечная память, вечная память! Аминь.

Преподобноисповедниче, отче Арсение, моли Бога о нас!

Старец Арсений рассказывал случай, когда его призвал к усиленной молитве совсем незнакомый и неправославный и, даже, не христианин:

– Я как-то сидел в двадцатые годы со своим старцем Даниилом в тюрьме. Нас прямо из монастыря забрали. Старец непрерывно молился, стоя в камере на коленях. А в камере столько людей, что только один проход посредине, и все люди лежат на полу. А я в ту пору ещё молодой, стеснялся людей и не смел, молиться открыто.

И вот, как-то поздно вечером подходит незнакомый татарин и говорит мне:

– А ты что не молишься?! Видишь, как твой старик всё время молится. Становись и ты, – молись! Я очень удивился этим словам, – послушался совета, стал на колени прямо в проходе (другого места не было) и начал горячо молиться.

А на утро моего старца вызвали "с вещами"… А через несколько минут и меня вызывают:

– Мельников Андрей Дмитриевич, "с вещами!"

Я вышел. Оказывается, нас обоих на освобождение. Когда старцу сказали, что он освобождается, то он попросил освободить с ним и меня… Вот что значит усердная молитва к Богу, как пророка Иону из чрева китова, так и нас из ада освободил Господь, по молитвам моего старца Даниила. Но самое удивительное то, что к молитве меня призвал, даже заставил, магометанин… Я рассказал старцу об этом.

Он же ответил:

– Слава Богу, за Его несказанную милость! Пути промысла Господня – неисповедимы…

Об игумене Арсении рассказывала одна монахиня:

– Приехал к нам отец Арсений. Мы знали раньше, что он разыскивает одного "Владыку", с которым встречался много лет тому назад в условиях тайной, Катакомбной Церкви. И этот Владыка увещевал его оставить, как неправославное, заблуждение "имяславское", объясняя, что не только в слове человеческом, но даже и Ангельском, как пишет об этом св. Иоанн Златоуст, имя Божие не есть Сам Бог… Но в ту пору отец Арсений не внял увещеванию. Но после этого много лет трудился, ездил, разыскивал того, с кем имел беседу, разыскивал, на сей раз для того, как он говорил, чтобы "покаяться". И вот он, ища того Владыку, наконец, приехал к этой монахине, – и пал на колени передо мною и говорит своим уральским, на "о", говором:

– Матушка, приехал я, чтобы каяться. Скажи, ради Христа: где Дедынька?! Умоляю, скажи! Но я и вправду тогда не знала, где он. Да и знать-то нельзя, сегодня – здесь, а завтра уже в другом месте… Я отвечаю громко, чтобы он слышал… А он всё лежит на коленях, ниц лицом.

– Батюшка, да я ведь не знаю, где он может быть. Ведь он скрыт ото всех!..

– Ну вот и умру тут. Не встану. Умирать буду. Где Дедынька?!…

32. Смерть за веру в Бога

Михаил Васильевич Авдеев, так звали этого мученика, был жителем города Оренбурга. А работал он шофёром на грузовой машине. В момент насильственной смерти ему было всего 35 лет.

При какой-то неисправности в машине он был принуждён залезть под машину и долго лежать под ней, производя ремонт. Вследствие этого он застудил почки и попал в терапевтическую больницу с диагнозом: воспаление почек. В связи с этим, он чувствовал себя очень плохо и стал, не таясь, чего в Советском Союзе делать "нельзя", перед всеми молиться и, даже, "подумать только", по обычаю христианскому, просить у всех, находящихся в палате, "прощения", говоря, что он "будет умирать". И он не ошибся… Из-за этого "непорядка в палате", были вызваны советские врачи и, конечно, его, поскольку он верит в Бога и молится Ему, констатировали у больного "внезапное умопомешательство", "сумасшествие". Ведь советское государство признаёт вполне нормальными только тех людей, которые не верят в Бога и не молятся. А в данном случае в поведении больного была, очевидно, усмотрена прямо-таки "дерзкая демонстрация" религиозных чувств и убеждений. Поэтому Михаила Васильевича срочно переправляют в психиатрическое отделение больницы, с особым направлением, как "социально опасного пациента".

Но и здесь он проявил себя так же, как и в терапевтическом отделении. Он продолжал перед всеми в палате молиться и у всех просил прощение, заявляя, что он умирает:

– Я умираю, я умираю.

А далее рассказывает уже мальчик, находившийся в этой палате и вскоре выписанный из больницы. На вопрос, как случилось, что Авдеев так внезапно, в первый же день поступления в больницу, скончался? Тот ответил:

– Ну, вот вошёл врач с большим шприцом и говорит: "Вам плохо?! Сделаем укол, инъекцию, и Вам сразу станет легче!" А как сделал этот укол, то больной даже не шевельнулся. Сразу умер!

С каким хладнокровием убивают молодого человека! Как будто бы это неодушевлённая вещь. Но город Оренбург издавна "славится" своей холодной жестокостью, как в тюремном режиме, так и в больницах, подчинённых чекистскому надзору.

А это происшествие с Михаилом Васильевичем Авдеевым, шофёром тридцати пяти лет, человеком крепкого здоровья, случилось совсем недавно, в 1977 году.

Умученный Христа ради раб Божий Михаил происходил из крепкой крестьянской православной семьи, руководимый пастырями исповедниками и мучениками. И сын их духовный в расцвете сил ушёл тем же православным путём, что и они. Сбылось на нем слово Писания: "Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего. Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его" (Мф. 10, 24-25).

Вечная память!

Святый мучениче Христов, Михаиле, моли Бога о нас!

33. Отец Михаил Васильевич Ершов

Родился 17 сентября 1911 года в селе Мамиково, Казанской губ., в крестьянской семье. Отец – Василий, убеждённый большевик. Мать – Дария, верующая. Отец всячески травил сына, не пускал в церковь, из-за этого ослеп. Потом, когда обратился к вере, прозрел.

Отец Михаил очень популярен среди Катакомбной Церкви, Истинно-Православной Церкви (ИПЦ). Во время гонений на Церковь много странничал, тайно служил, организовал скинию. Когда о. Михаил был. мальчиком 18 лет, то в храме в городе Чистополе, во время причастия его увидел некий старец и сказал:

– Сей отрок понесёт грехи всего народа!

Он – иеромонах. Первый арест был в 1931 г. 3 марта и судили за Церковь Православную по статье 58, пункт 10, осудили на 8 лет. Во второй раз арестовали 12 декабря 1943 г. за церковную проповедь и 18 августа 1944 г. осудили к высшей мере наказания – расстрелу.

Провёл в смертной камере-одиночке 81 день, всё это время его морили голодом. 9 ноября 1944 года заменили расстрел 15 годами каторги.

Иеромонах Михаил прошел почти все тюрьмы: Казани, Арзамаса, Воркуты, Ольги, бухты Ванина, Сахалина, бухты Нагаевой, Магадана, Сусумана, Колымы, Хабаровска, Благовещенска, Братска, Тайшета.

В 1958 году его из лагеря, и других людей с воли, вместе с ним судили в Казани и дали срок на 25 лет. Сидел в Мордовии на станции Потьма. Провёл 15 лет в кандалах. Волосы и бороду вырывали по волоску. Он имел от Господа великий дар прозорливости и исцеления.

Многих он исцелил прокажённых, бесноватых, хромых, слепых и больных.

Он исцелил в лагере иссохшую руку Ивану Кокареву, исцелил ноги Василию Калинину, лежавшему без движения три года. Подошёл, взял за руку и сказал:

– Встань и иди!

У Русакова Григория он исцелил прокажённое лицо, от которого уже шла вонь, снял всю корку с лица его. Об этом говорят духовные дети его.

Сейчас его родственникам на их запросы приходят ответы, что он "умер". Но среди них был ответ, что он переведён в психиатрическую больницу специального "тюремного" типа. Возможно, что его скрывают от верующего народа в силу очень большой его популярности. И, очевидно, предвидя это, он предупредил, что его будут скрывать и наказал своим духовным детям не верить сообщениям о его смерти. Все его духовные чада уверены, что он сокрыт в психиатричку для уничтожения. По неподтверждённым данным он находится в одной из самых страшных психиатричек специального типа г. Казани. Об этом проговорился прокурор г. Казани, когда принимал его родственников, повсюду его разыскивающих.

34. "Не знаю!"

Вот рассказ молодой девушки, лет восемнадцати. И она, как катакомбница, попала в цепкие руки следователей. Следователи-гебисты решили ее, во что бы то ни стало сломить.

– После неуспешных допросов с угрозами и побоями меня привели в особый кабинет. Это не был обычный следовательский кабинет. В нём стояла кушетка, на столе, покрытом белым, стояли всякой величины флаконы. Было и кресло наподобие тех, что можно видеть в любом кабинете зубного врача. Но только это не было зубоврачебное кресло, а совсем особое, со многими проводами и поясами. Здесь же были и больничные носилки. Человек, находившийся в этом кабинете, был одет как доктор, в белый халат. Он спросил меня:

– А по какому делу Вы обвиняетесь и почему Вас привели сюда?

Я ответила:

– Не знаю!

– Ну, вот за это "не знаю", Вы сюда и попали. Но здесь все сознаются. И Вы тоже откажетесь от Вашего "не знаю"…

При этих словах он подвёл меня к креслу и сказал:

– Садитесь!

Я села и, закрыв глаза, начала призывать в уме Спасителя: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!" Эту молитву так люблю, что и постоянно молюсь ею… А тот человек в белом – я почувствовала – что застегнул на мне какой-то пояс и меня прижало к спинке кресла. Он, чем-то холодным, прижал и мою голову. Смочил на ногах мои чулки, и также ноги были зажаты…

А я всё молилась и молилась, предав себя на волю Божию. И мне совсем не было страшно. Я была, как в забытьи, как вне себя, в том смысле, что меня совсем не касалось то, что он делал. Господь послал мне великую милость, что я вся ушла в молитву лёгкую и радостную. А человек в белом несколько раз растерянно повторил:

– Не могу понять, в чём же дело?.. В чём дело?! Ведь всё исправно?!

Сколько прошло времени с тех пор, как я вошла в этот кабинет, я не знала. Меня это не касалось… Он то расстёгивал, то застёгивал пояса. Наконец, он снял с ног что-то, освободил грудь и горло, и пояс сидения…

– Слава Тебе, Господи! Слава Тебе!.., – внутренне сказала я, вздохнула свободно и открыла глаза.

А он, бледный и усталый, долго молча смотрел на меня. А потом упавшим голосом просил:

– Скажите… почему на Вас не действует электрический ток?!

Я ответила:

– Не знаю!

И меня увели.

IX

Катакомбная Церковь, как уже было сказано, зарождается одновременно с кровавым захватом власти в России, внешне – интернационалом, а внутренне, духовно – спущенным с цепи атеизмом. Ленин в пору становления власти интернационала публично заявлял:

"Чем больше крови, тем крепче власть!.. На Россию нам, господа хорошие, наплевать…"

Десять лет идёт неравная борьба между обречённой на уничтожение Церковью и богоборной властью советского государства. Огромная часть российского мученичества приходится на этот период, на период так называемого "военного коммунизма" и до 1927 года.

И Церковь Православная, сколько не усекали Её главу, не пала. Она оживала, возрождалась в катакомбах. И символическим знамением неистребимой жизни Катакомбной Церкви является жизнь после смертной казни в ночь под Св. Троицу в 1918 году священника отца Тимофея Стрелкова. Он был зарублен, отсечена голова, и если оказался жив, то это – преславное дело неизреченного чуда Божия…

В этот десятилетний период появляются последовательно две "советские церкви", созданные самой советской властью и стремящиеся угодить ей. Первая "советская церковь" это – "живая" или "обновленческая церковь". А с 1927 года вступает в подобную роль вторая "советская церковь" – новообновленческая или "сергианская". И Катакомбная Церковь в лице сергианства имеет второго врага, существенно помогающего первому врагу, Советской власти, уничтожать Катакомбную… Но сама власть не оставляет в покое, несмотря на "перекраску", священноначалия и рядового священства этой приспособленческой лжецеркви.

К 1939 году остались на свободе всего лишь четыре архиерея сергианской ориентации, из коих два будущих "московских патриарха", угодивших Сталину: митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Алексий (Симанский), митрополит Николай (Ярушевич) и архиепископ Сергий (Воскресенский).

Но основное внимание обращено советской властью на уничтожение истинствующей Православной Катакомбной Церкви, несмотря ни на что, существующей в подъяремной России. И советской власти деятельно помогает сергианская, новообновленческая советская лжецерковь, признанная и именуемая самим гонителем официально существующей якобы "Русской Православной Церковью". При этом положении у Катакомбной Церкви два двуединых врага, один внешний – Советская власть, другой, заходящий с внутренней стороны – "советская лжецерковь". Действия советской власти ясны; слежка, арест, тюрьма, или расстрел, или ссылка, не легче концлагеря. Но и сергианская, "советская церковь" действует в том же духе, имея один и тот же руководящий центр. Известен случай из исповеднической жизни епископа Аркадия (Острогальского), викария Полтавского, когда он, ничего не подозревая, возвращаясь из ссылки и будучи тайно в Москве, решил обратиться к Митрополиту Сергию за советом, как ему быть и что делать? Митрополит Сергий, прежде чем разговаривать с Преосвященным Аркадием, потребовал от него немедленно явиться в органы НКВД, которые сразу бы его арестовали… (Протопр. М. Польский. "Новые мученики Российские". Том 2, с. 87). И такой случай не один, и не только с Митрополитом Сергием, за свою верность не Христу Богу, а богоборческой партии, ставшим впоследствии лжепатриархом, но и с другими "советскими патриархами". И на совести этой советской лжецеркви – мученические страдания неисчислимого количества страдальцев Христовых. Но, чтобы уяснить духовную природу этой трагедии, надо понять, кем, в сущности, руководствуется Катакомбная Церковь.

Церковь Катакомбная – это, прежде всего Церковь старческая, руководимая старчеством всероссийским. А это последнее необязательно связано с иерархическим положением старца в теле Церкви. Преподобный отец Серафим занимал очень скромное иерархическое положение иеромонаха в Православной Российской Церкви. Таких иеромонахов были тысячи, но через него было дано Церкви и народу Российскому великое по своему значению откровение Божие, которое делает пустынножителя Саровского великим старцем всероссийским, а может и более того. А Митрополит С.-Петербургский Гавриил или Митрополит Московский Филарет, хотя и занимали руководящее положение в церковной иерархии и были одновременно благодатными старцами, через которых Господь подавал многим истинный путь жизни, но в "старческом" отношении они не имели того значения, какое имел преподобный отец Серафим Саровский… И будут ли это старцы Оптинские, например, о. иеросхимонах Антоний и о. иеросхимонах Амвросий или Глинский старец о. иеросхимонах Иллиодор, или праведный о. Иоанн Кронштадтский, или о. протоиерей Иона (Атаманский) Одесский, или иные старцы Российские последнего времени, – все они говорили одно и то же. Но говорили они не своё, а внушённое Духом Святым. "Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человека, будучи движимы Духом Святым" (2 Петр. 1, 21).

И вот именно это благодатное наставление и привело через Патриарха Тихона, через Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Петра и через иных истинствующих иерархов к созданию единой по духу Катакомбной Церкви в подъяремной России.

"Дух, идеже хощет, дышет, и глас Его слышиши, но не веси, откуду приходит, и камо идёт, тако и человек, рожденный от Духа" (Ин. 3, 8)

И тот же старческий дух действовал во многих пастырях, ставших на путь безбоязненного исповедания веры, приводящего их к преславной мученической кончине. Предсмертные завещания мученически ушедших отцов особенно бережно хранятся в благочестивой памяти народной:

"Господь ведёт меня путём Своим… Но если я выйду из тюрьмы живым, – не верьте мне и не подходите ко мне… Это бы означало, – избави Боже! – что я не устоял, что я пал…"

И подобные, полные исповеднической силы, самоотверженные слова повторяют самые различные по месту группы верующих, как слова, слышанные ими из уст их пастыря, их старца. Пятигорский ли (Бештавский) о. архимандрит Иоанн, Уральский ли миссионер о. протоиерей Симеон Могилёв, или Краснодарский самоотверженный пастырь протоиерей о. Герасим, Подмосковные ли старцы, Воронежские, Балашовские, Петроградские или Кавказские,. – везде Господь поставил Свои светильники, чтобы светить в духовной ночи, чтобы внушать людям одни и те же истины.

"Молитесь обо мне, недостойном, чтобы я устоял при последнем испытании, чтобы не пал и принял бы с радостью мученическую смерть за Господа Христа… Если буду, жив, буду Вам писать. А если не буду писать, – знайте, нет меня уже в живых!.."

В таком духе давали свои последние наставления старцы-исповедники, старцы мученики. Они шли в тюрьму с тем, чтобы из неё не выйти живыми. И этот святой завет свято хранится в Церкви Катакомбной.

Но что же представляет собою эта Церковь Катакомбная?

По секретной статистике Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза, в семидесятые годы числилось 48 миллионов православных катакомбных христиан. Приблизительно столько же отнесено к смежной группе – православных, но ходящих в открытые богоборной властью храмы для официальной "советской церкви", а именно – 52 миллиона.

Получается, что обе группы практически равны. Даже можно сказать, если принять эти данные, что не имеющих общения с этой лжецерковью гораздо больше, чем ходящих и имеющих общение. Мы сейчас говорим лишь о формальной стороне вопроса. Конечно, все ходящие в эти храмы канонически не могут уже считаться катакомбными, как нарушившие Апостольские правила, согласно которым вошедший в еретический храм помолиться становится и сам еретиком… Но с иной точки зрения, количество посещающих ложные храмы должно быть уменьшено. Ибо очень многие, отдавая себе ясный отчёт, что эта "Церковь" не имеет морального права на имя "Русской Православной Церкви", всё же посещают её храмы, ложно оправдываясь тем, что иных храмов нет и, тем не менее, не имеют с лжецерковью полного общения. Очень многие не приобщаются в ней, – ибо причащение, с точки зрения канонической, есть форма полного общения. Иные, кроме того, не благословляются, т. е. не берут у "священников" благословения. Имеются и такие, которые составили себе особые прошения на ектениях в те моменты, когда возглашаются прошения о властях, так как считают, что о Советской власти молиться нельзя, как власти антихристианской, сознательно богоборной и совершающей "грех к смерти" (1 Ин. 5, 16).

Мы не знаем, каким путём получены те миллионные цифры. Несомненно, одно, что получены они агентурным путём. Что касается катакомбных христиан, то можно предположить, что устанавливается два показателя. С одной стороны – что кто-то верующий, православный христианин, а с другой – что он не ходит в храмы "официальной церкви". Отсюда делается вывод, что данное лицо принадлежит к Катакомбной Церкви. С точки зрения власти – это правильный метод… И таким путём получаются две группы – "ходящих" и "неходящих", "признающих" и "непризнающих". – Но категорию "ходящих" и "признающих" составляют и те, которые, хотя и посещают открытые храмы, но, однако, не признают "советскую церковь" истинной Церковью. А таких – немало. Так что, надо считать, что процент несогласных среди ходящих намного выше. А ходят для того, чтобы не привлекать к себе особого внимания со стороны властей. При населении СССР в 270 миллионов, сто миллионов православных, это очень внушительная цифра… Возможно, что в православные катакомбники попали и некоторые сектанты… Но, в общем, весьма показателен тот факт, что агентурная статистика верующих не дает власти возможность идти на открытый референдум.

Однако, Катакомбная Православная Церковь имеет множество названий на территории СССР. Сами христиане не называют себя "катакомбными". И поскольку внешнего единства в Катакомбной Церкви нет, то синонимами этих христиан надо считать:

Но все эти имена, хотя, как будто бы, и свидетельствуют в некотором смысле о различии и подразделениях, но являются составными частями единой Катакомбной Церкви. Это, как бы сказать, названия территориальные, вызванные герметической изолированностью отдельных групп. В те времена, когда еще был жив Патриарх Тихон, всех православных обновленцы называли "Тихоновцами". Когда Патриарха убили, люди знали имена трёх первых Патриарших Местоблюстителей – митрополитов Кирилла Казанского, Агафангела Ярославского и Петра Крутицкого. Когда и они были убраны богоборческой властью, остался один – Митрополит Петроградский Иосиф. Но и его сразу же не стало. Но поскольку эти иерархи показали пример исповеднической стойкости и все их знали, как единое целое, то и их последователи были едины. Но эти иерархи ушли в вечность. Поколения верующих уже пришли иные. Новые люди – уже не знали их. Свирепое гонение разъединило паствы. Люди знали только своего епископа, объединялись его примером и именем. Появились новые имена исповедников, таких, как епископ Алексий Воронежский, епископ Уар, епископ Амфилохий Красноярский. Но их уже знал меньший круг. При разобщённости преследованиями, каждый держался памяти и имени своего епископа. Но пришло время и эти исповедники ушли, как мученики, да и те, что знали их, вымерли. А на смену мучеников и исповедников в епископском сане пришли или остались такие же исповедники, но только не епископы, а священники. Это не значит, что епископов не осталось, но они ото всех сокрыты из-за гонений… Ибо антихристианские гонители прекрасно понимали задачу своего богоборчества, и епископов – тех, кого знали – уничтожили. Вождями духовными остались многочисленные священники. Но вокруг каждого священника была своя паства. Пасомые были преданы только своему пастырю. Они знали только его. А уже того, что происходило по соседству в селе или городе, они не знали… Но круг знания сильно сократился. Люди боятся выйти из пределов того, что им точно известно. Потому что провокации и обманы участились. Агенты власти и лжецеркви всюду. Сами вожди духовные – священники, постоянно скрываясь, уже не могут сказать, к какому пастырю им надо приклониться при возможном аресте их батюшки. Поэтому священники-исповедники, исходя из собственного опыта обманов, подлогов, измен, предательств, когда пастыри, не устояв, "страха ради иудейска", против воли давали подписку "верности" советской власти, по существу – антихристу, – уже запрещали своей пастве искать и находить нового себе руководителя. Они ясно говорили:

"После нас никого не ищите. Истинный Вам не откроется. А тот, что Вы найдёте, будет или прелестник или провокатор-агент. Поэтому после нас уже не ищите. Лучше Вам быть без пастыря и хранить то, что я Вам заповедал, чем попасть в страшный обман. Господь Вас не оставит, если Вы смиренно будете нести заповеданное Вам истинным пастырем… Никого не ищите, чтобы не было большей беды… Молитесь дома. Если не будет книг, чтобы молиться по ним, в крайнем случае, читайте малое правило преподобного Серафима Саровского: "Отче наш" трижды, "Богородице Дево" – трижды и "Верую" – единожды. И молитву Иисусову творите во всякое время и на всяком месте. Кто может, переписывайте богослужебные книги, как уже во многих местах и делают… Несите смиренно епитимию Божию, если придётся, быть и без пастыря. Это – епитимия не от человеков, а свыше, от Господа… В открытые храмы лжецеркви не вздумайте ходить, это – ловушка. Там ересь последняя начинается – признание антихриста…"

И вот мы подошли к основной ячейке тайной Катакомбной Церкви. Из этих первичных ячеек и слагается огромное целое в миллионы людей. Это понятие – "домашняя церковь". Святый ап. Павел несколько раз упоминает о "домашней церкви" (Рим. 16, 4; 1 Кор. 16, 19; Кол. 4, 15). Вот и в наше время, как две тысячи лет тому назад, христиане вынуждены прятаться от власти, когда они обращаются с молитвою к Богу. В каждом катакомбном доме совершается молитва. А таких домов миллионы. Они разбросаны по городам, сёлам и деревням. В городах легче скрываться, там каждая квартира особый "дом". И никакая агентура не в состоянии уследить за всеми квартирами в городе. И люди друг другу незнакомы. Иное дело в селе или деревне, – там все люди, как на ладони. О каждом там известно: кто и каковы его бабушка и дедушка. К каждому в дом могут зайти соседи. А если этого сделать нельзя, то вот и готово подозрение. Надо вести тайную жизнь так, чтобы ни у кого не вызывать подозрений. Эту науку изучают все катакомбники, начиная с детских лет и до самой старости. (См. "Устав Катакомбной Церкви".)

Вся Катакомбная Церковь представляет собой неисчислимое количество "домашних церквей". И каждая из них более всего озабочена тем, чтобы быть тайной, незаметной. И зачастую случается так, что в одном и том же селе рядом будут находиться две "домашние церкви" и не будут взаимно знать об этом. Православной Катакомбной Церкви несравнимо труднее, чем всем другим исповеданиям. У "них" всё открыто. Баптисты, например, могут петь свои стихи в поезде. И их не прервут, не привлекут к ответственности. У нас же всё надо прятать и нет возможности делать что-то открыто. Чекисты говорили одному арестованному катакомбнику:

– Пожалуйста, идите к баптистам, – они ведь тоже верующие, – пойте там, молитесь, говорите, учите. Но не в тайной православной церкви. Эта Церковь – контрреволюционная. Она запрещена законом на территории СССР.

Да, они – правы. Катакомбная Церковь, – в их понимании, – контрреволюционна. Эта Церковь против их "революции", отрицания и уничтожения всего духовного. Такую революцию вполне правильно назвать её собственным именем – сатанизм! А Церковь изначально должна быть учреждением Божественным и к осуществлению повелений Божественных Она стремится. И поэтому Катакомбная Церковь послушна голосу старчества, благодатного старчества. А это старчество послушно Божественному Писанию и пророческому вещанию позднейших сосудов благодати. Не случайно "батюшки" из официальной советской церкви поучают своих пасомых, что "Апокалипсис" (или "Откровение") – "контрреволюционная книга", что её ни в коем случае "нельзя читать"!… Почему же эта священная книга оказалась для них контрреволюционной? Она ведь существует уже около двух тысяч лет! Ведь тогда и в помине не было России, в которой интернациональные заговорщики в 1917 году произвели свою "революцию", революцию сатанизма, И вполне понятно, что ещё в 1866 году пророческий, старческий дух в Церкви оповестил уже наступление последних времён. Оно было истолковано благодатным старцем Оптиной Пустыни отцом иеросхимонахом Амвросием:

"Мы переживаем страшное время; доживаем седьмое лето!"

"Осьмым" веком или "летом" назван будущий век в "Псалтири". Это – вечность. "Седьмой век" или "седьмое лето" – весь период существования человечества на земле. И вот то откровение свыше 1866 года говорит о том, что человечество вступает уже в период конца: "мы переживаем страшное время: доживаем седьмое лето!"

И как раз отличительным признаком народа Катакомбной Церкви является то, что он воспринимает и оценивает переживаемое время, как "время последнее". Но "количество" времени, продолжительность, от нас сокрыто, а "качество" распознать дано ясно. Это подобно тому, как на тихой воде озера дно кажется так близко, что его легко можно из лодки и рукою достать. А попробуй достать его, окажется, что и веслом не сможешь. Так и "количество", протяжённость "последнего времени" может, как вода тихого озера, скрывать от нас то, о чём ясно говорит воспринимаемое качество. Но это качество мы воспринимаем, верно, и эта сокрытость – от Бога!..

"Коллективный антихрист", как предвестник конца, уже явился и действует. И в этом явлении вторым элементом, открывающимся в первом, в Советской власти или большевизме, – служит появление такой псевдоцеркви, которая изображена в "Апокалипсисе" в образе "великой блудницы":

"…И увидел я жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными…" (Откр. 17,3).

Что эта "жена" есть и "церковь", видно и из параллели с другим образом "Церкви", церкви подлинной, которая в то время, как эта "жена" сидит "на звере багряном", на красном драконе, другая, истинная "убежала в пустыню" (Откр. 12, 6), от того самого зверя багряного, на котором сидит "блудница". Но образ этот ещё не исчерпан. Как "зверь багряный" исторически представлен сейчас только в предтече, в предварительной форме, так, очевидно, и "блудница"-лжецерковь дана в данный момент исторически не в окончательном виде, а в своего рода предтече. И Катакомбная Церковь понимает сергианскую, "советскую церковь", в лице признанной советской властью и ею поставленной администрации, – как "великую блудницу", "сидящую на водах многих" (Откр. 17, 1), на многих миллионах народа. "Багряная", красная лжецерковь, в лице руководства, по природе своей имеет ближайшее отношение к Советской власти, и от этого лжецерковь именуется "красной", "багряной", как осуществляющая политическую программу красной власти во всем мiре… Об этом как раз и говорит целый ряд посланий иерархов Всероссийской Православной Церкви, пытавшихся оказать влияние на Митрополита Сергия, чтобы он отказался от своей убийственной для Церкви "декларации" от 16/29 июля 1927 года. Но всё оказалось напрасным. Митрополит Сергий перешёл к репрессиям против иерархии. И, как выразился один из его соратников, архиепископ Саратовский, а впоследствии – Митрополит Тверской Серафим (Александров), по мнению многих, явный сотрудник ГПУ:

"Как Партия раздавила свою оппозицию, так и мы должны раздавить свою!"

И надо признать, что "они", Митрополит Сергий и его сотрудники, вроде Серафима Александрова, "раздавили свою оппозицию", уничтожив вчерашних собратьев своих, хотя и руками ГПУ-НКВД. Но делает ли им честь всё это? Красная лжецерковь расправилась с Катакомбной Церковью. Все иерархи прошли через мученическую или исповедническую смерть при их содействии. Священники прошли всё тем же мученическим путем. Но достигли ли "они", вместе с советской богоборческой властью, победы? Нет и нет! Тому свидетель инспектор при ЦК КПСС по проверке атеистической деятельности священства "советской церкви", "священник" этой лжецеркви, Евгений Николаевич Климов (конечно псевдоним), – который несколько лет тому назад на закрытом собрании, назвал "Катакомбную Церковь" – "ВРАГОМ НОМЕР ОДИН СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА!"

"Мы чувствуем, – заявил он, – что в Катакомбной Церкви есть единое руководство. Но как организовано оно и где находится, – как мы ни бьемся, – понять не можем!"

Вот это именно то, что сказано в Евангелии:

"Дух дышет, где хочет, и голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит…" (Иоан.3,8).

Народу Катакомбной Церкви всё понятно в "советской" или "красной лжецеркви". И серьёзного разговора не может быть о принятии её. Вот свидетельство простого народа:

"В советской "церкви" (народ называет ее вполне справедливо – обновленческой!) всем распоряжаются безбожники-большевики. Она во всём подчиняется им, и они управляют ею, как хотят… Священники в ней – партийные, коммунисты. Они с красными книжками в кармане (партийными билетами). Все они – партийцы. Они и в Бога не верят, они безбожники и богоборцы. Только заброшены безбожием внутрь, чтобы изнутри разрушать Церковь… Они все на службе ЦК Партии, поэтому и говорят народу то же самое, что и партия, только иными словами…"

Таково мнение верующего народа о "священстве" "советской церкви".

А неверующие по существу говорят то же самое, только иным языком.

Это передал один московский священник-катакомбник в лагере:

– Вы слышали, у милиции новая форма?

– Нет, ничего не слышал… А какая?

– Одели рясы!…

И понимать это надо буквально. Только надо расширить рамки милиции. В высшую иерархию и вообще в священство были двинуты партией: офицеры контрразведки, прокуроры, руководители безбожия. И зачастую не только непосредственно, а и специально они обучаются в Духовных Академиях и затем вступают на иерархическую лестницу этой лжецеркви. И красная лжецерковь быстро возносит их на самые высокие посты.

Но весьма интересен и показателен отзыв высших партийцев об этом "епископате" красной лжецеркви. Они имеют привилегию иногда говорить то, что думают. Когда одного из них спросили о его впечатлении от "князей церкви", он откровенно ответил:

– Я, прежде всего, не уважаю этих "епископов", потому что у каждого из них в кармане ключ от личного кабинета на Лубянке!

Авторитет Катакомбной Церкви – как антипода той подделки под истинную Церковь, которую осуществляет партия большевиков в лице советской лжецеркви – очень высок и стоит даже за пределами верующих.

Вот происходит открытый суд в Грузии. Подсудимый – тайный священник Катакомбной Церкви. Защитник подсудимого – адвокат, грузин по национальности. Когда судьёй было предоставлено слово защитнику, он подымается и говорит судьям следующее:

– Да, я – безбожник, я – атеист… Но, прослушав ответы и выступления этого священника, я должен Вам сказать, что первый раз в жизни мне приходится защищать такого высокого достоинства человека… Я не разделяю его мировоззрения, его понимания жизни. Ведь я – коммунист, а он – священник. Между нами великая, непроходимая пропасть. Но я говорю о моральных качествах этого человека, не касаясь его мiровоззрения… Я не могу сравнить себя с ним… Я не смею даже стать на то место, на котором он стоял…

Но вот аналогичный суд в ставропольском крае. Судят катакомбников, мужа и жену, по обвинению в том, что они, хотя и живут в советском государстве, но не занимаются "общественно полезным трудом". При этом выясняется, что по своим религиозным убеждениям они не вступают в колхоз и ни в каком государственном учреждении не работают. Судья их спрашивает:

– Но какой же Вы веры?

Отвечают, как будто читая по книге и в один голос:

– Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви Православной Всероссийской!

Вызывают, как эксперта, старого священника, который в церковном отношении принадлежит к новообновленцам, к сергианам. И судья, обращаясь к нему, говорит:

– Вы – православный священник и коренной житель этих мест. Вы знаете всех здесь людей. А вот подсудимые говорят, что они – православные. И потому, что они – "православные", поэтому они не могут работать в колхозе… – это, наверно, сектанты какие-нибудь… Разберитесь, пожалуйста!

Священник несколькими словами выяснил, что они – катакомбники, что официальной "церкви" они не признают и, обращаясь к суду, сказал;

– Я уже стар… Мне уже за восемьдесят. Мне негоже лгать, и я должен сказать по совести. Вот эти люди – настоящие православные. По сравнению с ними, я – неправославный!..

Но их осудили за "тунеядство", хотя они вдвоём отстроили всё село, разрушенное во время войны, – так свидетельствовал присутствующий на суде народ.

– Так тем хуже, – заявил судья, – значит, они обдирали народ, тружеников колхоза. Заламывали цены, какие хотели?!

Весь народ, защищая их, возражал, что никаких цен они не "заламывали", а брали то, что им давали…

А вот суд в Казахстане. Подсудимые – муж и жена, и опять – катакомбники. Адвокат – русский. В защитной речи он, между прочим, сказал:

– Я – неверующий… Но если бы я был верующим, то хотел бы я быть только таким верующим, как – они!..

А судья – казах. По-русски говорит хорошо, но с типичными для казахской речи интонациями. Он проявляет к ним большой интерес и подробно расспрашивает:

– А почему Вы не ходите в церковь?

– А в этой "церкви" нет Церкви!

Судья смеется:

– Почему так?! Как это нет церкви? А я только что проходил мимо неё. А Вы говорите, что её нету?

– Так она, это та "церковь", что "на улице Карла Маркса и Ленина".

– Да у нас здесь и нет такой улицы.

– Да как же нет? Если в ней как "священники" служат безбожники? Вот и выходит, что "церковь" эта "на улице Карла Маркса и Ленина" и находится…

– Так, значит Вы, что ли против церкви, потому что там священники-безбожники, не верят, что Бог есть, существует?

– Да, и поэтому. И потому что, будучи безбожниками, они обманывают народ… И только безбожному обману такая "церковь" и служит.

– Ну, ладно… А до того Вы ходили?

– Мы никогда не ходили.

– Почему – никогда?

– Да, потому что при этом положении мы и родились…

И выяснив, что подсудимые "никогда не будут ходить" в официальную "церковь", судья (он совмещал в своем лице и прокурора), посоветовавшись с прочими членами суда, вычитывает из постановления;

"…Прекратить дело… Освободить из-под стражи!.."

И сказав бывшим подсудимым: "Идите домой!", вышел с другими членами суда из зала.

Вот такие случаи – очень редки, но бывают. И причиной этого является – ясное и твёрдое исповедание Катакомбной Церкви. И это исповедание – очевидное и несомненное – понятно и магометанам… Но, однако, подобный случай возможен как исключение, и то – в глухих уголках Каз. ССР.

А вот иной случай, когда смелое, катакомбное исповедание, опять-таки, спасает человека и вызывает ответную перемену у лиц, от которых нельзя было этого ожидать. Дело происходит в одном из городов Грузии.

Отец Георгий, старик-дьякон Катакомбной Церкви, ещё в молодости был приговорён со своим настоятелем к расстрелу. Настоятеля расстреляли. А отец дьякон, казак не то донской, не то кубанский, по молодости лет сбежал из-под пуль. Но уж с таким прошлым жизнь известно какая. Вот он и обходит всю Землю Российскую, – благо, что она не клином сошлась. Из дома в хату, из села в город, из города в деревню и кочует раб Божий с 1919 года. Оказался он как-то в когда-то христианской и православной Грузии. Но был задержан на улице сотрудником милиции и передан начальникам.

Отец Георгий, человек смелый и прямой, оставшись наедине с грузинами, начал говорить откровенно:

– Я – дьякон с молодых лет. По крепкой вере в Бога, когда стряслась в России революция, когда увидел, что делается, стал священнослужителем. И вот всю мою жизнь я на положении зайца. Вас ещё и на свете не было, а я уже был, как бездомник… Чего только не переживал… А вот новое… Привёл меня к Вам, начальники, не Ваш грузин, а наш русский – предатель. Я ему помешал, "сладкой жизнью" насладиться ему не даю. Но Вы же не то, что – русские. Русские и от Царя отреклись, и Господа Бога забыли… А – Вы?! Вы ведь Иверия, древняя Иверия! Вы приняли христианство ещё в третьем веке. Святая равноапостольная Нина просветила Вас святым Христовым крещением!..

Начальникам очень понравилась эта речь и они живо со всем согласились:

– Да, да! Верно, совсем верно… Как же, Нина!.. Конечно, святая Нина… За семьсот лет мы прежде Руси приняли крещение… Меня же зовут – Николай… А меня – Георгий… Мы же христиане! Вы уже помяните нас при Ваших молитвах. Хотя мы… ой, ой… Да и что говорить! Но – в душе, разве мы в Бога не веруем? И человеку мы всегда поможем.

Перекинувшись несколькими словами по-грузински, они неожиданно спросили отца Георгия:

– А деньги у Вас на дорогу есть? А то мы Вам дадим!

– Есть у меня, есть!

– Но смотрите, сразу исчезайте из города. На чём попало, в любую сторону. И не попадитесь тому, кто Вас сюда привёл, на глаза. Если приведёт во второй раз, нам придётся Вас арестовать.

– Спасибо большое. Спаси Вас Христос! Ваше доброе дело не забудется ни в этой жизни, ни в будущей. Великое дело такое милосердие к бездомному человеку. Сказано в Евангелии, что и стакан воды, поданный во имя Христа Распятого, не останется без награды, а Вы делаете больше, несравнимо больше!

– Спаси Вас Христос! Прощайте!

Вот в тех же краях, в Грузии, был иной случай.

Ночью к утру производили обыски в убогом жилище старенькой Матушки Игумении. Жила она с двумя послушницами, как "бабушка с внучками". Но "нет ничего тайного, что не сделалось бы явным". Узнали, что это тайные монашки, что к ним ходят люди за советом, помолиться и прочее. И вот, как снег на голову, арест. Обвинение известное: контрреволюционная деятельность. Производящие обыск внутри дома роются в богослужебных книгах, отбирают "вещественные доказательства". А уж коли до этого дошло, – то суд неминуем, и, конечно, будет и срок на "перевоспитание". Но и те, что ищут крамолу, по существу, невольники… Вот и перед домом такой же невольник в штатском. Охраняет, чтобы не сбежали опасные преступники…

В этот дом спешила иная монахиня. И уже опаздывала. Но когда подошла к калитке, незнакомый грузин преградил ей путь:

– Куда?

Да вот здесь бабушка больная живет. Проведать иду…

– Я тебе покажу "бабушку"… на 10 лет!.. Уходи сейчас же, чтобы тебя не было… И молчи, как мёртвая!..

Дивны дела Твои, Господи!

Много у Катакомбной Церкви врагов, но немало и друзей. И Она – исповедническая и мученическая, тайная, пустынно-пещерная, катакомбная Церковь истинствующая, не уступившая и не уступающая врагу Христову. Он, враг, силен, а Она – бессильна. Но на Ней сбываются слова апостольские:

"…СИЛА МОЯ В НЕМОЩИ СОВЕРШАЕТСЯ!" (2 Кор. 12, 9).

21 октября / 3 ноября 1980 года.

Схимонах Епифаний (Чернов) Церковь катакомбная на земле Российской

Название издательства

Оглавление

Вернуться на сайт Истинно-Православной литературы

Рисунок (Крест) на обложке (после имени автора, перед названием книги)

Рисунок на титульном листе (после имени автора и названия книги, перед названием издательства)

Hosted by uCoz